Ларк перевела взгляд на волка, сидевшего у ног мальчика.

— Ты права. Балтазар и в самом деле не знает теперь, к кому больше привязан — к Стоуку, к Варику или ко мне. Но это пройдет. Просто, у волка отлично развит инстинкт охранника. Он чувствует, кому в данный момент угрожает опасность, а опасность, как ты знаешь, угрожает Стоуку и Варику. Как только заговор будет раскрыт, он снова станет охранять меня одну и, когда я ударюсь в бега, последует за мной…

В зал вбежал пузатый привратник, и все разговоры за столом стихли.

— Милорд! — крикнул он. — К воротам замка подъехал гонец с королевским штандартом. Прикажешь впустить?

— Разумеется.

Через несколько минут в большой зал вошли трое людей в кольчугах и накинутых поверх них алых мантиях с изображением золотых королевских львов. Лиц гостей почти не было видно — их закрывали глубокие шлемы с наносниками. Гонец, что стоял в центре, поклонился Стоуку.

— Милорд, у меня к тебе послание от короля Ричарда. — Он шагнул вперед и протянул хозяину замка пергаментный свиток, запечатанный круглой королевской печатью.

Стоук с поклоном принял королевское послание, после чего широким жестом обвел зал.

— Господа, прошу вас разделить с нами трапезу.

Посланцы короля кивнули и двинулись вдоль столов, отыскивая свободные места. Стоук передал грамоту короля отцу Амори, поскольку, как большинство тогдашней знати, читать не умел. Грамотность для знатного человека считалась делом необязательным, не то что умение биться на мечах или на копьях. Ларк, впрочем, овладела этим трудным искусством еще в детстве, когда скрывалась от материнского гнева в часовенке Сент-Вейля, где ее обучил чтению замковый капеллан.

Амори кашлянул, и Ларк увидела, как все сорок человек, находившиеся в зале, вытянули шеи, желая узнать, чем решил порадовать владельца Кенилворта король.

— Здесь сказано, что его величество король поручает тебе, граф Блэкстоун по прозванию Черный Дракон, защищать его цвета на турнире в Лондоне в честь вторичной коронации его величества.

— Король милостив к тебе, Стоук. А про меня, твоего старшего родича, выходит, забыл? — Луи окинул кузена враждебным взглядом.

— Выходит.

— Выбор не делает чести королю.

Стоук побагровел и вскочил с места. Казалось, еще немного, и кузены кинутся друг на друга. Правда, Ларк сомневалась, что роковой удар Стоуку лорд Тревелин нанесет своей рукой: скорее воспользуется услугами наемного убийцы или своего тайного сторонника в замке.

И еще одно не давало Ларк покоя: Стоук запретил ей заходить в свою кузню. С чего бы это? Помнится, отец как-то сказал, что Стоук — прекрасный оружейник и ему ничего бы не стоило удвоить или даже утроить свое состояние, если бы он открыл, к примеру, оружейную мастерскую. Может, Стоук знает какой-нибудь особый секрет, если изготовленный им меч легко разрубает даже знаменитую германскую сталь? Любопытство сводило Ларк с ума, но она знала, что Стоук не откроет ей тайны. В самом деле, кто она такая, чтобы рассчитывать на это?

Постепенно девушка осознала, что, находясь в бесправном положении пленницы, не в состоянии ни помочь Стоуку, ни удовлетворить свое любопытство насчет его занятий в мастерской. Поэтому имело смысл пойти на хитрость. Она едва заметно улыбнулась и опустила глаза: у нее на поясе висел мешочек со снотворным порошком, оставленным лекарем Варика. Снадобье передал Ларк отец Амори, когда она отправилась в деревню врачевать больных вилланов. Девушка взвесила мешочек на ладони — снотворного порошка там оставалось еще много.

Ларк откинулась на спинку стула и скрестила ноги. Вечерняя трапеза затягивалась, и она от нечего делать то смотрела на пламя очага, то переводила взгляд на стоявший на возвышении стол. Там, склонившись над шахматной доской, обдумывали свои ходы Стоук и один из королевских посланцев.

Ларк скользнула взглядом по большому кувшину с вином и машинально дотронулась до мешочка со снадобьем. Чтобы ускорить ход событий, она потянулась, зевнула и выразительно посмотрела на Стоука — дескать, долго ты еще будешь заниматься всякой ерундой?

