При слове «мама» Балтазар соскочил на пол и нырнул под кровать. При иных обстоятельствах Ларк бы, наверное, рассмеялась. Но теперь ей было не до смеха — два покушения, свидетелем которых она была, не слишком располагали к веселью.

Ларк уже не хотелось жить в мире, где не было бы Стоука, более того, бежать от него ей тоже не хотелось. С тех пор как она познакомилась с ним, это было уже третье покушение на его особу. Не составляло труда предположить, что убийцы будут охотиться за ним и впредь. Пока кто-нибудь из них не достигнет своей цели и не убьет его. Другими словами, Стоука следовало защищать, а заодно попытаться выяснить, кто стоит за всеми этими покушениями. Может, если она поможет Стоуку разгадать этот ребус, он перестанет подозрительно поглядывать на нее?

Выйдя из комнаты, Стоук придвинул к двери статую святого. Схватив факел, он пошел по коридору, настороженно всматриваясь в темные ниши и пробитые в стенах арки переходов.

Свернув за угол, Стоук остановился у двери. Его внимание привлекли доносившиеся из комнаты странные приглушенные звуки.

Он заметил, что дверь заперта не изнутри, а снаружи. Вынув из ножен меч, он осторожно отодвинул задвижку, толкнул ногой дверь и вошел в келью, выставив клинок перед собой.

То, что он увидел в келье, несказанно удивило его. На полу лежало около дюжины связанных по рукам и ногам монахов. Они испуганно таращились на него, и у каждого торчал во рту кляп. Заметив человека с длинной седой бородой, Стоук решил, что это, возможно, и есть аббат, и направился к нему.

— Не бойся, — сказал Стоук, увидев, как расширились от ужаса глаза старика. — Я не причиню тебе зла.

Разрезав стягивавшие монаха путы, Стоук вынул у него изо рта кляп и помог подняться.

— Да благословит тебя Бог, милорд. — Помянув Создателя, монах прикрыл глаза. — Мы уж было подумали, что ты тоже с ними.

— Ты, святой отец, имеешь в виду тех двух негодяев, которые пробрались в монастырь, чтобы убить меня?

— Да, сын мой.

— Но как им удалось проникнуть в обитель?

Стоук присел на корточки, чтобы перерезать путы другого монаха, после чего вручил ему кинжал, принадлежавший первому убийце, и приказал освободить остальных пленников.

— Они приехали в аббатство за несколько минут до того, как здесь появился ты. Прикинувшись монахами нашего ордена, они вошли в ворота аббатства, напали на братьев и связали их. Кстати, сын мой, ты не пострадал? — Монах положил дрожащую руку на мощное предплечье Стоука.

— Бог миловал…

— Чем же нам воздать тебе за твою доброту, милорд? — закричали монахи, освободившиеся с помощью своего собрата.

— У вас есть такая возможность, святые отцы. Если узнаете что-нибудь о тех двух людях, что напали на меня, пошлите гонца с известием в замок Кенилворт.

— Так ты, стало быть, Черный Дракон? — спросил седобородый старик.

— Да, святые отцы, перед вами граф Блэкстоун собственной персоной.

— Я — аббат Хэдриэн, здешний настоятель, — представился седобородый и, указав на монахов, добавил: — Не сомневайтесь, милорд. Наша братия приложит все усилия, чтобы исполнить вашу просьбу.

Выстроившиеся за спиной настоятеля монахи кивнули.

— Спасибо, святые отцы, — сказал Стоук. — Ваша помощь мне была бы очень кстати, поскольку один из убийц удрал, а у меня нет времени его выслеживать.

Мысль о том, что в Кенилворте в его отсутствие могло случиться несчастье, не давала ему покоя.

— Вы с женой должны остаться у нас хотя бы на несколько дней.

— К сожалению, мне пора уезжать. Уже совсем рассвело, а до моего замка день пути.

— Пойдем, милорд, я провожу тебя. — Аббат, опираясь на посох, вышел в коридор. Стоук последовал за ним.

Аббат остановился и коснулся руки Стоука.

— Возможно, мой вопрос покажется тебе бестактным, милорд, но не принимай мои слова близко к сердцу… Скажи, почему все-таки эти люди хотели убить тебя?

