Литмир - Электронная Библиотека

Заскрипели массивные железные петли, и тяжелые, окованные металлом створки распахнулись.

Блеснувшие при свете луны металлические полосы на воротах походили на зубы древнего чудовища. Ларк, впрочем, ощущала себя не путешественницей, а незваной гостьей, так как четыре вооруженных стражника, сбежавшиеся к воротной башне, поглядывали на нее не слишком любезно.

Когда они со Стоуком оказались во внутреннем дворе замка, ворота у них за спиной со скрипом затворились, а стальная решетка, служившая дополнительной защитой от вторжения, с грохотом и лязгом опустилась.

Лязг стальных зубьев решетки о каменные плиты, которыми был вымощен двор, отозвался в ушах Ларк траурной музыкой. В эту минуту ей показалось, что она и впрямь попала в логово дракона и выбраться из него ей уже не суждено.

Девушка невольно припала к груди Стоука, но, прикоснувшись к нему, тотчас покраснела от смущения. Она выпрямилась и отстранилась от него. Вообще-то Ларк весь день избегала прикосновений Стоука, но он был такой большой…

Пока Шехем рысил к конюшне, Ларк оглядывалась по сторонам. В замке было на удивление безлюдно и пустынно. Вдоль стен полыхали факелы, вырывая из тьмы очертания квадратного внутреннего двора, точно такого же, как в Сент-Вейле, только гораздо больше. По сторонам двора, у самых стен, ютились многочисленные постройки. Но в отличие от Сент-Вейля, где ее отец распорядился выпустить на волю всех охотничьих соколов и ястребов, объяснив это тем, что благородной птице жить в неволе не подобает, в Кенилворте все было по-другому. Ларк с замиранием сердца вглядывалась в развешанные вдоль стен маленькие домики-клетки, откуда доносились тихий клекот и шуршание перьев птиц.

Потом ее внимание привлекло каменное здание, достигавшее пятидесяти футов в длину и двадцати в ширину. На крыше строения красовалась высокая труба, а дверь была заперта на большой висячий замок.

Ларк решила, что это мастерская, где из булатной стали был выкован знаменитый меч Стоука — «Глаз дракона».

Замковая часовня Кенилворта оказалась куда больше и выше часовни в Сент-Вейле. Она была отделана белым мрамором, казавшимся в свете луны голубым, а ее высокие стрельчатые окна украшали цветные витражи. По бокам часовни, в каменных нишах, стояли фигуры святых. Часовня производила величественное впечатление, и Ларк подумала, что убежать оттуда так же трудно, как и из замка.

К Стоуку подошел грум лет шестнадцати и взял его лошадь под уздцы.

— Тод? — спросил Стоук. Это было первое слово, которое он произнес за весь вечер.

— Он самый, милорд. — Тод поклонился.

Стоук подхватил Ларк за талию, чтобы помочь ей соскочить с коня. Она оттолкнула его.

— Оставь, прошу тебя. Я и сама в силах слезть с лошади.

— Не упрямься.

Он помог ей спуститься на землю. При этом Ларк снова прикоснулась к нему, отчего у нее затвердели соски, а ноги сделались ватными. Ей захотелось обвить шею Стоука и поцеловать его в губы, но делать этого она, конечно, не стала.

Отступив на шаг, Ларк сказала:

— С твоего позволения, я буду ходить сама.

— Что ж, походи, разомнись немного. — Стоук нахмурился. — Тебе и вправду нужно привыкнуть к этому месту, ведь ты теперь принадлежишь мне.

Слова «ты теперь принадлежишь мне» эхом отозвались в мозгу Ларк.

Едва переставляя ноги, она последовала за Стоуком. Когда они вошли сквозь массивные дубовые двери в длинный коридор, украшенный висящими на стенах головами кабанов и оленей, Ларк услышала странный скребущий звук и обернулась — за ней, высунув язык и цокая когтями по каменным плитам пола, устало брел Балтазар.

Запахи дыма, жареной оленины и немытого человеческого тела самым причудливым образом смешивались в затхлой атмосфере коридора, напоминая запахи постоялого двора.

Ларк вдруг подумала, что матери стоило больших трудов поддерживать уют и чистоту в Сент-Вейле. Элизабет можно было обвинить во многих грехах, но только не в отсутствии аккуратности и чистоплотности.

