— Мне надо работать, Эндрю.

Возвращаемся с Кромом в аэропорт. Ибсон в самолете. Он читает выписку Алекса, засовывает в карман:

— Ничем не могу помочь, — предлагает фляжку с коньяком.

Беру. Самолет взлетает.

Вертолет готов к взлету. Миллер забирается в кресло, трогает за плечо пилота. Сан-Франциско проваливается в утренний полумрак. На западе расширяется в бесконечность громадная океанская чаша. На востоке вырастает горная гряда в зареве восходящего солнца…

Сакраменто.

— Командир взвода охраны лейтенант Бриз, сэр, — Эндрю отдает честь полковнику Миллеру. — Приказано всюду сопровождать Вас.

Они идут к машине, выезжают в горы на командный пункт Западной армии.

В центральном зале КП Майкл смотрит на большой экран-карту, его зрачки расширяются. Оборачивается к замкому подполковнику Кингу.

— Давно это началось?

— Три часа назад.

— Ваши действия?

— Первая дивизия выдвигается к Передовому хребту и берет на прицел Денвер. Вторая дивизия занимает перевалы Сангре-де-Кристо и блокирует Санта-Фе. Третья дивизия закрепляется на Рио-Гранде от Альбукерке до Эль-Пасо. Четвертая и пятая дивизии отправлены в Вайоминг и Монтану — будут действовать по обстоятельствам.

— Связь с Мейрелем?

— Есть.

— С Ибсоном?

— Нет…

— Алекс, брось ты все, полетели.

Бэавер переодевается в полевую форму и не отвечает Минитмену.

— Здесь недалеко меня ждет «Апач»… Через шесть часов Канзас-Сити будет окружен. Мясорубку ведь устроят!

Бэавер берет любимый АКМ, всовывает в карманы на бедрах магазины, набирает полную сумку патронов.

— Дивизии Северной группы бегут. Надо помочь Свиту собрать их.

— Откуда у тебя боевой вертолет?

— Мейрель приказал…

— А я подобного приказа не получал. До свидание. Лети, Эдвард…

«Альбукерке 200 миль».

Когда БТР проскакивает плакат, его догоняют три низко летящих вертолета «Апач». Двойка уходит дальше на восток, третий разворачивается, целится в бронетранспортер.

— Стоять! — кричит Ибсон.

Машина сворачивает с шоссе, перепрыгивает кювет. Ибсон ловко выскакивает из верхнего люка, бежит к кустарнику. Ракета сжигает БТР. Пулемет сверху поливает зазевавшегося майора Крома. Ибсон ползет в самую глубину колючей чащи. Он в форме солдата, надеется — его не удостоят вниманием…

Ночью вылезаю из кустов и иду на восток. В небе оживление: летят самолеты, низко носятся вертолеты. Полнолуние. Поэтому, заслышав шум лопастей, валюсь на землю.

Ближе к утру впереди вырисовывается силуэт старой нефтяной вышки, сарая. В окошке теплится огонек. Заглядываю. У допотопной печки сидит старик. Без стука вхожу. Старик не реагирует, продолжает помешивать варево в котелке. Сажусь на пол поближе к огню.

— Отвоевался, солдат?

— Есть курить?

— Не курю. Как вас там?

— Уничтожили роту…

— А ты как?

— …Радио слушаешь, старик?

— Справа, на полке.

Новости впечатляют. Маршал Хайдеггер реализовал грандиозную операцию «Цунами-4»: Канзас-Сити взят 1 Освободительной армией, генерал Мейрель погиб, Северная группа войск полковника Свита отступает в Канаду, 2 Освободительная армия осуществила глубокие прорывы на Денвер, Альбукерке, Эль-Пасо, генерал Ибсон исчез, Южная группа войск расчленена и дезорганизована, только армия генерала Левле обороняется на линии Хьюстон — Сан-Антонио — Остин.

— Присоединяйся, — старик пододвигает котелок.

Вытаскиваю ложку.

В этом же котелке старик заваривает травяной чай. Молча пьем. Пролетает вертолет.

— Не боишься? Могут пальнуть.

— На все Божья воля, — старик встает, идет в угол. — Снял бы ты форму, — возвращается с рабочим комбинезоном.

— Спасибо, — раздеваюсь, протягиваю старику винтовку и часы, — спрячешь до вечера?

При себе оставляю нож и револьвер. Засыпаю в углу, зарывшись в кучу тряпья. Снятся горящие машины и выскакивающие из них живые факелы…

Вечером старик кладет мне в сумку три банки мясных консервов.

