Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Таким образом, тщательно продуманный хитроумный план Хермана будет сорван и германцы — в который уж раз — потерпят страшное поражение. А авторитет великого вождя будет подорван окончательно.

Предводитель Племенного союза осознал, что сейчас решается все; от того, как будет развиваться ситуация в следующие несколько минут, зависит исход боя и вообще всей кампании.

Херман, рискуя сломать ноги, спрыгнул с дуба на землю, махнул рукой своей свите, взлетел на спину лошади и поскакал к месту сражения, яростно хлеща благородное животное ножнами меча.

— Ульфганг! — крикнул он, проносясь мимо позиции хаттов, которые единственные остались там, где и находились ранее. — Будь готов! Если я подам сигнал — быстро всеми силами атакуй! Я надеюсь на тебя, брат. Мы не имеем права проиграть.

— Будь спокоен, вождь, — мрачно усмехнулся Ульфганг. — Ударим так, что только пыль полетит. Уж у нас с этими негодяями свои счеты. Мы им припомним прошлую осень.

Херман поскакал дальше, туда, где херуски Сигифрида и хауки Зигштоса по-прежнему безуспешно штурмовали крепость, имя которой — римский легион. Вождь резко осадил коня.

Еще с дерева он заметил, что германцы атакуют беспорядочной толпой и вооружены они чем попало — копьями, мечами, палицами, топорами. Мешая друг другу, они не могли добраться до римских рядов и навязать ближний бой, а пиллумы солдат успешно удерживали их на дистанции.

Варвары вопили от бессилия и боли, снова и снова яростно бросались на врага, но результат оставался тот же — каре стояло и не собиралось дать себя разгромить.

Херман не зря старательно изучал тактику и технику боя в римских штабах. Видя, что таким образом до противника не добраться, он моментально сообразил, что следует предпринять.

— Сигифрид! — крикнул он. — Собери всех, вооруженных секирами. Построй их в колонну. За ней поставь людей с копьями, а по бокам этого отряда — тех, у кого мечи. Быстро! Не теряйте времени!

Вдохновленные появлением вождя, херуски тут же начали перестраиваться, готовясь к нанесению нового удара.

Херман повернулся к Зигштосу. В его глазах был гнев — ведь хаук первым нарушил его строгий приказ, но сейчас не время было ссориться и выяснять отношения.

— Брат! — крикнул он. — Пусть твои воины окружат римлян. Мы ударим в лоб, прорвем каре, и тогда хауки должны ворваться внутрь четырехугольника и изрубить там всех в капусту. Будьте готовы!

Легат Четырнадцатого Легиона Авл Плавтий, наблюдая за перемещениями германцев, понял план Хермана.

Сначала рослые крепкие парни, вооруженные тяжелыми боевыми топорами на длинных ручках, обрушатся на первые ряды легионеров, стараясь срубить с древок острия пиллумов.

Если им это удастся, римлянам придется доставать мечи, но тут на них бросится второй отряд — с копьями. И снова солдаты окажутся в невыгодном положении.

Ну, а когда каре будет таким образом прорвано, в брешь немедленно хлынут воины с мечами и палицами. Врукопашную очень трудно справиться со здоровенными высокими сильными дикарями — выстроенные в боевой порядок, римляне без труда могли дать им отпор, но вот если ряды будут смешаны и каждому придется сражаться в одиночку...

Плавтий взмахнул мечом, привлекая к себе внимание, и крикнул, перекрывая лязг оружия, доспехов, вопли и стоны сражавшихся и громкое ржание лошадей.

— Галлы! Готовьте луки! По моей команде солдаты расступятся и вы дадите залп в упор по первому отряду варваров. Если будет нужно — затем легионеры метнут свои пиллумы (у каждого по два)! Внимание на меня! Еще немного!

А германцы уже поперли вперед. Секироносцев вел Сигифрид, а копейщиков — сам Херман.

Размахивая страшными боевыми топорами, с диким ревом волна дикарей накатилась на строй римлян.

Прозвучала команда легата. Четко, как на учениях, солдаты расступились, и три сотни железных пчел просвистели в воздухе. Их острые жала сразу же нашли свои жертвы в густой толпе врагов. Германцы, бежавшие впереди, один за другим валились на колени или на спину, задерживая остальных и оглашая окрестности ужасным предсмертным хрипом.

