— Пожалуйста, но предупреждаю — мне придется сопровождать тебя.

Стоук молниеносным движением сунул клинок в сапог, поднялся с места и, подхватив Ларк под мышки, поставил на ноги. На лице у него появилось странное выражение, которое она не знала, как истолковать. Толи он хотел ударить ее, то ли поцеловать? Впрочем, это так и осталось для нее тайной, потому что Стоук не сделал ни того, ни другого.

— Пойдешь впереди. — Он махнул рукой в сторону зарослей. — Я предпочитаю не поворачиваться к тебе спиной.

Она бросила на него смущенный взгляд и двинулась вперед. Когда они миновали несколько деревьев, Ларк остановилась.

— Намерен понаблюдать?

— Если не согласна, терпи. — Его губы изогнулись в усмешке.

— В таком случае я предпочитаю терпеть. Надеюсь, у меня лопнет мочевой пузырь и я умру, зато ты не сможешь сделать меня своей пленницей и останешься с носом. — Расправив плечи, она повернулась и сделала шаг к поляне, где они устроили привал.

Стоук ухватил Ларк за руку и повернул к себе лицом.

— Ладно, так и быть. Спрячься за дерево, но только не пытайся удрать! Клянусь, наказание за попытку к бегству будет жестоким.

В темных глазах Стоука полыхнула угроза. Ларк порадовалась, что похититель избавил ее от унизительной слежки, и укрылась за стволом огромного тиса. Оглянувшись и убедившись, что Стоук не подсматривает за ней, она задрала подол сорочки и присела. Когда дело было сделано, Ларк поднялась, обошла ствол и сразу наткнулась на Стоука. Он стоял опершись о ствол дерева.

— Ты удивила меня. Я-то не сомневался, что ты попытаешься сбежать.

— Не так уж я глупа, как ты думаешь. Тебе ничего не стоило бы меня поймать. Бежать надо только в том случае, когда уверен в успехе.

— Думаешь, тебе такой случай представится?

— Знаешь, все люди ошибаются. Даже такие великие воители, как ты. Когда-нибудь ты совершишь ошибку, и я воспользуюсь этим.

Пальцы Стоука впились ей в руку.

— Не хвастай понапрасну, все равно у тебя ничего не получится! — В его голосе зазвучал металл.

— Это не хвастовство. Я говорю правду. Неужели ты полагаешь, что я не попытаюсь сбежать от тебя?

— Откуда, интересно знать, у тебя вдруг появилась уверенность, что тебе это удастся?

— Она не появилась. Она была у меня с самого начала. Я же не какой-нибудь Жак Простак.

— Вот уж точно. Ты куда хуже и опаснее, чем я предполагал. — Стоук отпустил ее руку, ткнул пальцем в лошадь и добавил: — Впрочем, хватит болтать. Пора ехать. Шехем уже отдохнул.

— Куда ты везешь меня? — Ларк двинулась к коню впереди Стоука, как ей было ведено.

— Узнаешь, когда приедем. — Стоук накинул ей на плечи свой плащ. — Закутайся как следует. Мне не хотелось бы, чтобы ты подхватила по дороге простуду и умерла от лихорадки.

Ларк закуталась в тяжелый теплый бархат. Можно было бы, конечно, швырнуть ему плащ в лицо и попытаться убежать, но она не сделала этого. Во-первых, Стоук следил за каждым ее движением, ну а во-вторых, Ларк просто-напросто замерзла.

Неожиданно из зарослей появился Балтазар и тенью метнулся к хозяйке. Она наклонилась и потрепала его по шее. Волк подпрыгнул и положил лапы ей на грудь.

— И зачем только ты за мной побежал? — пробормотала девушка, когда он стал лизать ей лицо. Она провела рукой по его густой шерсти.

Стоук остановился и посмотрел на свою пленницу. Она повернулась к нему и спросила:

— Надеюсь, ты позволишь мне оставить Балтазара при себе, пока я буду находиться у тебя в плену?

— Мне следовало бы лишить тебя всяких удовольствий, но, поскольку я сам уже привязался к этому зверю, так и быть, тебе дозволяется оставить его.

Стоук погладил волка по голове. Тот в знак благодарности лизнул ему руку.

При этом намеренно или случайно рука Стоука коснулась левой груди Ларк, отчего у нее бешено заколотилось сердце, а соски напряглись.

Она оттолкнула Балтазара и сделала шаг в сторону, чтобы избежать магического воздействия ласк Стоука.