— Винтовку и часы бери.

— Храни тебя, Бог, солдат, — старик поднимает руку.

— К черту! Я не верую.

— Это временно…

Ухожу в Хьюстон.

Четверо суток валяюсь у свалки неизвестного поселка. Давно ничего не ел. Ночь. Лицезрю пульсирующий Млечный путь. Готовлюсь умереть. Шорох. Со стороны поля скользят три тени. Останавливаются в десяти метрах, приглушенно рычат. Волки или собаки — все равно. Отползаю к дереву, из-за пояса вынимаю револьвер. Сил больше нет даже поднять оружие. Псы скалятся, медленно подбираются ближе, выжидают. Они тоже страшно голодны. Я отдыхаю. Псы совсем близко, решаются, прыгают. Двумя руками вскидываю револьвер и стреляю…

— Все в порядке, очнулся.

Лежу в кровати. Надо мной склоняется человек. Я его знаю, но сейчас не до этого.

— Поешь.

Выпиваю чашку горячего шоколада и забываюсь…

Через неделю окончательно прихожу в себя.

Мы сидим у камина и пьем кофе.

— Тебе пора уходить, лейтенант.

Согласно киваю.

— Я могу тебе помочь, — Марк допивает кофе, достает пакет, — здесь немного денег и документы. Теперь ты — Сэмюэль Рэдклифф, фермер из Теннесси, запомни городок Пьюласки. Твоя ферма разорена. Едешь к брату в Монтану.

— Спасибо, сержант.

— Я — лейтенант. Новая Интерармия в Канаде эвакуирует офицеров и сержантов Южной группы войск. Не хватает опытных кадров.

— Как в первую гражданскую негров спасали?

— Похоже.

— Кто там сейчас командует?

— Генерал Ибсон и полковник Миллер, — Сой склоняется над камином, перемешивает угли, — в Монтане доберешься до города Юрика. Там на вокзале сидит нищий. Пароль: «Я от Пита Маркса». Отзыв: «Сегодня выпадет снег».

Я улыбаюсь.

— Он переведет тебя в Канаду. Даст новые документы. Ты должен прибыть в Калгари в штаб Западной дивизии Интерармии.

— Согласен.

Снова пьем кофе и молчим. Я ничего не хочу рассказывать своему сержанту. Он — тоже.

— В 7 часов утра от автостанции пойдет автобус на Омаху, — Марк встает и уходит.

Остаюсь наедине с угасающим камином.

Ночлежка на вокзале Су-Сити в 100 км. севернее Омахи.

Не раздеваясь растягиваюсь на железной койке, закрываю глаза. На соседнюю кто-то садится и дотрагивается до моего плеча. Это Заяц:

— Рад тебя видеть, Андрей, — он вымученно улыбается, — у тебя есть еда?

— Сейчас, — вытаскиваю из-под головы сумку.

Он быстро съедает мои скромные запасы.

— Чудом спасся. Вот сейчас добираюсь в Канаду. Там, на границе — новые дивизии Интерармии. Пошли вместе, Андрей.

— Домой не хочешь, Леонид?

— Не знаю…

— В Канаду трудно пройти. С этой стороны тоже войска стоят.

— Проберемся.

Заяц выжидающе смотрит. Он похудел и стал еще выше. Одет в грязные лохмотья.

— Утром все решим.

— Ладно, — легко соглашается Леонид.

В ночлежку входит военный патруль, блокирует дверь, начинает проверять документы. Заяц опять садится на койку, шепчет:

— Давай прорвемся, у тебя есть оружие?

У меня остался только нож. Отворачиваюсь. Заяц замирает, уставившись на свои грязные руки. Подходит офицер:

— Ваша карточка?

Заяц не двигается. Офицер привычным движением срывает с его шеи солдатский медальон.

— На выход…

Патруль давно ушел. Свет погашен. Но я уже не хочу спать.

Ибсон за столом долго просматривает бумаги. Стоя жду.

— Значит выжил, Эндрю, — Фред не поднимает головы, — есть вакансия замкома учебного полка. Здесь под Монреалем. Будешь натаскивать новобранцев.

— Я уже навоевался. Поеду домой. Отпускаете, генерал?

— Хорошо, — он берет ручку, что-то пишет, — бюрократы тебя еще месяц промучают, — не глядя двигает на край стола новую регистрационную карточку, чек, — Это — в российское консульство. Это — зарплата за год, для скорости — снимешь с моего счета. Счастливого пути, Эндрю.