– Передайте Вестабулу, что это наше последнее предложение.

Прежде чем Уорден успел ответить, амнион отключил микрофон. Он повернулся к Диосу и смерил его бесстрастным взглядом. Человеческое веко трепетало от едкого воздуха. Аура окрасилась лиловыми оттенками, которые могли означать недовольство.

– Этого не достаточно, - произнес Вестабул. Уорден гневно закричал:

– О чем вы говорите! «Труба» отличная замена! Он больше не скрывал своих эмоций. Настало

время показать их этому ублюдку. Похоже, мутант блефовал.

Вестабул покачал головой.

– Вы не можете контролировать вашего киборга, - констатировал он.

Вероятно, амнион обвинял Уордена во лжи. Немногим ранее Диос заявил, что имеет набор кодов, с помощью которых он может воздействовать на Энгуса. В тот момент он пытался ввести Вестабула в заблуждение. Теперь ему предстояло найти оправдание своим словам.

– Наверное, произошла ошибка, когда он редактировал программное ядро, - возразил Уорден.

Он хитрил, стараясь защитить Термопайла и Морн.

– Энгус произвел изменения программы, о которых я ничего не знаю. Это могло нарушить работу ядра. Неужели вы откажетесь из-за него от Дэйвиса и Вектора?

С показным возмущением Диос язвительно заметил:

– Между прочим, не я научил его редактировать SOD-CMOS чипы, а вы!

Вестабул покачал головой. Этот жест мог быть последним рудиментом его прежней личности.

– Я чувствую здесь человеческое предательство. Черт! Возможно, он не блефовал. Но Уорден не сдавался. Притворившись напуганным и сломленным, он уныло прохрипел:

– Чего вы добиваетесь? Вам предлагают Дэйвиса и Вектора. Вы можете получить «Трубу» и даже меня. Что вам еще нужно?

Вестабул не стал обсуждать ситуацию с другими амнионами. Очевидно, он не считал необходимым советоваться со своими сородичами. Мутант был наделен правом принятия директивных решений. Он медленно вытянул человеческую руку и раскрыл ладонь.

– Дайте мне вашу капсулу с ядом. «Дай мне твою человечность…»

Сердце Уордена едва не остановилось, но он не заметил этого. Диос смотрел на Вестабула, пытаясь понять, насколько хорошо амнион разбирался в природе предательства. Судя по лицу мутанта, тот больше не желал идти на компромиссы. Его взгляд обещал Уордену смерть и начало космической битвы.

Осознав, что другого выхода не существует, Диос приподнял дыхательную маску, достал изо рта черную капсулу Хэши и положил ее на ладонь амниона. Только так он мог спасти человечество от ига Фэснера и безжалостной войны. Вестабул бесстрастно сжал кулак. Его лицо не выражало никаких следов триумфа. Он снова включил микрофон.

– Скажите Морн Хайленд, что ее предложение принято. Мы требуем, чтобы через десять минут командный модуль «Карателя» начал транспортировку Дэйвиса Хайленда и Вектора Шейхида, а также буксировку «Трубы». Если вы мудры, то напомните ей, что любой обман приведет к ужасным последствиям.

Уорден послушно кивнул. Он видел, как Вестабул израсходовал содержимое шприца, которым угрожал ему прежде. Скорее всего, амнионы располагали большими запасами «замедленного» мутагена. А вдруг у них ничего не осталось? Это была последняя надежда главы полиции Концерна, ответственного за будущее человечества.

Через шесть минут капитан Юбикве занял свое кресло за командным пультом на мостике полицейского крейсера «Каратель». Он вновь командовал здесь, и ему это нравилось. Других офицеров не было. Компанию составляли только Дэйвис Хайленд и Вектор Шейхид. Все остальные покинули мостик, забрав с собой людей с «Трубы». К тому времени командные функции крейсера были перенесены на вспомогательный мостик. Именно туда и ушли директор Доннер и Морн Хайленд - женщина, узурпировавшая власть на его корабле.

