Невероятно, но эта мысль успокоила Лобанкова - обычные бандиты, пришли ограбить театр. Большой опасности нет - попугают немного зрителей и все рассосется. Поэтому хореограф, высокий, худощавый мужчина с гибким телом танцора, так спокойно пошел вслед за детьми. Несколькими шагами преодолел расстояние от дверей репетиционного зала до входа на балкон. И там понял, что дело не шуточное.

- Когда я вошел на балкон, увидел полный зал людей, все с руками за головой, - вспоминает Лобанков. - В проходе между рядами - террористы, один из них бьет кого-то прикладом автомата, видно не подчинился приказу, а остальные наблюдают, как двое наших актеров тащат что-то по этому проходу. В первый момент подумал - тело! Кого-то убили!!! Но потом оказалось, что это огромная голубая сумка с бомбой. Они ее вдвоем еле тащили. Стало ясно, что все это всерьез.

Актеры дотащили сумку с бомбой до середины балкона и там положили на кресло. Вторую сумку оставили в партере, точно в центре зрительного зала, на кресле в девятнадцатом ряду. Несмотря на сидящих вокруг заложников, террористы могли в любой момент подойти к ней - дело в том, что в зрительном зале в каждом ряду, с первого по восьмой включительно, отсутствовало по три кресла. Таким образом, возник небольшой коридорчик, ведущий от сцены до девятого ряда; обычно это облегчало зрителям проход к своему месту, а на этот раз помогло террористам расположить бомбу в идеальном для их целей месте.

Кроме этих двух фугасов террористы заложили взрывчатку на сцене, прикрепив ее к спинкам двух стульев. Бомбы напоминали продолговатые подушки, обернутые пластиком и тщательно опоясанные прозрачным скотчем. Такую же бомбу прикрепили к стене за зрительным залом, под балконом. Марк прекрасно помнит, что чеченцы называли ее «МОН-50».

«МОН-50» - это крайне опасная российская войсковая противопехотная мина, напоминающая слегка вогнутую прямоугольную коробку. Взрыв имеет направленный характер. Мину обычно ставят в траве на небольшой треножник или вешают на дерево. Взрывчатка в мине с одной стороны прикрыта слоем металлических осколков и шариков. Именно этой стороной мина повернута в том направлении, откуда может появиться предполагаемый противник. В момент взрыва шарики летят на расстояние нескольких десятков метров, но только в одном направлении - в сторону противника.

Таким же образом должна была действовать и чеченская «МОН-50». Пластид был засыпан слоем подшипниковых шариков, все это было обернуто прозрачным пластиком и туго стянуто прозрачной липкой лентой. Такой же лентой чеченцы прикрепили мины к спинкам стульев, слоем шариков в сторону зрительного зала.

Почти точно так же были устроены и «пояса шахидов» (шахид - мученик, погибающий за веру. - Авт.), которые носили на себе чеченки. Каждая бомба была изготовлена из взрывчатки и слоя шариков с наружной стороны. Каждая содержала от восьмисот граммов до двух килограммов пластида.

На интернет-сайте чеченских сепаратистов моджахеды Бараева гордо заявляли, что в зрительном зале находится две тонны тротила. Это была явная ложь. По официальным данным, опубликованным после взятия здания спецподразделениями, в зале было «всего» около ста двадцати килограммов взрывчатых веществ. Не меняет это того факта, что взрыв погубил бы всех заложников, а театр превратил в груду обломков.

Чеченцы поставили также на сцене канистру, предположительно с бензином. Неожиданно вспыхнувший пожар должен был окончательно уничтожить дом и заложников, исключая возможность какой бы то ни было спасательной операции.

Когда все бомбы были заложены, один из террористов бросил из партера на балкон конец веревки с узлами. Ее привязали к ножкам кресел. До конца не ясно, для чего нужна была эта веревка. Людмила Федянцева, насмерть перепуганная, крайне нервно на все реагирующая старушка, логопед детского сада в Марьино, решила, что на ней будут вешать заложников, - веревка висела буквально над ее головой.

Это, конечно, ерунда. Существует предположение, что веревка, в случае штурма здания, должна была позволить террористам по методу десантников моментально спускаться в партер или подниматься на балкон, чтобы перебрасывать силы на нужный участок, не прибегая к лестницам и коридорам. Но как окажется позже, это не чеченцы воспользовались веревкой, а хрупкий хореограф Галя Делятицкая и четырнадцатилетний Никита из детского ансамбля.

