Галапагосские острова

8 июня

Казалось, вертолет вечно будет лететь на запад над кобальтово-синими водами, подсвеченными красным закатом. По просторам Тихого океана за ним гналась ночь.

Али по-детски хотелось убежать от этой тьмы.

Острова почти полностью были покрыты замысловатыми сооружениями — строительными лесами, настилами, тянувшимися на целые мили и местами насчитывавшими десять этажей. Ожидая увидеть бесформенные нагромождения лавы, Али была оскорблена безупречной геометрией. Здесь даром времени не теряли.

Станция Наска, названная по тектонической плите Наска и служившая базой для ее исследования, представляла собой не что иное, как огромный ангар, закрепленный на опорах. Вокруг ходили гигантские танкеры, принимая на борт небольшие прессованные штабеля руды, перетянутые ремнями. Грузовики развозили контейнеры с одного уровня на другой.

Вертолет скользнул между скелетами башен и ненадолго — только выпустить Али — приземлился. Выйдя наружу, она буквально отшатнулась от зловония клубящихся туманом газов. Ее предупреждали. Станция Наска — промышленная зона. Бараки для рабочих и ничего лишнего; никаких коттеджей, даже автоматов с кока-колой для пассажиров. Неожиданно среди машин и грохота возник пешеход.

— Простите! — обратилась к нему Ал и, стараясь перекричать шум вертолета. — Как попасть в Найн-Бэй?

Скользнув глазами по длинным ногам Али, мужчина равнодушно показал дорогу. Она побежала сквозь дым между каких-то столбов, спустилась вниз на три пролета и оказалась у дверей грузового подъемника, которые открывались вверх и вниз, словно челюсти. Какой-то остряк написал наверху: «Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate». «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — приветствие над вратами Дантова Ада.

Али вошла в кабину и набрала на пульте свой номер. Она вдруг почувствовала странную, необъяснимую грусть.

Из кабины она попала в переход, наполненный пассажирами. Тут были сотни человек, в основном мужчины, и все двигались в одном направлении. Хотя сюда долетал морской бриз, воздух пропитался запахом людей. В Израиле, Эфиопии, африканском буше Али не раз приходилось идти среди солдат или рабочих, и во всем мире они пахли одинаково. То был запах агрессии.

Загремели динамики, требуя выстроиться в очередь, предъявить билеты и паспорта. Али втянуло в людской водоворот. «Запрещается проносить заряженное оружие. Нарушители разоружаются, оружие подлежит конфискации». Никаких угроз задержания или наказания. Значит, достаточно уже того, что нарушители отправятся вниз безоружными.

Толпа протащила Али мимо многометровой доски объявлений. Тысячи объявлений в алфавитном порядке — продажа оборудования, трудоустройство, сообщения о месте и времени встречи, электронные адреса, брань. Предупреждение Красного Креста: «Беременным женщинам настоятельно рекомендуется воздержаться от спуска. Опасность, могущая повлечь смерть плода вследствие…»

Плакат Департамента здравоохранения представил настоящий хит-парад лучшей двадцатки «пещерных пилюль» и их побочных эффектов. Али вовсе не обрадовалась, увидев в этом списке два лекарства из своей личной аптечки. Последние шесть недель прошли в суматохе сборов — прививки, оформление множества бумаг в «Гелиосе», тренировки — ни часа свободного. День за днем Али узнавала, как мало известно среднему человеку о жизни в подземье.

— Необходимо задекларировать провозимые взрывчатые вещества, — бубнил динамик, — все они должны иметь маркировку. Все взрывчатые вещества надлежит отправлять в туннель К. Нарушителей ждет…

Толпа двигалась волнообразно, рывки чередовались с остановками. Казалось, одна Али захватила с собой только ручную кладь; все остальные волокли металлические ящики, маркированные с помощью трафарета солдатские сундучки, стофунтовые вещевые мешки с пуленепробиваемыми застежками. Али никогда не видела столько чехлов с оружием. Похоже на съезд гидов сафари — все виды камуфляжа, бронежилетов, патронташей, кобур и футляров.