Как только двери модуля закрылись, сервоприводы зафиксировали замки. Системы жизнеобеспечения переключились в режим изолированного полета. За переборками послышался шум: это отсоединялись инструментальные кабели, воздушные патрубки, компьютерные и коаксиальные линии связи. Когда импульсный двигатель разогрелся, автоматика отключила его от энергетических ячеек. Аппаратура диагностики подтвердила герметичность корпуса. Массивные захваты отсоединили модуль от каркаса крейсера, и он перешел в свободный дрейф.

Так началась доставка людей на вражеское судно. Короткий полет, который нельзя было отменить. Пушки «Затишья» держали под прицелом Сака-Батор и командный пункт полиции. В любую минуту население третьей части планеты могло подвергнуться уничтожению. Директор Диос оказался заложником. Чтобы выполнить вражеские требования, Уорден безропотно отдал амнионам двух человек. Тем временем Койна Хэнниш, новый руководитель службы протокола, отправилась на Землю, чтобы рассказать Совету об ужасных преступлениях организации, к которой принадлежал капитан Юбикве. Судя по всему, ее выступление было основано на реальных фактах. Морн Хайленд тоже собиралась связаться с Руководящим Советом Земли и Космоса и дать свидетельские показания, доказывавшие коррупцию и служебные преступления полиции.

Власть Долфина распространялась только на командный модуль. На его крейсере по-прежнему распоряжалась Морн. Руководитель подразделения спецназа, несравненная Мин Доннер, доверяла экипажу «Трубы», несмотря на ранение, полученное от Энгуса. Долфин считал ее тактику ошибочной. Он, командир «Карателя» и настоящий коп, не находил себе места от ярости и обиды. Ему хотелось восстановить тот моральный порядок, которому он посвятил свою жизнь.

Наверное, он сошел с ума. Все эти потрясения - погоня за скаутом и сражение с «Затишьем», потеря корабля и ужасные откровения о предательстве в высших эшелонах власти - встряхнули шестеренки его ума и нарушили работу церебрального устройства. Он не был расстроен. Черт! Он даже не сердился. Пока Долфин носился по кораблю, подготавливая модуль для транспортировки «Трубы», его гнев перешел на дальнюю орбиту сердца. Иногда он даже насвистывал сквозь зубы какой-то веселый мотивчик.

Расстыковка с «Карателем» избавила его от главного конфликта. Ему больше не нужно было противостоять событиям, молча терпеть оскорбления и пассивно наблюдать, как другие люди рисковали будущим человечества. Он вернулся к старой и знакомой роли. Его непокорный дух осмотрел околоземное пространство, наводненное ужасами и предательством, и с этой точки зрения Долфин понял, что Мин Доннер поступила правильно. Хайленд действительно заслуживала доверия. Решение, принятое Вектором и Дэйвисом, демонстрировало тот вид мужества, который вызвал у Юбикве благоговение. Ну, а этот чертов киборг Термопайл…

Энгус тоже вел себя правильно. Когда Долфин чинил с ним двигатели «Трубы», он поразился тому, как работал ум Термопайла. У Энгуса был особый талант на безрассудные поступки. Юбикве восхищался его инстинктивными решениями. Как только Энгус объяснил, каким образом он собирался освободить Уордена, Долфин первым одобрил его план.

Несмотря на опасность задуманного, Юбикве тут же предложил садисту-киборгу свою поддержку. Теперь он выполнял обязанности штурмана, пилота, системотехника и связиста. Долфин переключил все функциональные системы на свой пульт и блокировал остальные консоли. Ему не требовалась помощь. Модуль превратился в шатл - почти в кусок железа. Но капитан не жаловался. Каким бы маленьким ни выглядело судно, оно принадлежало ему. Энгус доверил Долфину эту часть операции, и он был доволен. Очевидно, Термопайл уловил в характере

Юбикве пиратскую натуру и посчитал ее полезной в данной ситуации.

Когда зеленые индикаторы подтвердили завершение последних тестов, капитан осмотрел своих пассажиров и весело проревел:

– Боже правый, если бы моя покойная мамочка знала, что я закончу жизнь в такой нелепой переделке, она утопила бы меня в тазике, в котором подмывала мне попку. Хорошо, что она не могла предвидеть будущего. Один взгляд на кишки цыпленка заставлял ее падать в обморок. И, конечно, прикончив меня, она взялась бы за папашу. Я не думаю, что кому-то удалось бы связать такую мощную женщину.