Войдя на балкон, Лобанков сразу заметил среди зрителей Галю, но сначала даже не смог с ней переговорить. Террористы посадили его на ближайшее свободное место, рядом с тринадцатилетней девочкой, ученицей частной московской школы, которая пришла в театр со своим классом. Это были места для школьников и студентов, билеты продавались по чисто символическим ценам. Вид террористов в масках, бряцание оружия и крики «руки за голову» довели девочку до истерики.

- Когда мы вошли, она плакала, не могла успокоиться, была в шоке, - говорит Лобанков. - Я стал ее успокаивать, и это мне помогло подавить собственные эмоции и прийти в состояние, когда разум спокойно и рационально анализирует ситуацию. Ведь если хочешь кого-то успокоить, ты сам должен быть абсолютно спокоен. Я стал с ней разговаривать, расспрашивать, откуда она, как ее зовут. Отвлекал ее внимание от происходящего вокруг. Ее звали Оля. Все время повторяла: «Они нас всех убьют». Я ей говорю: «Ну что ты? Зачем им нас убивать? Подержат немного, разберутся со всеми проблемами, как это часто бывает между противниками у нас в России, и отпустят всех». Я ее обнял, она все еще была напугана, но понемногу успокоилась.

Двух девочек и восьмерых мальчиков из группы Лобанкова террористы посадили ближе к краю балкона, в нескольких рядах перед ним. Позже, когда все немного успокоилось и террористы полностью овладели ситуацией, Лобанков сказал охранникам, что должен быть со своими учениками. Ему разрешили пересесть.

Теперь террористы приказали заложникам бросить свои сумки и мобильные телефоны на пол в проход между рядами. Некоторые женщины стали нервно открывать сумочки, что-то искать в них, но чеченцы приказали прекратить поиски: «Ничего не трогайте, мы не собираемся вас грабить». И стали объяснять, чего они добиваются.

- Мы не воры. Нам не нужны ваши деньги. Мы хотим, чтоб нас наконец услышали. Нам нужен Путин, мы хотим, чтобы он нас выслушал и прекратил войну в Чечне. Мы убиваем ваших, ваши убивают нас. Мы не видим другого выхода, чтобы распутать этот узел. Мы сделали вас заложниками, чтобы на нас обратили внимание.

Лобанков утверждает, что это было первое политическое заявление террористов, сделанное в самом начале, когда они наводили порядок на балконе.

В комнате охранников тихо лилась музыка из радиоприемника. Любимов был в прекрасном настроении - часы на стене показывали, что до конца спектакля осталось меньше полутора часов. Он часто посматривал на часы в ожидании, когда три танцевальные группы, репетировавшие в его части Дома культуры, закончат занятия и пойдут домой. «Потом уйдут и зрители мюзикла, тогда можно будет закрыть двери, обойти здание и останется только ждать появления утренней смены», - думал Любимов.

- Мы не слышали выстрелов, - вспоминает сторож. - Сидели совсем в другой части Дома культуры, хоть это и одно здание. В нашей части находятся помещения для кружков, небольшие залы, где могут репетировать танцевальные ансамбли, и зал с тренажерами. С основной частью здания, где находится сцена, большой холл и гардеробы, нас связывает коридор, который часто называют лекционным залом. До «Норд-Оста» коридор был хорошо виден, был «прозрачным» - огромные окна, большие стеклянные двери. Но потом на наружной стене Дома культуры появился огромный транспарант с надписью «Норд-Ост» и заслонил коридор, соединяющий две части здания.

По словам регулярно поглядывающего на часы Любимова, уже начался второй акт. Было примерно четверть десятого.

- Тут к нам прибегает девчонка, выступавшая в одном из ансамблей, и говорит, что какие-то хулиганы бьют стекла, - продолжает свой рассказ Любимов. - Оружия у нас нет, так что каждый из нас взял в руки по куску арматуры, и мы пошли ловить хулиганов. Идем по коридору, подходим к той, арендованной части дома и видим - кто-то действительно поразбивал стекла в дверях. Прошли мы весь холл на втором этаже - ни души. Мы стали кричать: «Эй, вы, что вы тут хулиганите, стекла бьете, а ну выходите!» И правда, тут же появились двое в камуфляжах, в масках и с автоматами. Приказ был короткий: «Руки за голову!» Отвели нас в зрительный зал и посадили в последнем ряду.