Волосатые руки, жилистые шеи, суровый вид. Али была рада, что народу много, потому что некоторые мужские взгляды ее просто пугали.

В действительности она сама себя пугала. Али утратила равновесие. Разумеется, путешествие — добровольное. Все, что нужно сделать, — остановиться, и путешествию конец. Но начало уже положено.

Пройдя через службу безопасности, паспортный и билетный контроль, Али приблизилась к большому сверкающему сооружению. Стоящие на твердом черном камне огромные ворота из стали, титана и платины казались неподвижными. Это была одна из пяти лифтовых шахт станции Наска, ведущих в верхний подземный уровень, на глубину три мили. Бурение комплекса подъемников и вентиляционных систем обошлось в четыре миллиарда долларов и несколько сот жизней. Как проект общественного транспорта, он не отличался от какого-нибудь нового аэропорта или американской железнодорожной системы полуторавековой давности. Предназначались лифты для обслуживания колонистов в грядущие десятилетия.

Здесь солдаты, поселенцы, рабочие, бродяги, осужденные, нищие, наркоманы, фанатики, мечтатели и прочие поневоле утихомирились и стали почти вежливыми — они поняли, что места хватит всем. Али приблизилась к стальным дверям. Три уже были закрыты, четвертая закрылась, когда Али подошла. Последняя была открыта.

Али устремилась к крайнему, наименее переполненному входу. Внутри помещение напоминало маленький амфитеатр с концентрическими рядами пластиковых сидений, спускающимися к пустому центру. Было темно, холодно и — после горячей давки — свободно. Али поспешила к дальнему сиденью, прямо напротив двери. Через минуту глаза ее привыкли к слабому освещению, и она отыскала место. Пока что, если не считать человека в конце ряда, она была одна. Али поставила вещи на пол, глубоко вздохнула и расслабилась.

Сиденье было эргономичное, с изогнутой спинкой, ремнями, которые пересекали грудь; их уровень регулировался. У каждого сиденья имелся откидной столик, кармашек для разных мелочей и кислородная маска. В спинках — жидкокристаллические экраны. На экране перед Али было изображение альтиметра с показанием 0 футов. Часы показывали время, а также обратный отсчет оставшихся до отбытия минут. Старт — через двадцать четыре минуты. Приятно успокаивала тихая музыка.

Изогнутое кривое окно сбоку от прохода напоминало стекло аквариума. У верха плескалась вода. Али хотела подойти и посмотреть, но ее внимание привлек иллюстрированный журнал, торчавший из кармашка сбоку сиденья. Он назывался «Наска ньюс». На обложке был впечатляющий рисунок тонкой трубы, поднимающейся из подводного горного хребта, — представление автора о лифтовой шахте станции Наска. Шахта выглядела какой-то хрупкой.

Али попыталась читать, но ей так и не удалось сосредоточиться. В голове перемешались ускорение, скорость компрессии, температурные зоны. «Океанская вода достигает самой холодной точки — + 1 градус — на глубине двенадцать тысяч футов. Ниже этой отметки вода постепенно становится теплее. Температура воды у самого дна — около 2,5 градуса». «Добро пожаловать в Мохо!»[12] — гласил соседний заголовок. «Расположенная на гребне Восточно-Тихоокеанского поднятия, база Наска открывает вход в недра земли на глубину 3 тысячи фатомов».[13]

Страницы пестрят заголовками и объявлениями. Вот цитата из Эйнштейна: «За обычными предметами всегда таится нечто, глубоко спрятанное». Таблица содержащихся внизу газов и описание их воздействия на различные ткани человеческого организма. Еще одна статья — про сейсмический томограф, который способен отслеживать геологические аномалии на расстоянии в сотни футов. Али закрыла журнал.