Понятно, что долю с комбината грызут они немалую. И сам Медик, и люди его. Опять же, с другой стороны, не будь их, сюда бы давно демократы с Большой Земли пробрались, и тогда — кранты Ново-Северску. И нам всем — кранты. То есть получается, Игорек, что пока без Медика нам тоже никак нельзя. Вот так вот.
Он налил себе в пластиковый стакан немного жидкости из графина и, зачем-то понюхав, осторожно выпил.
— Подождите, — не выдержал Игорь. — Так ведь демократы в стране уже сто лет как закончились. Вы что — газет не читаете? Вместо демократов уже давно Государь-Император, «топоры» да Дума Новосословная…
— Какая разница, — махнул рукой Юрий Михалыч. — Главное, чтобы поменьше о нас вспоминали, а как они уж там себя назовут — плевать мне…
— Понимаю, — кивнул Игорь. — Нам ведь, и правда, особой разницы нет — что те, что эти… Скажите, а кто такой Прометей?
— Чего? — нахмурился хозяин квартиры. — Где ты это услыхал?
— Нигде, — растерялся Игорь. — На одном из домов написано было. Краской.
— Вот! Дожили! — Юрий Михалыч поднялся с кресла и заходил по комнате. — Скоро уже начнут на крышах писать! Чтобы со спутника видно было. Идиоты…
Он остановился у окна и, просунув руку под брезент, открыл форточку.
— Последнее время я вдруг почему-то задыхаться стал. Как будто воздуха не хватает… Астма подкрадывается, что ли… А Прометей это не «кто», а «что». Понятно? Реагент «Прото-Метакт-2020» так называют. Который на нашем комбинате выпускается, и про который, тебе, как новичку, знать пока не положено.
— Не положено, а сами рассказываете, — усмехнулся Игорь. — А вдруг я — шпион?
— Шпион — не шпион… Тоже мне, тайна, — Юрий Михалыч пожал плечами, наполняя очередной стаканчик. — Не сегодня узнаешь, так завтра. Раз уж ты сюда прибыл… А кстати, кто тебе про наш город рассказал?
— Понимаете, друг у меня был…
Игорю пришлось повторить историю, сочиненную для Медика, с той лишь разницей, что знакомство с мифическим «другом» в новой версии случилось не в колонии, а на обычном заводе.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Юрий Михалыч, выслушав его рассказ. — Не живет в Ново-Северске никто по имени Манфред. Да и раньше вряд ли жил такой. Разве что очень давно, ещё при коммунистах. Иначе я бы знал.
— Что ж, понятно. Мне и Медик то же самое сказал…
— Да ты не расстраивайся! Всё равно, считай, не зря приехал: комбинату рабочие руки всегда нужны. А сейчас — особенно. Ты по специальности-то кто?
— Инструментальщик я, — соврал Игорь, — но последние годы работал где придется. И маляром немножко, и кирпич клал, и даже грузчиком. А почему именно сейчас люди понадобились? Зарплату, наверное, урезали?
— Насчёт зарплаты ты не переживай, — доверительно подмигнул Юрий Михалыч. — Зарплата здесь приличная. По секрету скажу тебе: весь реагент уходит на экспорт, через Китай — и туда, за океан. А там он таких денег стоит, что тебе и не снилось…
Алкоголь уже начал действовать на него — инженер раскраснелся и во время беседы оживленно жестикулировал.
— А почему сейчас… Да потому что заказ с каждым годом растет, а численность персонала в цехах наоборот — падает.
— Так почему же она падает? — не унимался Игорь. — Если вы говорите, зарплата хорошая…
— Вот заладил! Почему да почему… Потому что! — Юрий Михалыч покосился на лежащую в прихожей собаку. — Вопросов ты много задаешь, Игореха. Хотя, с другой стороны…
— А ещё я видел надпись на стене: «Институт — Вечное Зло». Даже как-то не по себе стало.
— Да плюнь, пишут всякую чушь. Институт, конечно, был тут раньше, научно-исследовательский, но его уже много лет как закрыли. И кроме птиц да летучих мышей, никого там нет.
— Чего же они пишут тогда?
— Так народ потому что темный — вот и пишут. А я сам в этом институте бывал, сразу после его закрытия. И обходил его весь сверху донизу. Там не то что всю аппаратуру — всю мебель вывезли! Пустое здание абсолютно, а сейчас, к тому же, ещё и аварийное. Зато в городе что ни случись — сразу «институт виноват»! Один дурак придумал — все повторяют.
