– Клэр, почему ты не перестанешь лгать мне? Почему не признаешься, что тебе нужны новые туалеты? – вышел из себя Стюарт.

– Я не лгу! – сердито заявила Клэр. – Я действительно еще не распаковала один чемодан, и там лежит мой плащ.

– А тот плащ, что лежит в чемодане, – он подойдет для бостонской зимы? – осторожно поинтересовался молодой человек.

– Возможно, – пробормотала Клэр, наклоняясь, чтобы снять сапожки.

– Не из шерсти? – переспросил Стюарт.

– Нет, он не шерстяной! – Выпрямившись, она гордо вскинула голову и вызывающе посмотрела на мужа. – Откуда у нас, конфедератов, шерсть, если вы, янки, заблокировали все наши порты и вот уже три года до нас не может добраться ни одно судно из Англии? Мы не разводим в Джорджии овец, и тебе это отлично известно! Так откуда нам взять шерсть?

– Клэр, – смутился Стюарт, – я не то имел в виду…

– Мой плащ сшит из хлопка, – продолжала она, гневно глядя на мужа сверкающими глазами. – Из тяжелого грубого хлопка. У нас в Джорджии был только хлопок, а теперь, благодаря генералу Шерману, и хлопка не стало. Знаешь ли ты, что самая простенькая ткань стоит двадцать пять долларов метр? Это больше, чем нормальный крепкий мужчина зарабатывает за месяц, а чтобы сшить всего одно платье, нужно в пять раз больше! Вот и представь себе, сколько стоит сшить шерстяной плащ, даже если удастся достать ткань! Тысячи, майор! Тысячи! Ни у кого на Юге нет таких денег. И тебе это отлично известно. Все, что у нас есть, – это боны Конфедерации, а они не стоят даже той бумаги, на которой напечатаны.

Она замолчала и глубоко вздохнула, рассердившись на саму себя, так как почувствовала, что слезы сожаления и стыда текут у нее по щекам.

– У меня очень милый хлопчатобумажный плащ, – проговорила Клэр дрожащим голосом. – Он вполне устраивал меня в Саванне, значит, будет хорош и для Бостона!

К ее полному изумлению, Стюарт быстро шагнул к ней и крепко обнял ее.

– Клэр, – выдохнул он, нежно прижимая ее к себе, – не плачь. Дорогая моя, храбрая, гордая, маленькая бунтовщица, не плачь.

Его ласковые слова заставили Клэр расплакаться еще сильнее.

– У меня на самом деле очень милый плащ, – захлебываясь от рыданий, выговорила она.

– Я уверен, что он просто замечательный, – успокаивающе проговорил Стюарт, приподнимая ее голову и целуя мокрые щеки, – но, дорогая моя, тебе нужен шерстяной плащ. Мои родители через несколько дней уедут в Колорадо, и что ты станешь носить, когда моей матери здесь не будет?

– Я что-нибудь придумаю, – пробормотала Клэр сквозь слезы.

– Клэр, – спокойно заявил ее муж, – тебе не надо ничего придумывать. Я куплю тебе новый плащ – если ты хотя бы на день забудешь о своей бунтарской гордости и позволишь мне сделать тебе подарок.

– О Стюарт… – прошептала она.

– Я понимаю, – вздохнул он, – ты будешь твердить, что у тебя прекрасные платья и что тебе не нужно никаких новых нарядов, но, ради бога, речь ведь идет об одном плаще, и я просто не могу взять в толк, почему ты так яростно сражаешься со мной из-за такого пустяка!

– Я просто не хочу, чтобы ты тратил на меня свои деньги… – потупясь, тихо промолвила Клэр.

Обхватив ладонями ее щеки, Стюарт заставил ее запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.

– Клэр, дорогая, ты – моя жена, – медленно произнес он. – Я хочу тратить на тебя свои деньги. А кроме того, я ведь уже сказал тебе прошлым вечером: у меня столько денег, что мы с тобой не сможем их промотать, даже если всю оставшуюся жизнь будем заниматься только одним – каждый день ходить по магазинам и скупать все товары, какие там есть!

Клэр долго смотрела на мужа, и наконец на ее дрожащих губах появилась слабая улыбка.

– Ты на самом деле так богат? – спросила молодая женщина.

– Да, – улыбнулся он. – Я так богат. А теперь я должен идти: у меня назначена деловая встреча. Но когда я вернусь, мы пойдем с тобой к моей знакомой портнихе и купим тебе все, что нужно.

