— С радостью передам ему твои слова, но сомневаюсь, что это заставит его изменить свое мнение.

— Наверное, ты прав, — грустно молвила Ларк.

Роуленд подошел к девушке. Теперь в его улыбке появилось лукавство. Похоже, рыцарь догадался, какую магическую силу имеет над ней взгляд лорда Блэкстоуна. И все же он не мог знать, что она поцеловала Блэкстоуна — то есть почти поцеловала. Или все-таки знал?

Ларк ответила сэру Роуленду вымученной улыбкой и, воспользовавшись тем, что в этот момент хлопнула дверь покоев леди Элизабет, поторопилась отвести от рыцаря взгляд.

— С твоего позволения, сэр Роуленд, я удалюсь на покой. Уже слишком поздно, а я очень устала. Желаю тебе доброй ночи. Вперед, Балтазар.

Рыцарь легонько коснулся локтя девушки.

— Могу я кое-что тебе сказать?

— Конечно.

— Не спеши осуждать лорда Блэкстоуна за его отношение к тебе. В прошлом году на жизнь моего друга было совершено не меньше десятка покушений. Поэтому у него есть все основания не доверять людям, а уж тебе и подавно. Он же видел тебя рядом с убийцами.

— Вот уж не знала, что на его жизнь столько раз покушались. Теперь уж он точно никогда мне не поверит.

— Сложный это вопрос. Я знаю Дракона с детства. Его отец был сеньором моего отца. Когда после смерти моего отца старший брат унаследовал наши земли, я никак не мог решить, как распорядиться своей судьбой. Тогда Стоук взял меня на службу, хотя у него никогда не было недостатка в наемниках.

Роуленд задумчиво поскреб рыжую щетину на подбородке, с минуту помолчал, а затем заговорил снова:

— Ну а потом мы вместе воевали в Святой Земле. Я уже потерял счет сражениям с сарацинами, в которых мы участвовали, зато отлично помню, что Стоук не единожды спасал мне жизнь. Более отважного и благородного друга у меня не было за всю жизнь. Тут дело такое — если Стоук кого полюбит, то навсегда, но уж если он затаил на человека зло, пиши пропало: его врага не спасет от гибели даже сам Господь Бог.

— Я не враг ему! — воскликнула Ларк.

— Дай Бог, чтоб это было так.

— Клянусь в этом перед Господом нашим и всеми святыми угодниками.

Ларк начала было креститься, но, заметив недоверчивый взгляд Роуленда, опустила руку. Роуленд тоже подозревал ее; может, он и не был в этом смысле столь непреклонным, как Стоук, но полного доверия у него к ней не было.

Ларк пошла прочь, чувствуя на себе пронизывающий взгляд рыцаря. Из покоев сэра Уильяма раздавался храп, заглушающий даже ее шаги. Казалось, еще немного, и от этого могучего храпа обрушатся стены замка. Ларк, однако, привыкла к этим звукам, как привыкают к скрипу ржавых петель в двери родного дома, к вони подгоревшего масла на кухне и к запаху дыма, поднимающегося над родным очагом. Знакомые звуки успокаивали Ларк и отвлекали ее от тревожных дум о графе Блэкстоуне.

Ларк прошла мимо плотно закрытой двери в спальню Элен.

«Бедняжка! Необходимо отговорить ее от брака с Черным Драконом», — решила девушка.

Планы планами, но у Ларк появилось предчувствие, что Дракон не уедет из замка, пока не убедится в том, что она не причастна к покушению на его особу. В самом мрачном расположении духа девушка добрела до своей спаленки, вошла и сделала то, чего никогда прежде не делала, — заперла дверь на тяжелый засов.

Стоук оторвался от шахматной доски и глянул поверх макушки Эвела в сторону винтовой лестницы, ведущей в жилые покои замка. Как всегда ослепительно улыбаясь, по лестнице спускался Роуленд. Стоуку, правда, показалось, что на этот раз улыбка у его приятеля не совсем естественная, а потому, не сводя с него взгляда, он терпеливо ждал, пока тот подойдет к столу.

— Доброй всем ночи. — Роуленд отвесил поклон Эвелу и сэру Говану, а потом, посмотрев на Стоука, спросил: — Можно тебя на пару слов?

Стоук встал и последовал за другом в угол комнаты, чувствуя на себе напряженные взгляды Эвела и Гована.

