Она медленно высвободила свою руку, и Стюарт услышал, как она встала и отошла в дальний угол комнаты.

– Нет, капитан. У каждого из нас свой путь. Я выполнила свой долг, теперь ваша очередь выполнить свой, – тихо произнесла она. После короткой паузы она вдруг попросила: – Не приходите сюда больше, пожалуйста. Я правда не хочу видеть вас… – Она запнулась, но, обретя самообладание, добавила: – Не забывайте прикладывать к ране мазь, которую я вам приготовила, и через неделю-другую у вас все будет в порядке.

– Клэр, я не позволю убить вас! – неожиданно резко заявил Стюарт.

– Уходите, пожалуйста! Вам не следует находиться здесь, – сказала она. – Как вы будете оправдываться, если вас застанут в этой комнате?

– Да какая разница? – отмахнулся Стюарт, поднимаясь на ноги и направляясь к ней. Он протянул руку. Ощутив под пальцами ткань, плотно облегающую тонкую талию, он, повинуясь порыву, обнял Клэр и привлек ее к себе.

– С тобой ничего не произойдет, дорогая, – прошептал Стюарт, приблизив губы к ее уху, – уж я об этом позабочусь.

– Боже мой, Стюарт! – Клэр вдруг потеряла все свое самообладание и, обвив руками его шею, прильнула к нему. – Я так боюсь!

Стюарт погладил ее по щеке, а потом повернул ее голову так, что губы Клэр оказались рядом с его губами, и страстно поцеловал ее. К его удивлению, Клэр ответила на поцелуй, ее губы стали мягкими, податливыми, рот приоткрылся. Все крепче прижимая ее к себе, Стюарт нежно гладил ее густые волосы. Когда же он наконец оторвался от ее губ, Клэр так и осталась стоять – руки на его шее, всем телом прижимаясь к нему. Он чувствовал, как от ее слез на груди у него намокает рубашка. Не владея больше собой, он осыпал поцелуями ее мокрые щеки, нос и губы.

– Доверься мне, – прошептал он, целуя нежную кожу за ухом и на шее. – Я обязательно что-нибудь придумаю.

– Тут ничего не поделаешь, – ответила Клэр. Ее голос дрожал от страха и от впервые проснувшейся страсти.

– Я же сказал, что вытащу тебя отсюда, чего бы мне это ни стоило, – уверенным тоном произнес Стюарт. – Но сейчас мне пора, поэтому поцелуй меня и обещай, что будешь верить мне.

– Нам не надо целоваться, – прошептала Клэр.

– Что? – не понял Стюарт.

Клэр подняла на него печальный взгляд.

– Я говорю, что нам не надо целоваться, – повторила она.

– Почему? – прошептал он, целуя ее глаза.

– Потому что ты – офицер Севера, а я – женщина Юга, – объяснила она.

– Да, действительно, – согласился он. Его губы почти касались ее губ. – Но гораздо важнее то, что я – мужчина, а ты – женщина.

И прежде чем она успела ответить, он поцеловал ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Она чувствовала его горячие губы на своих губах, и это невыразимо приятное ощущение заставило ее тихонько застонать. Услышав этот стон, Стюарт крепче обнял ее. Упругая грудь девушки прижалась к его груди. Клэр подумала, что сейчас потеряет сознание. Но в тот же миг он отпустил ее и исчез за дверью. Это произошло так неожиданно и быстро, что она не успела осознать, что он уже ушел. Долго еще Клэр стояла в темноте, касаясь пальцами губ и улыбаясь при мысли о том, что ей уже не будет так страшно.

«Ничего у меня не получится», – тяжело вздохнув, подумал Стюарт, глядя на здание в колониальном стиле, напротив которого он остановился. Это здание было одним из красивейших в Саванне. Сейчас в нем находился штаб генерала Уильяма Текумсе Шермана. Двадцать первого декабря войска северян заняли город без единого выстрела. Это был беспрецедентный случай – горожане сдали свой город, опасаясь, что в противном случае ужасный генерал опустошит и разорит Саванну, как он уже это проделал с Атлантой. А некоторые матроны пошли еще дальше. Они пригласили высокопоставленных офицеров-северян на рождественский ужин. Поэтому сегодня, в первый день 1865 года, в городе царили покой и тишина. На улицах почти не было прохожих, ставни на окнах были закрыты, защищая обитателей домов от холодного пронизывающего ветра.

