Все-таки, хороший сын у меня растет, есть чем гордиться, приятно. Конечно, за полтора месяца его отсутствия, весь извелся, народ на меня с сочувствием смотрел - "как за сына переживает!" Знали бы они, мимо какой войны мы проскочили, по какому минному полю прошли. Бортэ как-то поспокойнее к этому отнеслась, судя по всему - я действительно сына недооценивал, а она была в нем уверена. Все хорошо, что хорошо кончается. Сын встретился с лесным царем и мирно с ним предварительно поговорил. Что там мирно - удачно! Лесной царь сразу принес присягу, но, кроме того, выступил нашим гарантом и проводником перед прочими племенами, более самостоятельными, не входившими в его союз. И теперь всем народом, с массой представителей, с подарками и открытой душой, они прибыли к нам. Все мои аргументы о пользе их вхождения в наше единое государство были ими восприняты нормально, а для закрепления нашего союза две дочери Бортэ, то есть, мои дочери, выданы замуж за сыновей лесного царя. Завоеватели берут дочерей завоеванного народа, а мы отдаем. Наш народ един, все получилось.
Но и это еще не все. Зучи, непослушный мальчишка, не остановился на достигнутом и продолжил свое движение на Запад, и вышел там еще на один союз племен частично живущий в лесу, частично в степи. Новую степь нашел, поганец! И здесь ему повезло, этот союз племен без боя принес ему клятву верности и прислал сюда своих представителей для заключения мирного договора об их вхождении в нашу державу. И за все время никаких потерь, никаких боестолкновений. Вот они стоят с подарками, белыми кречетами, белыми конями и связками соболей. Не монголы, но что поделаешь, будем принимать.
Так и хочется сказать: "но и это еще не все!" Да, не все! Мы еще, на халяву, подраспухли. Прослышав про дипломатические успехи Зучи по воссоединению монгольского народа и добровольному присоединению немонгольских, но малоотличимых внешне товарищей, просто говорящих на другом языке, но вполне лесных и степных, проникся идеей воссоединения еще один сосед. Соотечественник нашего грамотея - хранителя печати, хан страны, письменностью которой малоуспешно, но старательно уже которой год пытается овладеть весь наш высший свет, после недолгого обмена любезностями во взаимных посланиях и послах, решил добровольно присоединить свою державу к нашей Монголии. Договор о присоединении сопровождался подарками, а именно: золотыми и серебряными изделиями, украшенными жемчугом и перламутром, златотканой парчой и шелками, и узорчатыми сосудами, в которых я сейчас роюсь, пытаясь определить место их происхождения и способ изготовления. Все-таки, приятно иметь дело с культурным человеком. В ответ он получил в жены одну из моих родственниц, Бортэ подбирала. Если так дело пойдет, то незамужние родственницы у меня скоро закончатся. А их подделка карается по нашему закону, как и иное мошенничество. Грамотность у нас в стране резко поднялась, целые районы почти поголовно грамотные. А Зучи, по-прежнему, читать не умеет. И я, конечно.
Жизнь, все-таки, штука полосатая. Нет бы, началось все хорошо - и пусть и дальше так идет. Вроде - судьба такая, деньги к деньгам. Ан нет, не судьба. Тут же какая-то гадость случится. Вроде, хорошо все, кончился брежневский застой - так нет, сразу же горбачевская перестройка начинается. Только с Афганистаном развязались - и тут же, бах! - развал Союза. И все время так - большие надежды и... облом! У каждого своих примеров наберется. Хорошо хоть, если удачи большие, а говно потом на голову падает маленькое. Но совсем без этого никак не выходит. Философия. Жизнь...
Одно из северных племен своих послов для подписания мирных соглашений об совместной жизни не прислало. И, как потом выяснилось, они решили, что не покорятся. Как будто их кто-то покорял. Мой сват, лесной царь, рассказал, что племя - так себе, среднее, живут на холмах, далеко в лесу, в непроходимых дебрях. В остальном - как у всех, что найдут, то и едят. Руководит ими не вождь, а его вдова. Дальше я уже и не спрашивал. Отправил своего приемного брата Борохула для беседы со знойной вдовушкой, мне все шуточки. Все хорошо, Борохул взял в охрану двести всадников из своей тысячи в дивизии Мухали, и спокойно поехал к вдове. Вечерело, тропа, по которой он ехал, шла через густые заросли и, когда он достиг дозоров этого племени, они его просто убили. Моего свата, ехавшего рядом Борохулом, захватили в плен. Мои воины вернулись назад, начинать войну указаний не было. А это и не война. Одного монгола убили, другого захватили в плен. Хотел сам поехать, но Боорчу и Мухали отговорили, поехал Дорбо, взял свою тысячу и всех ребят Борохула. Действительно, дебри непроходимые, завалы древесных стволов, перепутанные зарослями дикой смородины, а посреди этого чуда, на полянке, все племя пир в безопастности устроило. Но звериные тропы остались. И одно дело - монгол, едущий в гости по тропинке, и совсем другое -монгол на военной тропе. Сто воинов этого племени было казнено на могиле Борохула, не считая тех, кто пал, оказывая сопротивление. Нельзя убивать монголов, и укрывать их убийц - нельзя. Я думаю, среди павших и казненных были все убийцы Борохула, вряд ли их скрыли, выбор был произвольный. А вдову я подарил свату, в компенсацию за плен. Кстати, у нее была кличка - Толстая. Племя примучили, вспомнил я это слово из времен Ивана Грозного, а прав им не дали, оставил все на усмотрение свата. В общем, наелся я дерьма из самых благих побуждений с этим северным народом.
