«Луговая рута моя» — ты шептал……
…………………………………… я видела сон…
Я вливала силы в тебя,
………………………я была последним бойцом
в связке уходящих на юг…
Ты меня из слёз собирал,
согревая хОлодность рук, кровью проливался в астрал…
Было нас: одна на троих —
…………………/тут уже кто сможет — поймёт/
первый в Кандагаре погиб — смертнику хвала и почёт…
Тело его — звёздная пыль — пепел на горячих губах……
Он меня по капельке пил,
……………жаждою томимый в горах……
Он меня по стопке впускал, водкой заливая тоску,
профиль мой на выступах скал
…………………фресками вбивая в строку……
И когда ушёл эшелон /ехали домой дембеля/
он за ним пустился вдогон
……………грузом номер двести, а я……
я тогда девчонкой была — нежной, колдовской Эль Таис…
Он шептал мне:
«Рута моя…… где же ты… прошу… не таись……»
И скиталась долго душа
по вагонам потным, хмельным,
где лишь конопля-анаша и солдаты пьяные в дым,
где за почерневшим стеклом вьюжила казахская степь…
Он сидел за общим столом —
тенью
/за спиной его — смерть/
И смотрел мне молча в глаза —
……………………призрак из далёких миров…
Он в чужие шкуры влезал, грубо будоража им кровь…
И тогда под тяжестью тел
……………в маленьком и тесном купе
я стонала — он так хотел — и меня хватало на всех,
мне, что лейтенант, что сержант,
……………что ефрейтор — ах, всё одно…
Он меня так крепко держал…
……………………………и ласкал неистово…… но……
мИнуло как раз девять дней,
……………………………и ему пора было в путь…
Я спала… он скинул шинель,
……………………чтоб прикрыть ей девичью грудь…
И беззвучно вышел в окно, пулей просвистев надо мной
под весёлый смех пацанов,
………………………что смогли вернуться домой —
и по пьяни кто-то из них
……………………………снова разрядил пистолет…
Было нас: одна на троих……
Но прошло ещё десять лет……
…………………………
