— Не думаю, что Наместник хотел этого, иначе он не пришел бы в ваш дом. Вы все сделали правильно, а сейчас, оставьте меня.

— Конечно. Через сколько мне вернуться за вами? — Наивный человек, он еще верит, что маги умеют исцелять одной своей волей.

— Зайдите через час после рассвета. — Мой ответ его явно не удовлетворил, но что я могла еще сказать?

Когда господин Бертрам вышел, я ближе подошла к постели Наместника. Лекарь был прав, его действительно отравили: слегка посиневшие уголки губ, испарина, учащенной пульс, а главное — желтоватый оттенок кожи. Благодаря урокам Ориона я даже могла предположить, чем именно его отравили. Зелье семян эжевины, один из самых быстрых ядов и один из самых редких Снадобье, которое дал мне Мастер, мог бы помочь, но только сразу. Теперь же шансы на то, что оно обезвредить яд были не слишком велики. Я развела содержимое пузырька и напоила Наместника, он что-то невнятно прошептал, а потом снова впал в забытье. Теперь оставалось только ждать, я села на стул возле изголовья кровати и прикрыла глаза. Немного времени, чтобы попытаться оценить ситуацию, у меня еще было.

Сложнее всего было осознать то, что, по сути, я ничего не могу сделать. Мастер лишь дал снадобье, а я понимала, что оно не поможет. От семян эжевины не было другого противоядия, а значит можно было лишь надеяться на то, что Боги будут на стороне Наместника, и его организм сам сможет перебороть отраву. Вряд ли даже Мастер смог бы сделать что-то еще. Интересно, а кто захотел так расправиться с Наместником? Волшебник? Возможно. Вот только ему сейчас не слишком-то выгодно убирать Наместника. Волшебник надеется на скорую смерть Мастера, а значит, в городе будут волнения, неизбежные в таких случаях, и одно дело, если горожане поймут, что власть Наместника сильна, не смотря ни на что, и совсем другое — если и Дворец и Замок лишаться прежних хозяев одновременно. Если отравление Наместника дело рук Волшебника, значит, ставки в этой игре слишком высоки, значит Хозяин Дворца действительно слишком большая угроза для волшебника, или же к отравлению Наместника мой давний мучитель не имеет никакого отношения. Вот только мне почему-то в это совсем не верилось. Тогда он потерял контроль на площади, потом пытался схватить Мастера, столько времени продержал меня в темнице. Все эти действия вряд ли можно назвать продуманными, значить Волшебник не всегда действует в согласии со здравым смыслом.

Время шло медленно. Наместнику не становилось лучше, но, тем не менее, хуже тоже не становилось. Наверняка снадобье хоть немного, но помогло. Вот только насколько хватит его помощи? Через час после рассвета в комнате появился хозяин дома. Он посмотрел на Наместника, и его настроение резко упало.

— Ему не лучше? — Казалось, он впал в отчаянье.

— Нет. Главное, что не хуже.

— Я думал снадобье Мастера быстро поднимет его на ноги. — Боги, как же простые люди верят Хозяину Туманного Замка, и что господину Бертраму можно объяснить?

— Нет. Если бы он принял его сразу, то, конечно, помогло бы, но прошло слишком много времени.

— И что, теперь уже ничего не поможет? — Казалось, я ощутила то безграничное отчаянье, которое испытал хозяин дома.

— Не знаю. Снадобье поддержит его какое-то время, и если на то будет воля Богов, он может поправиться.

— Да, я думал все будет намного проще. Я думал, Хозяин Таурмана заберет молодого господина в Замок и там ему поможет. — Да, его мысли нельзя назвать глупыми, вот только…

— Если бы Мастер мог, он бы так и поступил, но Мастер никогда не принимает необоснованных решений. — Если бы я сама верила в то, что говорила.

— А вы сами разбираетесь в магии? Вы умеете лечить? — Он ждал ответа, и я была почему-то уверена, что он прекрасно понимает, что я вряд ли смогу что-нибудь сделать. Однако признать этого я попросту не могла. Господин Бертрам сознательно пошел на риск, приняв Наместника в своем доме, послав за Мастером, а вместо помощи получил лишь стиона-недоучку без магических способностей. Узнай он всю правду, то до конца жизни разуверился бы в Мастере, а этого нельзя было допустить в первую очередь из самого господина Бертрама. Нельзя терять в то, во что веришь.