Из зала доносился гул множества голосов, но в отличие от Сент-Вейля он не прерывался взрывами смеха, а напоминал низкое гудение рассерженных шмелей. Ларк решила, что обстановка в зале мрачная, а вечерние посиделки за столом проходят в Кенилворте невесело — не так, как у нее дома. Вздохнув, девушка впервые в жизни пожалела, что рядом с ней нет Элизабет.

Ларк вслед за Стоуком вошла в зал, который, по слухам, был точной копией залов в замках знатных нормандских баронов. Потолок из досок орехового дерева был высотой примерно в сто футов. Его поддерживали балки неимоверной толщины, почерневшие от копоти.

Зал окружала деревянная галерея, тянувшаяся вдоль стен на высоте двадцати футов. На стенах висели знамена и штандарты, украшенные гербом Стоука — все тем же крылатым черным драконом с красными глазами, а также вышитыми коврами с изображением сражающихся драконов. В одной из стен зала была прорублена полукруглая арка для огромного очага, возле которого суетилась низенькая плотная женщина. Она вращала за ручку большой вертел с нанизанными на него частями туши дикого оленя. Жир капал на раскаленные угли, отчего из жерла очага доносилось шипение, а вырывавшийся оттуда дым поднимался к потолку.

Два виночерпия ходили вдоль столов, щедро оделяя людей Стоука выпивкой. Пищу на огромных подносах разносили служанки, они же и распределяли ее. В центре, на возвышении, стоял огромный дубовый стол с испещренной царапинами поверхностью.

За столом сидело двое мужчин. Один из них, с золотистыми волосами и мелкими чертами лица, был невысок. Огромные печальные глаза придавали ему сходство с бурундуком. На вид ему было лет двадцать пять — тридцать.

Он брал пищу с того же блюда, что и сидевший рядом с ним могучий рыцарь в зеленой, шитой золотом тунике, с такими же черными волосами и квадратным подбородком, как у Стоука. Однако в отличие от Стоука он смотрел на мир не черными, а голубыми глазами. Кроме того, он выглядел старше Стоука лет на десять. Устремив взгляд перед собой, рыцарь задумчиво жевал мясо.

Когда Стоук вошел в зал, его приближенные разом замолчали. В огромном зале стало так тихо, что Ларк услышала стук собственного сердца.

В следующий момент на девушку устремились пятьдесят хищных и изучающих глаз. Балтазар встал рядом с хозяйкой. Ларк погладила волка дрожащей рукой, не зная, как себя вести. Она догадалась, что все собравшиеся осведомлены о том, что именно она ударила Стоука кинжалом в спину, и впервые в жизни не могла стоять с высоко поднятой головой: уж слишком не равны были силы. Даже если бы она попыталась объяснить людям Стоука, что вовсе не хотела его убивать, ей все равно никто бы не поверил.

— Пойдем, ты же не можешь стоять здесь вечно. — Стоук подхватил девушку под локоток и повел к дубовому столу, предназначавшемуся для хозяина и самых знатных гостей.

Пока они шли, рыцарь в зеленой тунике сначала исследовал лицо Ларк немигающим взглядом голубых глаз, а потом переключил внимание на ее тело.

Стоук давно уже заметил этого человека и, когда подошел с девушкой ближе, сказал:

— Чему обязан честью видеть тебя за своим столом, Луи? Если не ошибаюсь, мы с тобой не встречались по меньшей мере лет пять.

Красивое лицо Луи скривилось, как от приступа зубной боли, он оторвался от созерцания прелестей Ларк и вскинул глаза на Стоука. Некоторое время рыцари рассматривали друг друга в упор. Их взгляды, сталкиваясь, казалось, высекали искры. Первым нарушил молчание Луи.

— Брось, кузен, неужели, чтобы приехать к тебе в гости, мне нужно изыскивать какую-то причину? Но в данном случае причина была, и весьма серьезная. Ты ведь, кажется, собирался вступить в брак? Меня, признаться, задело, что в честь такого события ты не пригласил меня к себе. Потом, правда, сэр Роуленд сообщил мне, в какую передрягу ты попал. — Едва заметная ироничная улыбка тронула губы Луи. — Мне очень жаль, Стоук, что твои планы рухнули. Право, очень жаль.

— Все-таки тебе следовало известить меня о своем визите.

46
{"b":"12114","o":1}