— Полагаю, ты уже видел леди Ларк? — осведомился Роуленд.

— Да, — тихо ответил Стоук. — И кроме того, я слышал, как она препиралась на лестнице со своей чертовой маменькой. Сдается мне, молодая леди не разделяет матушкиного энтузиазма по поводу предстоящего замужества Элен.

— Верно, не разделяет, причем до такой степени, что заработала за это пощечину от леди Элизабет. Я случайно оказался на лестнице, когда они сцепились, и все видел.

— Кажется, я понимаю почему. У леди Ларк удивительная способность доставлять окружающим одни неприятности.

— Кстати, о леди Ларк. Чертовка просила передать, что могла бы убить тебя, когда ты въезжал в замок, но не сделала этого. Разбойница божится, что у нее с шотландцами нет ничего общего.

— Когда мы с ней препирались на дороге, она утверждала то же самое. — Стоук умолк, погрузившись в размышления, затем посмотрел на друга: — Ты веришь ей?

— Честно говоря, не знаю.

— Я выясню правду, и довольно скоро.

Стоук оглянулся и заметил, что за ними внимательно наблюдает Эвел.

На мгновение их взгляды встретились, и Эвел тут же отвел глаза. Роуленд заметил этот обмен взглядами.

— Та-ак, похоже, ее братцу тоже кое-что известно о засаде. Что скажешь, если я понаблюдаю за леди Ларк, а ты — за Эвелом? — Глаза Роуленда загорелись охотничьим азартом.

— Нет, леди я сам займусь. Мы с ней не закончили одно дельце.

Странное дело, ему все больше хотелось заполучить беглянку.

Приходилось скрепя сердце признать, что с той минуты, как он волей случая встретился с Ларк, она непрестанно будоражила его воображение. Стоук хмыкнул: что ж, настал его черед потревожить беглянку.

Во сне Ларк мучили кошмары. Изрыгая из пасти языки пламени, за ней по лесу гнался огромный черный дракон. От нестерпимого жара на ней стало тлеть, а потом загорелось платье. В чем мать родила она бросилась бежать сквозь колючий кустарник. Дракон не отставал. Его огромные черные крылья плескались уже над самой ее головой. Скоро колоссальная тень чудовища накрыла беглянку, а в следующую минуту дракон протянул к Ларк огромные острые когти. Казалось, еще мгновение, и чудовище вонзит их ей в спину…

Ларк разбудил стук. Вздрогнув, она расширившимися от ужаса глазами всматривалась в темноту ночи, не вполне понимая, где находится, и задаваясь вопросом, куда вдруг подевался изрыгавший пламя дракон. Не обнаружив поблизости чудовища, Ларк поняла, что она не в дремучем лесу, а у себя в комнате, и с облегчением перевела дух.

Рядом с кроватью глухо заворчал Балтазар. Шерсть у него на загривке встала дыбом, а желтые глаза устремились в сторону окна.

— В чем дело, дружок? — Прежде чем лечь спать, девушка положила рядом с собой на тюфяк свой верный меч — до того одолевал ее страх перед Черным Рыцарем. Стиснув рукоять оружия и ощутив его привычную тяжесть, она откинула покрывало и спустила ноги на пол. Годы тренировок не пропали даром — близнецы Гарольд и Седрик своими выходками приучили сестру постоянно быть начеку. Парни имели дурную привычку неслышно пробираться в комнату Ларк, чтобы отхватить овечьими ножницами клок волос у нее с головы или забросать ее, спящую, конским навозом. Что и говорить, близняшки подчас бывали просто невыносимы.

За окном снова что-то стукнуло. Казалось, снаружи кто-то бьется головой о каменную стену ее покоев. Затем последовало сдавленное проклятие. Если это Черный Дракон задумал забраться к ней в окно, то действовал он не очень умело. Девушка подхватила подол старой тонкой ночной сорочки, переступила через ворох брошенной на пол одежды и на цыпочках подошла к открытому окну.

Был март, но ночи стояли теплые, а потому Ларк оставила ставни открытыми. Сквозь их распахнутые створки в комнату проникал лунный свет, придававший предметам зыбкие, загадочные очертания. Неожиданно в оконном проеме появился темный силуэт человека. С быстротой молнии Ларк просунула меч в окно и приставила острие к горлу незваного гостя.

— Кто таков?

— С ума сошла, Ларк? Это же я.