— Да, я разбираюсь и в магии, и я умею лечить, вот только к моему великому сожалению, магия здесь не поможет. Нужно ждать. Мастер дал единственное снадобье, которое может помочь от этого яда.

— Разве вы не можете лечить магией?

— Лечение магией не практикуется в течение почти трехсот лет. — С тех самых пор, когда людей с внутренними магическими способностями стало гораздо меньше.

— Тогда ясно. — На господина Бертрама было страшно смотреть, казалось, он потерял последнюю надежду.

— Я сделаю, все, что будет возможно. — Он ничего не ответил мне, только стиснул зубы. Конечно, его такой ответ и такие гарантии явно не устраивали, но что он мог сказать против воли Мастера и против слов его представителя.

— Мне нужно во Дворец, я постараюсь потянуть время, если Вам что-то понадобиться, то возле камина есть небольшой шнурок, для вызова моего личного слуги.

— Благодарю, господин.

Спустя еще два часа, я вновь напоила Наместника снадобьем. На этот раз он ненадолго проснулся, пожаловался на озноб и снова уснул. Это был хороший знак, я подбросила немного поленьев в слегка тлеющий камин и немного подремала.

Проснулась я оттого, что Наместник начал бредить. Он метался по кровати, кричал, пытался кому-то что-то доказать. Да, что-то подобное, должно было бы случиться, но все равно, на минуту я опешила, а потом, обмакнув полотенце в кувшин с холодной водой, попыталась хоть как-то помочь парню. Холодный компресс помог ненадолго, спустя каких-то четверть часа, Наместнику стало еще хуже. Пришлось вызвать слугу, которому я приказала еще жарче натопить камин и принести побольше воды. Слуга господина Бертрама недоверчиво посмотрел на меня, однако выполнил все мои просьбы без лишних вопросов. Я то и дело меняла компрессы, пыталась сбить жар, но это не помогало, парню становилось все хуже. Тогда я достала свою сумку с травами. Я взяла их из Замка просто для того, что бы не идти в дом к больному с пустыми руками и не вызывать лишних подозрений. Что делать с ними сейчас я врядли себе представляла, просто не хотелось так легко сдаваться. Почти сразу же я нашла масло из семян толокнянки, считалось, что, кроме всего прочего, оно хорошее жаропонижающее, вот только я не знала, можно ли его использовать при подобных обстоятельствах. Покрутив пузырек в руках какое-то время, я все же не рискнула его открыть. Мне нужно было снадобье попроще, только для того, что бы сбить жар. Могла бы подойти ивовая кора, но ее-то как раз в моей лаборатории и не было, она слишком редко применялась, как ингредиент снадобий, можно было бы еще попробовать листья тодолиана, но их я даже не подумала взять. Обругав себя самыми последними словами, я стала смотреть дальше, и вот тут мне повезло — на самом дне сумки находился корень оринара, довольно редкого растения, которое неизвестно каким образом оказалось у меня в лаборатории. Я позвала слугу и приказала принести белого вина и меда. Смешав все три ингредиента, я налила содержимое в медный котелок и повесила его над камином, еще немного, и снадобье будет готово. Наместник что-то прошептал во сне, я снова сменила холодный компресс, а потом, наконец, влила ему в рот две ложки приготовленного снадобья. Теперь оставалось только ждать.

Прошло часа три, наступил глубокий вечер, Наместник, вначале метавшийся и бредивший, теперь затих и, похоже, спал, вот только жар никак не хотел спадать. Боги, сколько еще будет продолжаться эта агония? Если бы снадобье Мастера помогло, Наместнику уже стало бы лучше, с другой стороны, если бы не помогло, то все уже давно бы закончилось. Тогда почему все происходит совсем не так, как должно? Я снова поменяла компресс, посмотрела на синие губы Наместника и в очередной раз убедилась, что ситуация за последние несколько часов не изменилась.