– Женщина есть женщина, – вставляет Дима.

– Догадываюсь, на что она надеется.

Дима заинтересованно смотрит на Денисова.

– Что когда-нибудь Колю в одной из разборок укокошат, – поясняет Денисов. – А ты, парень, подумай, прежде чем снова лезть к ней под юбку. – И уставляет на Диму указательный палец. – Я уверен, что ты с ней спишь…

Тут Дима резко выпрямился и негодующе раскрыл рот, но Денисов поднял ладонь, призывая его помолчать. И Дима промолчал. Не стал врать.

– И если он узнает о вашей связи, я куплю тебе венок с траурными лентами, – продолжает Денисов. – Ее можно понять. Коля больше занят "качанием железа" и развлечениями с дешевыми шлюхами – хобби у него такое, – чем удовлетворением супруги. Красивой и равнодушной. Ей-то ничего особенного не будет. Так, мелкая трепка. За все схлопочешь ты. И в лучше случае останешься инвалидом. Эти бандиты очень дорожат своим мужским престижем, особенно когда его на деле – с ноготок. Потому как больше никаких достоинств у братвы нет.

Дима заметно сник.

– Испортил ты мне настроение на весь оставшийся день. И всю ночь.

Денисов дернул плечом.

– Я только предупредил тебя. Остальное – дело твое.

Дима молчит, размышляя. Тяжело вздыхает и молвит:

– И все-таки… я люблю ее… И если она будет настаивать… я не смогу отказать. Просто надо быть осторожней… А там – как судьба положит. – И Дима заговорщицки подмигивает Денисову.

Денисов укоризненно качает головой.

– Ну, смотри. Я предупредил как друг.

От большой площади перед постройками аэропорта уходит к городу прямая автострада, прорезавшая густой лес. По этой трассе из аэропорта несется автофургон с контейнером, доставленным из Заполярья.

Водитель уставился на дорогу. Напарник читает газету. Наконец водитель кидает взгляд в его сторону, – ему скучно ехать и молчать.

– Что пишут? – любопытствует он.

– Все то же, – лениво отвечает напарник. – В одних газетах, что везде хорошо, а у нас плохо. В других, что везде плохо, а у нас еще хуже… Одним словом – родная дерьмократия и свобода трёпа…

– Ну да, ну да. При коммунистах писали наоборот. Что там плохо, а у нас – как в раю.

– В раю – не в раю, а жили лучше, чем сейчас, – бурчит напарник. – Сейчас только мафия хорошо живет. Но – недолго.

– Я бы в мафию пошел, кто меня научит? – перевирает водитель Маяковского. – Пусть недолго, но зато – как в сказке.

Напарник опускает газету и оценивающе смотрит на него.

– Поздно. Староват ты для них. Сгодишься разве что на бегущую мишень.

Водитель вздыхает.

– А жаль.

Они некоторое время молчат. Потом напарник с газетой медленно поворачивает голову назад и секунду-другую смотрит на заднюю стенку кабины, словно сквозь нее видно, что находится в фургоне, и словно бы прислушивается.

А в темном кузове фургона стоит металлический контейнер. Он белый, со всякими циферблатами, светящимися в сумраке, весь в сверкающих никелем трубках, замках, ручках и других непонятных непосвященному деталях.

Между тем в кабине автофургона напарник опять читает газету, а водитель снова пристает к напарнику с разговорами. Он рассуждает:

– Интересно, а что там, внутри? В этом контейнере. Как эта фиговина выглядит? Я-то думал, там окошечко какое-нибудь есть…

Напарник снова опускает газету. И – нудным голосом:

– Оно тебе надо? – И снова утыкается в газетный разворот.

– И как они узнают, что внутри делается? – продолжает водитель.

– Они? Кто – они?

– Ну, ученые.

– Это их проблемы, – ворчит напарник из-за газеты и, помолчав, добавляет: – По цифрам узнают. На циферблатах.

– Хотел бы я все-таки глянуть на эту штуку, что внутри, – продолжает водитель. – А если она съедобная, то и попробовать.

– Все-то тебе – жрать! – досадует напарник.