— А вот этого, аббат Хэдриэн, я как раз и не знаю. На протяжении последних шести месяцев на мою жизнь было совершено уже несколько покушений. Чтобы остаться в живых, я должен найти человека, который за всем этим стоит.

— У тебя есть враги?

— Только один. — Стоук подумал о Ларк и нахмурился. — Теперь, впрочем, я в этом уже не уверен.

— А враг этот, часом, не женщина? — Аббат устремил на Стоука проницательный взгляд.

— Женщина.

— Ты прав, милорд. О женщине никогда нельзя сказать наверняка — друг она тебе или враг. Женщина — худший враг мужчины уже потому, что знает о его слабостях.

— Этой женщине я не поддамся, — уверенно заявил Стоук. — Ни за что!

Аббат усмехнулся:

— То же самое, наверное, говорили себе Адам и Самсон. — Старик покачал головой. — Увы, милорд, мужчины падки на женщин, а плоть слаба. По этой причине, милорд, тебе надо молиться Богу и просить Его не вводить тебя во искушение. Мы же со своей стороны сделаем все, чтобы помочь тебе.

— Благодарю, святой отец. И прошу — не надо меня провожать. Я сам найду дорогу.

Двинувшись по коридору к их с Ларк покою, Стоук кожей чувствовал проницательный взгляд аббата, устремленный ему в спину. Старик прав, утверждая, что плоть слаба. Стоук оказался бессилен перед чарами Ларк, когда увидел ее горящие страстью глаза.

То, что Ларк девственница, повергло его в изумление. Стоук сразу же вспомнил ее разговор с братом в лесу, после того как она ударила его кинжалом в спину. Хотя Стоук был тогда в полубессознательном состоянии, он все-таки кое-что запомнил. Помнится, Ларк старалась тогда убедить брата, что вовсе не хотела убивать его.

Стоук вспомнил шотландца и подумал, что тот лгал, называя ее шлюхой. Интересно, в чем еще он тогда солгал? Теперь Стоук не сомневался, что Ларк сказала ему о шотландцах правду. С другой стороны, полностью ей довериться он не мог. Ларк была женщиной, а Сесиль научила его не доверять женщинам. Но и отпускать ее на свободу ему тоже не хотелось. Слишком хорошо Стоук помнил, как она стонала от страсти в его объятиях.

Нет уж, Ларк — его пленница и останется в плену.

Когда наступил вечер, кованые копыта Шехема застучали по деревянному подъемному мосту замка Кенилворт.

Стоук всю дорогу гнал как сумасшедший, останавливаясь только для того, чтобы дать лошади передохнуть. В недолгие минуты отдыха они с Ларк ели хлеб с сыром, которым их снабдили в дорогу монахи.

Казалось, Стоук почему-то очень спешил домой. Ларк же была угнетена, поскольку замку Стоука предстояло стать для нее тюрьмой.

За весь день они не обменялись и парой слов. Зато Стоук подолгу и загадочно смотрел на нее.

Молчание не тяготило Ларк. Она не хотела разговаривать со Стоуком. Мысль о том, что он везет ее в тюрьму, избавила ее от желания вести беседы…

Когда они подъехали к Кенилворту, Ларк увидела могучие башни, стены и бастионы из серого камня. Над бастионами и зубцами главной башни плескались черные штандарты Стоука, украшенные его гербом с изображением дракона. Когда дул ветер, драконы шевелили крыльями и подмигивали красным глазом.

Стоук обманул ее. Замок Кенилворт оказался самым большим из тех, какие видела Ларк. Когда они въехали под арку ворот передового укрепления, глазам Ларк открылась площадка для воинских игр с высоким «квентином» — столбом с деревянным болваном, на котором воины отрабатывали технику конного боя на копьях.

Не останавливаясь, они проехали по грязной дороге к другому мосту. Ларк брезгливо поморщилась — здесь, у рва, опоясывавшего второй ряд стен, пахло человеческими экскрементами. На берегу резвились двое мальчуганов, охотившихся на лягушек. Увидев Стоука, они застыли как вкопанные. Наконец один из них узнал Стоука и помахал ему рукой.

— С приездом, хозяин!

Стоук кивнул им и двинул коня шагом по второму подъемному мосту.

— Рады твоему возвращению, милорд! — крикнул какой-то человек, стоявший у парапета. Потом обратился к стражнику: — Эй, бездельник, хозяин приехал! Отворяй ворота!