— Похоже, Балтазар любит тебя даже больше, чем меня. — Ларк направилась к жеребцу Стоука, а волк и ее похититель последовали за ней.

«Довольно игр, — думала Ларк, ступая по усыпанной пожухлыми листьями земле. — Мне необходимо изыскать способ, чтобы отделаться от этого человека и вернуться к Эвенелу».

Она любила Эвенела. Хотела стать его женой. А эта непонятная страсть к человеку, захватившему ее в плен, просто наваждение. Рано или поздно все это пройдет.

Через два часа скачки Стоук заметил, что голова Ларк безвольно склонилась на грудь, а сама она потихоньку съезжает набок. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она сделала несколько неосознанных движений, поуютнее устраиваясь на его широкой груди, и пробормотала во сне что-то невнятное.

Положив голову ему на плечо, Ларк случайно коснулась губами шеи Стоука, и ее прикосновение опалило его как огнем. Золотистые волосы щекотали его подбородок, и это ощущение было сродни самой нежной ласке. Казалось, кто-то кончиками пальцев гладит Стоука по горлу. Но это было еще не все. Ягодицы девушки терлись о его пах, вызывая мучительное напряжение.

Стоук вполголоса выругался и помотал головой. Казалось бы, это он захватил девушку в плен, но мучительно-сладостные ощущения все больше напоминали пытку, отзываясь в его теле дрожью неудовлетворенной страсти.

Стоук поднял глаза к небу. Луна зашла за тучу, и дорогу стало плохо видно. Подул ветер и принес с собой запах влажной овечьей шерсти. По всем приметам должен был начаться дождь. Через минуту черное небо прорезал зигзаг молнии, осветив на мгновение унылые голые поля, тянувшиеся вдоль дороги. Слева, на некотором удалении от дороги, виднелись стены аббатства Святого Михаила.

Стоук дернул повод и погнал коня через поля. На лицо упала первая тяжелая капля дождя. Молнии непрерывно бороздили небо. Грозно и низко грохотал гром.

Поскольку Стоук съехал с дороги, Шехем перешел на тряскую рысь, и Ларк, подпрыгивая на спине жеребца, колотила макушкой своего похитителя в подбородок. Потом она проснулась и, должно быть, поняла, что во сне прижималась к Стоуку, поскольку отстранилась от него и выпрямилась.

— Прости, кажется, я задремала. — Девушка потерла виски. — Где мы?

— Сейчас держим путь в укрытие.

Небеса разверзлись, и полил проливной дождь, сопровождавшийся порывами сильного ветра. Ларк поплотнее закуталась в плащ и снова прислонилась к Стоуку. На этот раз ее теплое прикосновение показалось ему приятным, оно не распаляло его чувственности, а просто согревало.

Из стены дождя выступили ворота аббатства, и Стоук, наклонившись в седле, что было силы заколотил в деревянную створку. Прошла минута, другая, потом овальное оконце в створке распахнулось, и оттуда высунулось лицо, состоявшее, казалось, сплошь из треугольников и острых углов.

Некоторое время монах разглядывал незваных гостей, после чего спросил:

— Кто это там у ворот?

— Граф Блэкстоун. Нам нужно укрыться от дождя.

Ворота отворились, и Стоук, дернув Шехема за повод, въехал во двор.

Высокий монах, отворивший им ворота, подхватил лошадь Стоука под уздцы.

— Я отведу твоего коня в стойло, милорд. Ты же можешь войти. Брат Дункан проводит тебя и твою спутницу в комнату для проезжающих.

Стоук спешился, подхватил Ларк на руки и побежал к двери.

— Между прочим, ноги у меня не сломаны, и я могу ходить, — сказала девушка, опустив лицо, чтобы защититься от дождевых струй.

— Не сомневаюсь, просто мне не хочется, чтобы ты пачкала в комнате пол.

Стоук открыл дверь и вошел в монастырский покой. Следом за ним туда же проскользнул Балтазар. Стоук закрыл дверь ногой, и старые железные петли пронзительно заскрипели.

Стоук огляделся. В покое было сумрачно и так тихо, что шаги эхом отзывались под потолком. В стенной нише стояла мраморная статуя Девы Марии со сложенными на груди руками и молитвенно склоненной головой.

Увидев справа небольшой колокол на вмурованном в стену кронштейне, Стоук дернул за веревку. Колокол, хоть и не большой, зазвонил неожиданно громко, и его звон длился, казалось, целую вечность.