Как известно, история повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй - как фарс. Хорчи, назначенный на тысячу Борохула, пожелал набрать себе гарем из тридцати красавиц пресловутого племени и, уже после процедуры примучивания, получив мое разрешение, выехал за ними туда. И его, опять-таки, взяли в плен, и даже посадили на цепь, как вора, сколько он не вопил, что он мой посланец, и не размахивал приказом. И только появление других воинов, поехавших его разыскивать, освободило Хорчи от цепи. Заплаканного, вместе с красавицами, его доставили домой. Это я опять начинаю пошучивать. Хорчи никогда не плакал. Но на цепи сидел, правда. На этот раз все обошлось без жертв. Но не знаю, как с ними быть дальше, вроде царь и бог у них теперь - Чингисхан, а приедешь - на цепь посадят и скажут, что не узнали. Может, у них юмор такой?
А пеммикан по вкусу дерьмо, сват со мной согласился. Приготовили ему на пробу по моему рецепту. Толченое сушеное мясо с большим добавлением толченых сухих лесных ягод и орехов. Приготовленное, попробовав, забрал с собой, поблагодарив за рецепт. а завода не надо, не дай бог дожить до времен, когда пеммиканом придется питаться. Лучше уж сразу в плен к Толстой.
Конец лета в степи - это вообще прелесть. Жара уже не та и прохлада по утрам прямо стремится с небес. Цвет травки не радует, но мы за пару месяцев уже привыкли к пробивающейся сквозь зелень желтизне и ничего отвратного в этом не находим. А очень захочется - всегда можно доскакать до какого-то абсолютно изумрудного лужка. Свобода - вот за что надо бороться. В степи это чувствуется, как нигде. Свободен - и летишь на коне в любую сторону, и ветер свистит в ушах. Я люблю скакать на закат и минут двадцать выдерживаю, потом уже не в удовольствие.
К чему я это все размышляю. А к тому что в приличном королевстве конец лета осень и зима - время балов и развлечений знати. Урожай собран, овин забит, стога сметаны, что там еще?.. В общем, князья и графы, отложив вилы и топоры, и омыв натруженные руки и лица, отправляются отдыхать и искать развлечений.
Далее, что можно сказать? Так это - в приличном королевстве. Там и знать - люди приличные, друг к другу на "вы" обращаются, сморкаются в платок, а не в ладонь, и не плюют на сапоги собеседника, а аккуратно сплевывают в плевательницы. Ну, может быть, слишком часто, но аккуратно.
Теперь, что мы имеем у нас? Знать мы имеем, и она, своим поведением, имеет нас в политическом отношении. Например, верховный шаман Монголии - знать? Еще какая! Духовная знать, минимум на кардинала Ришелье, во Франции, тянет. И эта знать, не хочется употреблять другого бранного слова, собравшись со своими шестью братьями кстати, армейской знатью, избили моего брата Хасара. Можно себе представить, что Ришелье подкараулит в подворотне брата короля и набьет ему морду всемером? Хасар тоже хорош, позорит мое имя, как... Интересно, что бы сделал настояший Чингизхан, произойди такое? Да у него такого произойти никогда не могло, крут был. От одной мысли все без головы бы остались! Ладно, я терпел, когда он нагло нес свою чушь о своем влиянии на выборы Чингисхана. Кто поверит? Болтает о раздорах в нашей семье, нагло врет, но прихлебатели членов семьи верят и плохо посматривают друг на друга. Наврал про меня моей здешней матери, что я собирался арестовать Хасара и простодушная женщина поверила, приехала и отчитала меня. Расстроилась и у нее плохо со здоровьем. И еще эта сволочь всем говорит, что я его боюсь, я шамана испугался. Попробовать, поговорить? Пусть Хасар организует нам встречу.