– А что тут такого? – удивлен водитель. – Вкусно поесть и хорошей водочкой все это запить – в этом и состоит наше, народное, счастье…

– Ага, и светлое будущее всего человечества, – ехидно добавляет напарник.

– А чего? Хорошо выпить и закусить – самая что ни на есть светлая мечта каждого порядочного мужика… да и бабы тоже.

– Дай же ты газету дочитать, балабол! – в сердцах говорит напарник. – Смотри, город уже скоро.

– Дочитаешь, пока через город будем ехать, – обиженно возражает водитель.

Профессор Свешников выходит из административного корпуса института, проходит между гигантскими колоннами, поддерживающими фронтон в псевдоантичном стиле, спускается по ступенькам и сворачивает налево, где, приткнувшись к стене здания, рядком стоят автомобили. Навстречу ему попадается знакомый сотрудник, пожилой, со шкиперской бородкой. Они раскланиваются и жмут друг другу руки.

– Домой? – вопрошает сотрудник.

– Да, пора, – подтверждает Свешников.

Они расстаются. Свешников подходит к "Вольво" цвета морской волны, отключает сигнализацию, открывает дверцу и садится за руль.

– Домой… – бормочет он и смотрит на часы. – Домой, по моим расчетам, я попаду позже… – Он достает из кармана мобильный телефон, набирает номер. – Мария Степановна? Свешников. Здравствуйте-здравствуйте… Да. Я назначен руководителем. Спасибо… А скажите-ка, любезная Мария Степановна, что слышно о нашем грузе? – Слушая ответ, он весь подбирается. – Давно привезли? Великолепно!.. Скоро буду!

Наташа лежит в спальне на кровати. Она лежит на боку и смотрит на себя в зеркальную стену шкафа.

– И впрямь, подруга, – осуждающе говорит она отражению. – Проститутка ты. Содержанка. – Тяжко, с подскуливанием вздыхает. – И, похоже, это моя натура, – выносит наконец себе приговор.

В спальню входит Коля. Он доволен и весел.

– Успокоилась, сказка? – спрашивает он с некоторой игривостью.

– Как видишь, – грубовато бросает Наташа.

– Тогда слушай: у меня сегодня ночью одно важное мероприятие.

– Догадываюсь, какое – по лахудрам своим пойдешь? – безо всякого любопытства и недовольства говорит Наташа.

Коля снисходительно качает головой.

– Я сказал – дело у меня. Значит – дело.

– И когда ждать?

– Завтра утром. Часам к одиннадцати, если все будет в порядке. А если все будет очень хорошо, то к вечеру.

– Ясно, – вяло подает голос Наташа.

Коля открывает зеркальные дверцы шкафа и роется в одежде. Достает черную тенниску, черную куртку, черные "джинсы". Наташа меланхолично наблюдает за его сборами. Потом лениво говорит:

– Ты же знаешь, я не люблю оставаться дома одна. Да еще ночью.

– И что?

– И не останусь.

– Катись к мамочке.

– Почему – к мамочке? У меня подруги есть.

Коля поворачивается и подозрительно смотрит на жену.

– И что? – повторяет он холодно.

– Прогуляемся с подружками по вечернему городу. Может, в баре посидим. А потом у кого-нибудь из них заночую. Или они у меня.

Коля, раздеваясь, недовольно морщится.

– Не хватало еще! Нечего водить сюда кого попало. Оставайся лучше у них.

– Хорошо, – флегматично соглашается Наташа.

Коля остается в узких трусах. У него и впрямь красивая, атлетическая фигура. Он любуется на себя в зеркале. Достает из шкафа махровое полотенце.

– Пойду в душ, – сообщает он.

– Мог бы и раньше это сделать, – напутствует Наташа.

Он выходит из спальни и тотчас заглядывает снова.

– Учти только, – предупреждает он. – Если к мужику какому зарулишь, я его вычислю. У меня разведка лучше, чем у ментов. Ему тогда – крышка. А тебя я так изуродую – никто не узнает. – Он тыкает в ее сторону толстым указательным пальцем. – Попробуй только опозорить меня.

– Мне тебя хватает до упора, – говорит Наташа устало. – А как тебя вспомню, так от остальных мужиков тоже тошнить начинает. – Она криво усмехается. – Этак я скоро лесбиянкой стану.