— Нападай! — орал сзади Херман. — Дави! Дави!

Послушные приказу вождя, варвары рвались все дальше; копейщики подталкивали их остриями в спины, вынуждая двигаться быстрее. Те херуски, которые имели в тот день неосторожность вооружиться топорами, не обладая возможностью свернуть в сторону или отступить, шли навстречу своей гибели.

— Пиллумы к броску! — скомандовал Авл Плавтий. — Целься! Замах! Раз! Два!

Лавина легких пиллумов с острыми блестящими наконечниками накрыла варваров. Одно копье вонзилось в щит самому Херману, и вождь с яростным воплем обломал древко движением своей сильной руки. Но рядом с ним валились на землю все новые и новые воины, раненые и убитые.

— Конница к бою! — охрипшим голосом продолжал руководить своими солдатами легат. — Луки за спину, мечи из ножен! Вперед!

Три сотни галлов, забросив на плечо ставшие бесполезными луки — стрел уже почти не осталось, сверкнули длинными гибкими мечами, дернули поводья своих верных лошадей, и вот уже эскадроны вылетели из каре и устремились на ошеломленных и подавленных херусков.

Запела сталь, послышались глухие удары; бросая оружие и закрывая ладонями головы, варвары бросились врассыпную.

Напрасно Херман пытался остановить их — его просто никто не слушал. Вождю стало страшно — ведь он столкнулся пока всего лишь с авангардом римской армии и уже терпит поражение. Что же будет, когда подойдут основные силы под командой Германика?

— Ульфганг! Ульфганг! — взвыл он. — Эй, кто-нибудь! Скажите хаттам, пусть атакуют. О Боги, помогите нам!

И Херман в отчаянии повалился на колени. Его обступили люди из свиты, прикрывая своими щитами.

Но галльская конница не уходила далеко от своих. Покружив немного по полю, всадники повернули коней и снова скрылись за железной стеной легионеров.

Римляне издавали торжествующие крики, потрясая оружием. Они преподали достойный урок варварам. Слава легату Плавтию!

Но и их потери были довольно значительны — беспорядочные наскоки дикарей все же нанесли немалый урон, хотя и не смогли расстроить ряды легионеров.

Гортерикс и его люди, уже придя в себя и немного отдохнув, тоже заняли место в боковой стороне четырехугольника.

Авл Плавтий ждал, что же теперь предпримут варвары, и все чаще поглядывал на солнце, уползавшее к горизонту. Когда уже подойдет Германик? Ведь они не могут вечно сдерживать тут все варварское войско. А если темнота наступит раньше, чем появится римская армия, то плохо Дело. Дикари обязательно что-нибудь придумают, чтобы добраться до врага.

В открытом бою грош им цена, но по части военных хитростей трудно найти им равных.

А тем временем из дубравы выходили и поспешно строились в ударную колонну хатты Ульфганга. Они видели неудачные попытки своих союзников прорвать ряды римлян и горели желанием доказать, что уж у них-то это получится сразу.

К тому же они жаждали отомстить врагам за прошлогоднее нападение на свои земли, за кровь, смерть и слезы соплеменников, за сожженные деревни и разрушенные укрепления.

Плавтий, встревоженно поглядывая на нового противника, приказал плотнее сомкнуть строй и встретить германцев остриями копий. Силы римлян были уже на исходе, но необходимо было держаться. Легат знал, что в случае, если варвары сумеют расстроить их ряды, никто не уйдет живым. Многие будут тут же изрублены на куски, а раненые солдаты, которым не повезет попасть в плен, подвергнутся самым изощренным и жестоким пыткам, на которые только способны кровожадные дикари.

Германцы не знали жалости к побежденным, и какие-либо переговоры с ними были невозможны. Если варвар чувствует свою силу — он с насмешкой отвергнет любые предложения, а если нет, — пойдет на любой обман и подлость, чтобы добиться своего.

Римлянам оставалось только одно — сражаться до последнего, уповая на скорейший подход своих товарищей. Ну, а если уж такова воля Богов — умереть достойно.

58
{"b":"12053","o":1}