– Но мне не надо ничего, кроме плаща… – растерянно прошептала Клэр.

– Не спорь со мной, – приказал он, прерывая ее протестующий лепет крепким звонким поцелуем. – Просто соберись. А после того, как мы покончим с покупками, я угощу тебя самым вкусным ужином в Бостоне. Мы с тобой полакомимся лангустами!

– Лангустами?! – воскликнула Клэр, сморщив носик от отвращения. – Они похожи на раков?

– Нет, – рассмеялся Стюарт, – не похожи. И нельзя жить в Бостоне, не попробовав лангустов. Это просто закон.

– Правда? – удивилась Клэр.

– Ну, может, и не закон, но в Бостоне все едят лангустов. Поверь мне, они тебе понравятся, – с веселым блеском в глазах заявил Стюарт.

– Сомневаюсь, – бросила Клэр, скорчив смешную гримаску.

– Ты только попробуй, – рассмеялся он, накидывая на плечи элегантный шерстяной плащ и беря в руки свою прогулочную трость, – это все, чего я прошу. Ну а если тебе и впрямь не понравится, мы закажем тушеное мясо в горшочке, которое обожают все янки.

– Тушеное мясо в горшочке, которое обожают все янки? – переспросила Клэр.

– Да, – с трагическим вздохом ответил Стюарт. – Тушеное мясо в горшочке, – повторил он и добавил: – Забудь, что я говорил про янки.

– А что это такое? – с сомнением осведомилась Клэр.

– Это говядина, Клэр, – очень серьезно объяснил Стюарт. – Тушеная говядина, которую готовят в горшочке с картофелем, морковью и луком.

– Звучит неплохо, – неожиданно хихикнула молодая женщина.

– Это вкусно, – кивнул Стюарт, – но лангусты лучше.

Он застегнул свой плащ и снова протянул руки, чтобы обнять жену.

– А теперь улыбнись мне и пообещай, что больше не будешь плакать, – шепнул он.

Клэр кивнула и подарила ему слабую улыбку.

– И обещай мне, что после обеда отправишься со мною по магазинам и разрешишь мне купить тебе кое-что из одежды.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но потом закрыла его и кивнула.

– А еще пообещай мне, что попробуешь хотя бы одного лангуста.

На этот раз Клэр не кивнула, а зажмурилась и испуганно замотала головой.

– Нет, ты все же должна хотя бы попробовать! – настаивал Стюарт.

– Ну хорошо, – согласилась она, открывая один глаз. – Обещаю, что попробую ваших североамериканских раков.

– Это не раки, – рассмеялся он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

Клэр обвила руками его шею и ответила на его поцелуй с такой страстью, что Стюарт уронил трость и сильнее прижал жену к себе. Когда он наконец отпустил ее, оба слегка задыхались. Он улыбнулся Клэр, а потом прижался губами к ее уху и прошептал:

– А еще обещай мне, что не будешь сегодня пить слишком много шампанского и вечером пустишь меня к себе.

Клэр покраснела и спрятала лицо в мягких складках его плаща.

– Обещаю, – пробормотала она, поднимая голову и глядя на мужа с застенчивой улыбкой.

– Хорошая моя девочка, – усмехнулся он. Потом неохотно выпустил Клэр из объятий и наклонился, чтобы поднять с пола свою трость. – Я вернусь к трем часам.

– Я буду ждать, – потупясь, шепнула Клэр. Стюарт долго смотрел на нее мягким и нежным взглядом. Потом взял за подбородок и в последний раз быстро поцеловал.

– И учти, что я буду голоден, – подмигнув, заявил он.

Ателье, которое называлось «Молодость», принадлежало одной из лучших дамских портних Бостона. Пользоваться ее услугами могли позволить себе лишь сливки бостонского общества. Именно ее адрес назвал Сэмюэлу Стюарт, когда они с Клэр сели в экипаж.

– Думаю, что тебе понравится мадемуазель Бувуар, – заметил Стюарт, когда лошадь зацокала копытами по булыжной мостовой. – Она давно шьет, и у нее лучшие во всем Бостоне выкройки и ткани.

– Откуда ты так много знаешь о дамской одежде? – поддразнила его Клэр.

Стюарт сообразил, что ему следует прикинуться смущенным.

– Видишь ли, – сказал он, запинаясь, – моя мать…

– Да, конечно, – хихикнула Клэр, – твоя мать заказывает у нее туалеты… несмотря на то, что живет в Колорадо, так?