Мы первый раз с ней встретились нежданно
на кладбище
пятнадцать лет назад
у каменной плиты с гравюрой:
………………………………… «Анна»
и контуром печальных стёртых дат…
Мой дух витал меж небом и землёю.
В живых уже не числившись давно,
туманом белым
…………в пристани Покоя
я медленно скользила меж крестов,
росой в ветвях сверкала ранним утром,
беспечно наслаждаясь тишиной.
Как вдруг пришла Она……
И почему-то
подумалось: «Она пришла за мной………»
Старушка в ветхой, латаной одежде
склонилась над могилою… и тут
единственный, застенчивый подснежник
с улыбкой положила на плиту.
Я вздрогнула…… очнулась……
Вспышкой счастья
откликнулся в душе её визит.
— Ты будешь петь! — сказала она властно.
— Лишь только петь? А жить? Я буду жить????!!!
Но Муза (а ведь это была Муза)
исчезла, растворившись в тишине.
Подснежник лёг на сердце тайным грузом —
пророчеством, оставленным земле.
Как петь?
Когда не грунтом двухметровым,
а Вечностью раздавлена душа?
Свой первый стих — бесплотный и бескровный,
я всё же написала, не дыша…
В нём рифмы растекались жидким воском
оплавленных свечей «за упокой»,
и буквы, как искусственные розы,
в венки ложились зыбкою строкой…
Восставшая из тлена и из праха,
я призраком бродила меж людей,
вжимая в плечи голову от страха
на сцене слишком шумных площадей…
А ночью утомлённо возвращалась
в привычный мир кладбищенской тоски
и как бы там ни билась, ни старалась,
писала только мёртвые стихи…
Но время шло……
И как-то раз под вечер
Она опять тайком пришла в мой дом —
в другой одежде, и в другом обличье,
но голос…… этот Голос так знаком!
— Ты выстояла в первом поединке
и смерть преодолела…… Но держись!
А хватит ли тебе ума и силы
взвалить на плечи просто слово «Жизнь»?
Входи в неё!
Врезайся теплой плотью
до дрожи… до озноба… до нутра……
гвоздём, вбивая душу между строчек,
чтоб кровь из них реальная текла,
чтоб ранами на сердце обнажённом
сочились бы пороки и грехи,
как язвы на лице у прокажённых.
Я вновь тогда засела за стихи…
Холодными, метельными ночами,
рукою неуверенно скользя
по белому листу, не замечая,
как день сменяла новая заря…
А нынче Муза вдруг явилась снова,
и пристально в глаза мне заглянув,
спросила очень тихо:
— Ты готова
последнюю черту перешагнуть?
Взволнованна, я медлила с ответом…
Как вдруг сквозь щели призрачных миров
повеяло волшебным, тёплым Ветром,
и тут же сотни тысяч голосов
взорвали мой уют…
Я онемела
и в ужасе отпрянула, но Мир
уже врывался весело и смело
потоком новых образов и рифм —
безудержных, счастливых, многогранных,
как самый чистый, звонкий детский смех……
И Муза мне шепнула:
— Слышишь, Анна,
а сможешь ли осилить слово «Свет»?
