– Мисс Эвелина! – крикнул он, протягивая к ней руки. – Взбирайтесь скорее ко мне на плот.

Но из груди американки вырвался лишь стон. На ней был, оказывается, спасательный жилет и пробковый пояс, отчего на воде она держалась довольно легко. Но в ее голосе, всей ее сжавшейся беспомощной фигуре сквозили ужас и отчаяние. Она судорожно вцепилась в доску, на которой лежал Денис, и задохнулась в рыданиях.

Денис развернул доску так, чтобы ей удобнее было за нее ухватиться, чуть притопил один конец.

– Ну что вы! Успокойтесь. Да успокойтесь же! – пытался он утешить плачущую женщину, помогая ей взобраться на доску. – Нам еще определенно повезло. Остаться в живых в такой катастрофе! К тому же этот плот… Мы легко удержимся на нем до утра. А утром придет помощь. С теплохода наверняка радировали «СОС».

– Не знаю, может быть… Но могли и не радировать, не успеть… – продолжала всхлипывать журналистка. – Радиорубка была, кажется, в носовой части… Я знаю… И именно там произошел взрыв… Да и кому помогать? Я кричу все время, но только вы откликнулись на мой зов.

– Но ведь и я не сразу вас услышал. Значит, есть и другие.

– Едва ли. Я видела, как все это произошло. Какой-то ужас! Я сама уцелела чудом. Помог случай. Я собиралась на танцы, когда раздался этот жуткий грохот, и каюта перевернулась набок. Я упала на пол. Вернее, на одну из стен, потому что полом стала стена. А в другой стене, что оказалась теперь нал головой, раскрылись все шкафы, и мне на голову посыпались платья, сумки, этот пояс, спасательный жилет. Он уперся прямо мне в лицо, иначе я не вспомнила бы о нем. Тогда я нацепила жилет и пояс на себя и попыталась открыть дверь каюты, но дверь заклинилась. Так было, наверное, во всех каютах. Я уже чувствовала себя погребенной заживо, когда услышала шум воды. Вода вливалась через иллюминатор. Иллюминатор теперь тоже находился у самого пола. Я хотела закрыть его. Но, слава богу, поняла, что как раз этого и не нужно делать. Я выглянула наружу и увидела, что океан плещется у самых моих глаз. Это и толкнуло меня на то, чтобы выбраться из иллюминатора. Будь океан хоть немного ниже, я ни за что не решилась бы прыгнуть вниз. А теперь стоило мне лишь протиснуться наружу, и я оказалась в воде. Это было очень вовремя. Через минуту весь иллюминатор скрылся под водой, и океан с грохотом рванулся в каюту. Вода потянула меня назад, прижала к борту. В ужасе я оттолкнулась от обшивки корабля и, отплыв, оглянулась назад. Зрелище было кошмарным. Теплоход вздыбился почти вертикально, наподобие фантастической башни, и быстро погружался в воду. На палубах не было видно никакого движения. Но изнутри неслись вопли отчаяния. Погас свет. Крики усилились. А черная громада корабля еще быстрее пошла вниз. Тогда я попыталась отплыть от него подальше в сторону. Но в воду уходила уже корма, и меня тоже затянуло под воду. Это продолжалось долго. Очень долго! Я уже почти задыхалась, когда жилет вытолкнул меня на поверхность. Тогда я начала кричать и кричала все время, пока не услышала ваш голос.

– Значит, все эти плотики и надувные лодки, какие видел я, затянуло под воду вместе с кораблем?

– Не знаю. Я не встретила больше никого. Может, кто-то успел отплыть достаточно далеко. А может, так же, как я… Это было так страшно, так страшно! – она снова разрыдалась. Потом спросила: – А как выбрались вы из этой западни?

Денис коротко рассказал.

– Я бы никогда не решилась на такой прыжок, – вздохнула Эвелина. – Вам, русским, видимо, в самом деле не знакомо чувство страха.

Денис усмехнулся.

– К вам навстречу я поплыл, как раз гонимый страхом.

– Скажите, там, на земле, у вас остался кто-нибудь! отец, мать, жена?

– Нет, я живу один.

– А у меня в Штатах мать. Совсем старая и больная. Мы жили только на мои заработки. Что она теперь станет делать?…

– Да не убивайтесь вы раньше времени! Я уверен, нас спасут. Даже если не успели передать «СОС», одно то, что связь с кораблем прервалась, должно насторожить портовые власти. А курс корабля известен. Вышлют самолеты, сообщат проходящим судам. И найдут нас, найдут! Я не сомневаюсь в этом.