— А вы-то зачем его обходили? Если он пустой.
— Зачем? Да мне он сто лет не нужен был, этот институт! Просто когда его закрывали, приехали какие-то люди важные, не то из Министерства Обороны, не то эти, из Особого отдела. Заставили нас акт составлять, что, мол, с энергопитания снят, тепло отключено, и так далее. Вот мы с тепловиками и ходили, осматривали, всё ли там в порядке.
— Странно тогда, действительно. Зачем что-то сочинять, если зайти туда и самому всё посмотреть?
— Э нет, — засмеялся Юрий Михалыч. — В этом-то всё и дело. Сочинять ты, конечно, можешь всё, что угодно, а вот внутрь института сегодня попасть не так-то просто.
— Почему — не просто? Неужели его так плотно законсервировали?
— Да уж куда плотнее, Игорек, куда плотнее… Его заминировали.
Инженер снова потянулся за графином.
— Там такой забор каменный вокруг. И таблички по всему периметру висят. «Внимание! Контрольная полоса» и прочее. А внутри за забором и стоп-система, и «запретка» специальные имеются… Пару раз пытались какие-то придурки туда забраться — так даже хоронить нечего было. Пластиковые мины.
— Вот, дела, — покачал головой Игорь, — никогда не слышал, чтоб пустые здания минировали. Надо будет дойти, хотя бы издалека посмотреть.
— Будет время — сходи, посмотри. В центре, севернее «Кремля» — городской парк. Так вот, сразу за парком территория института и начинается. Не беспокойся, мимо забора не пройдешь… Ну, что, ещё по одной?
— Пожалуй. Только мне — не полную… Юрий Михалыч, а позвонить от вас можно?
— Позвонить? — удивился инженер. — Можно, конечно. Правда, смотря куда.
— Вообще-то, я домой хотел звякнуть, сказать, что добрался, то да сё…
— Домой, Игорек, — с ударением произнес Юрий Михалыч, — надо было раньше звонить. А здесь телефонная сеть только местная. Да и то не у всех. Это же закрытый город, ты чего хотел?
— Ну, а мобилы?
— Мобилы запрещены. К тому же, они здесь и не ловят. Вот новые трубки — «сэты», или как их там — те вроде работают, но где ты их возьмешь? «Сэт» у нас только у Сурганова, да ещё, может, у пары человек на весь город. Так что извини.
— Что ж, понятно, — Игорь привстал в кресле и потянулся, — Как думаете, Юрий Михалыч, не пора ли нам ложиться?
— И то верно.
Инженер опрокинул в рот содержимое своего стакана, после чего поднялся и нетвердой походкой направился во вторую комнату.
— Я обычно на диване сплю. Но раз ты сегодня — гость, то мы с Юнгой в «малом зале» перетопчемся. Говорят, я храплю как перфоратор…
— Юрий Михалыч, — окликнул его Игорь. — А всё-таки. Черви подземные…
— Что — черви? — остановился тот в дверях.
— Ну, мне просто интересно… Неужели они действительно существуют?
— Знаешь, Игорек, — хозяин квартиры медленно обернулся. — А вот тут вопрос очень непростой…
Он замолчал и прислонился к дверному косяку, замерев, словно к чему-то прислушиваясь.
— Под городом нашим, и правда, какие-то странные пустоты возникают. И толчки подземные случаются. Всё чаще и чаще в последнее время. И даже обвалов уже несколько было. А почему — не знает никто. Но вот черви… Я бы сам никогда в этот бред не поверил, если бы не случай один…
В общем, месяца три назад тряхнуло нас сильно. В промышленной зоне толчки начались, возле переезда за буферную… А там же складская территория. Ну и обрушился один из складов, сначала передняя стена рухнула, а за ней — и крыша… Ладно, хоть боксы пустые стояли, тары — и той не было.
Завал расчистили почти сразу, а там, под обломками — яма. Не яма даже, а как бы колодец, узкий и глубокий очень — дна не видно у него.
Опустили мы на тросе в этот колодец скан-камеру монтажную. С галогеновым прожектором. Интересно ж узнать, откуда толчки — здесь ведь не Индонезия, никаких землетрясений в принципе быть не должно…
— Так вот и я удивляюсь…
— В общем, камера, конечно же, ничего не засекла — только грунт и осадочные породы. Зато потом, когда из неё вынули матрицу и оцифровали каждый кадр — ты представляешь! — поверх изображения появилось нечто странное. Фрагмент короткий совсем, но там видно…