Стоук ответил ей напряженным, потемневшим от вожделения взглядом.

— Похоже, ты пробудешь с гостями еще некоторое время, милорд, — заметила Ларк. — Позволь в таком случае наполнить ваши кубки.

Стоук кивнул и хмуро обратился к посланцу короля, игравшему белыми.

— И долго ты еще будешь размышлять над ходом, Макмиллан?

Рыжебородый что-то проворчал, но все же двинул вперед своего короля.

Ларк догадалась, что партия скоро закончится, так как королевский гонец сделал крайне неумный ход. Подхватив кубки дрожащими от возбуждения руками, девушка подошла к столу, где стоял кувшин с вином, и, повернувшись к рыцарям спиной, высыпала в один из кубков содержимое своего мешочка. Снова подвесив мешочек к поясу, она налила в кубки вина, основательно встряхнула кубок Стоука и снова двинулась к столу, за которым играли в шахматы.

Когда она подошла к помосту, Стоук уже сделал мат королю белых.

— Тебе чертовски везет, Стоук, — пробормотал рыжебородый рыцарь, поднимаясь с места и кланяясь в знак того, что безоговорочно признает свое поражение.

Ларк подала кубки:

— Прошу вас, доблестные рыцари, угощайтесь.

Стоук и королевский посланец пить сразу, однако, не стали и, отставив кубки, вышли из-за стола.

— Неплохая партия получилась, Макмиллан, — любезно сказал Стоук и, подхватив Ларк под руку, добавил: — Ну а теперь я с твоего разрешения отправлюсь спать.

Ларк взяла со стола кубок со снотворным и поспешила за Стоуком. Когда они подошли к лестнице, ведущей в спальные покои, девушка протянула ему кубок.

— Ты забыл выпить вино, милорд. — В этот момент рука у нее дрогнула, и немного вина расплескалось.

— Какая ты стала заботливая, Ларк. Интересно, с чего бы это?

— Ну… — она неуверенно пожала плечами, — мне просто показалось, что ты хочешь выпить.

— Так и есть. Хочу, — сказал Стоук, поднял ее руку, сжимавшую кубок, и слизнул с ладони и пальцев пролитое вино. Вытерев губы, он добавил: — Но тебя я хочу еще больше.

От его взгляда на душе у Ларк потеплело.

— Братья говорили мне, что вино возбуждает желание. А что ты скажешь по этому поводу, милорд? — На губах девушки заиграла лукавая улыбка.

— Когда ты рядом со мной, никаких возбуждающих средств мне не нужно.

— В таком случае выпью я. — Ларк сделала крошечный глоток, хотя долго не отрывалась от кубка.

— Не пей так много. Ты заснешь, не успев даже добраться до постели.

Стоук выхватил кубок у нее из рук и несколькими большими глотками осушил его.

Обняв девушку за талию, он повлек ее за собой вверх по лестнице.

Трепетный свет факелов в коридоре отражался в иссиня-черных волосах Стоука, и временами Ларк казалось, будто его голова обсыпана золотыми блестками. Девушка перевела взгляд на его лицо. В глазах Стоука не было даже намека на то, что сонный порошок начал действовать. Неужели она взяла со стола не тот кубок? Ларк нервно поежилась.

— Скажи, ты отправишься на турнир в Лондон? Уверена, тебе не следовало бы этого сейчас делать.

— Королям отказывать не принято.

— Я понимаю, это большая честь, — отозвалась девушка с гордостью за своего возлюбленного. — Но ведь на турнире при таком скоплении народа убийцам будет очень легко до тебя добраться.

— Ты что же — беспокоишься за меня?

— Конечно, беспокоюсь.

— Что ж, это даже хорошо, поскольку ты поедешь со мной. — Стоук оглядел ее коричневое грубошерстное платье. — Придется попросить Далию, чтобы она сшила для тебя несколько пристойных нарядов.

— Да о чем это ты? Разве я могу показаться при дворе?

— Ты поедешь туда же, куда и я. — Стоук наклонился и посмотрел ей в глаза. — Или, может, ты боишься?

Ларк сглотнула.

— Я еще не была при дворе.

— Неужели лорд Уильям никогда не возил тебя в Лондон?

— Моя мать всегда говорила, что я недостаточно хорошо воспитана, чтобы предстать перед королем.