– Не знаю, не знаю…- она снова всхлипнула и замолкла.

Больше они не произнесли ни слова. Ночь тянулась бесконечно. Денис потерял всякий счет часам. Временами на него наваливалась дремота, тяжелая, с кошмарными видениями. Но так продолжалось недолго. Впрочем, реальная действительность была ужаснее всяких кошмаров.

Наконец тьма рассеялась. Над водой потянуло ветерком. Стало заметно холоднее. Денис поднялся на локтях, с тоской огляделся по сторонам. Океан был пустынен. Кругом покачивались лишь свинцовые горбы волн. Впрочем…

Что это там темнеет, на самом горизонте? Он всмотрелся пристальнее и затормошил дремлющую журналистку:

– Эвелина! Мисс Эвелина! Вы не спите? Взгляните вон туда. Что там темнеет над водой?

Девушка устало подняла голову, нехотя повернулась в указанном направлении и вдруг встрепенулась:

– Боже! Или я схожу с ума, и мне начинают мерещиться миражи, или это берег, земля…

– Земля! Земля! Остров! Мы спасены, Эвелина! Плывем туда!

Солнце успело подняться почти к зениту, когда, совершенно обессиленные, измученные страхом и жаждой, они почувствовали наконец под ногами дно и, бросив доску, выбрались на узкую полоску пляжа.

Денис повалился на теплый влажный песок и несколько минут лежал без движения, без мыслей, наслаждаясь лишь покоем и сознанием полной безопасности. Но внутри, казалось, все горело от нестерпимой жажды. Нужно было подумать о воде. Он заставил себя подняться, шагнул к лежащей ничком Эвелине.

– Ну, как вы?

– Пить… – прошептала девушка, не открывая глаз.

– Сейчас попробую найти воду. – Денис сбросил намокший пиджак, ботинки, окинул взглядом незнакомый берег. Пляж приютившего их островка вытягивался узкой серповидной полосой и замыкался небольшим обрывом, выше которого угадывались пологие холмы, поросшие лесом.

Денис поднялся на обрыв и, чутко прислушиваясь, направился к небольшой лощине, густо поросшей травой и кустарником. Лощина была бессточной, и опытный взгляд геолога сразу определил, что здесь должна быть вода. Действительно, не прошел он и трехсот метров, как ноги начали тонуть в мочажине, а чуть дальше блеснуло небольшое озерко воды.

Денис жадно прильнул к ней губами. Вода была теплой, невкусной, очевидно, скопившейся здесь после дождей. Но сейчас было не до выбора. Напившись сам, он свернул из плотных листьев какого-то незнакомого растения кулек и, наполнив его водой, пошел обратно к Эвелине. Но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал за спиной жалобное повизгивание.

Что бы это могло быть? Денис обернулся, посмотрел по сторонам. Визг послышался громче. Он доносился из зарослей колючего кустарника, росшего по краям мочажины.

Денис возвратился к озерку и скоро увидел, что в самой гуще зарослей, там, где они сплетались особенно плотно, запуталась в колючках маленькая рыжая обезьянка. Крохотная сморщенная рожица ее скривилась от боли. Глаза с отчаянием смотрели на Дениса. Ему показалось даже, что в них блестят слезы.

– Ах ты, горемыка несчастная! – он протянул к обезьяне свободную ладонь, но тут же отдернул руку, уколовшись об острый шип.

– Н-да, основательно ты попалась!

Бросив кулек с водой, Денис попытался осторожно развести кусты. Однако упругие стебли стояли сплошной стеной. А обезьянка подняла теперь такой визг, будто острые шипы пронзили ее насквозь.

– Вот задача! Как же вызволить тебя? – Денис попробовал воспользоваться сухой корягой – снова ничего не получилось. И вдруг вспомнил, что в кармане у него был нож. Только не выпал ли он в океане?

Денис поспешно ощупал карманы брюк. Нож был на месте.

– Порядок! Теперь я выручу тебя! – он очистил нож от соли и принялся крушить зеленую стену.

К счастью, кусты резались легко. Маленькая пленница выбралась из западни и, присев у воды, принялась зализывать царапины на животе.