– Ничего у меня не получится, – на этот раз вслух произнес Стюарт, но тут же губы его сжались, а на лице появилось упрямое выражение. – Не смей так думать, Уэлсли, – одернул он себя. – Должно получиться. Это твоя единственная надежда.

Нахлобучив шляпу поглубже, чтобы придать себе решительный вид, он постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. За письменным столом в стиле королевы Анны, стоявшим прямо в прихожей этого роскошного дома, сидел молоденький лейтенант. Когда Стюарт вошел, он вскочил и отдал капитану честь. Отсалютовав в ответ, капитан Уэлсли неторопливо снял шляпу и стянул перчатки.

– Капитан Стюарт Уэлсли к генералу Шерману, – четко произнес он.

– Вам назначено, сэр? – осведомился лейтенант, замерев на месте по стойке «смирно».

– Да, на два часа, – ответил капитан.

– Я проверю и узнаю, готов ли генерал сейчас принять вас. Присядьте, пожалуйста, – вежливо пригласил лейтенант, указав на стул у стены.

– Благодарю, – ответил Стюарт, изо всех сил стараясь спрятать улыбку. Было очевидно, что парнишка очень серьезно относится к своему назначению в штаб генерала Шермана.

Лейтенант прошел через холл к двойным резным дубовым дверям, постучал, получил из-за двери приглашение войти и исчез внутри. Стюарт сидел на краешке жесткого стула, перекладывал из руки в руку лайковые перчатки и оглядывался по сторонам. Он был искренне восхищен красотой и элегантностью простого, казалось бы, холла, в котором ему пришлось ждать, но в то же время слишком нервничал, опасаясь результатов предстоящего разговора с Шерманом, чтобы повнимательней разглядеть убранство роскошного помещения.

Через несколько секунд на пороге появился лейтенант и чопорно произнес:

– Генерал Шерман ждет вас, капитан Уэлсли.

Кивнув, Стюарт поднялся и подошел к лейтенанту. Тот отступил на шаг, пошире открыл резную дубовую дверь и жестом пригласил Стюарта войти.

Стюарт оказался в комнате, которая раньше явно служила библиотекой, но сейчас шкафы и полки с книгами были занавешены картами, планами боевых операций и различными чертежами. За массивным дубовым письменным столом сидел генерал Шерман. Это был очень худой сорокапятилетний мужчина с холодными проницательными глазами и буйной рыжей шевелюрой. Меланхолик по натуре, Шерман очень быстро переходил из состояния безысходности и отчаяния к состоянию собранности и решимости. Поговаривали, что не раз он предпринимал попытки самоубийства, и лишь бдительность его жены дома и внимание друзей на поле брани не позволили ему окончательно впасть в депрессию. Однако сегодня Шерман явно не думал о самоубийстве. Он занял Саванну, а значит, его обещание подарить Линкольну город на Рождество сбылось. К тому же он, как и обещал, прошел через Джорджию к морю, разделив тем самым Конфедерацию на две части. Теперь у него было хорошее настроение. По мере того как Стюарт приближался к этому маленькому жилистому человеку, он видел, как на лице Шермана медленно появляется выражение удовольствия. При виде капитана генерал поднялся из-за огромного письменного стола, дружески приветствуя гостя.

– Майор Уэлсли, – пророкотал командующий, тепло пожимая Стюарту руку, – искренне рад видеть вас в добром здравии.

– Спасибо, генерал. Я тоже очень рад видеть вас. Только не майор, а капитан Уэлсли, – напомнил Стюарт генералу.

– Уже нет, – хитро щурясь, ответил Шерман. Он повернулся к маленькому столику, налил бренди в два хрустальных стакана и один из них протянул Стюарту. – Подойдите, майор, давайте выпьем за нашу победу. Джорджия окончательно покорена, и с Божьей помощью к тому времени, как зацветут здесь персиковые деревья, эта война закончится.

– За окончание этого долгого ужасного конфликта, – сказал Стюарт, поднимая стакан.

Сделав большой глоток золотистой жидкости, Шерман вытер рот рукавом.

– Вы сказали «конфликт», майор? – удивился он. – Нет, это был не конфликт. Это был ад кромешный.