- Страшно было, мне казалось, что в любую минуту может произойти взрыв, - вспоминал через несколько месяцев Максим, потягивая за столиком кафе нефильтрованое пшеничное пиво. - Когда мы вошли в холл, везде была масса крови, кровью были забрызганы полы и стены, лестницы на верхние этажи. Страшное зрелище. О газе нас никто не предупредил. Я его почувствовал только внутри, когда мы вошли в зрительный зал, -резкий, жгучий вкус в горле, горечь во рту. Не успели газ выветрить, а нам, естественно, не дали никаких противогазов или хотя бы масок.

Группа Максима пошла путем Ясира - командир террористов вошел в зал через коридор на первом этаже и боковую дверь с левой стороны, рядом со сценой. Вид, открывшийся глазам молодых спасателей, они запомнят на всю жизнь - зрительный зал полон заложников, которые выглядят мертвецами. Театр смерти!

Максиму и его коллегам был дан приказ вытаскивать заложников и выносить их на воздух. Каждое тело несли вдвоем - один брал человека под мышки, второй за ноги. Одному нести было бы слишком тяжело. Естественно, никаких носилок, просто брали их в руки и выносили. Никто не сказал им, что нести нужно лицом вниз, иначе человек может задушиться собственным языком или рвотой. Многих заложников рвало.

Люди в зале лежали буквально в лужах рвоты. Неподвижное тело спасатели клали на бетон перед входом в театр и бежали за следующим. Максим сделал двадцать ходок.

Не приходящих в сознание заложников выносили и другие спасатели. Этим занимались все, кто мог, и штурмовики, и милиция.

Ни у одного из бойцов «Лидера» не было противоядий, но Максим видел, как у входа на площадке, где происходил отбор жертв, какие-то санитары делали людям уколы.

Парень вспоминает, что иногда выносил кого-то еще живого, а когда возвращался с очередным заложником, оказывалось, что тот, предыдущий, уже умер. Может, не вынес того, что ему укололи, думает сегодня Максим.

- Больше всего мне было жаль девчонок, восемнадцатилетних заложниц, которые лежали или сидели в зале с пулями в головах, с явными огнестрельными ранами, - стискивает зубы Максим. - Могли это сделать чеченцы, а могли и наши. Девушки только начинали жить, все у них было впереди. Я уверен, что несколько человек были убиты случайно во время штурма «Альфы». Это неизбежно, но власти в этом никогда не признаются. Тогда об этом никто не думал. Злоба на «черных» была всеобщей. Я видел, как подходили омоновцы и пинали ногами убитых террористов. Видел, как один из чеченцев пошевелился, так они добили его выстрелом в голову.

Максим говорит, что людей из зрительного зала вынесли без нескольких минут семь. Они сели в машины и уехали, их работа закончилась. Естественно, как это бывает в России, они не проходили потом никаких обследований, поэтому ни один из бойцов отряда «Лидер» не знает, как повлиял на него газ, которого они нанюхались в зале.

- Потом никто и не вспоминал о газе, - смеется Максим. - Никто даже не намекнул, что мы были в зоне действия газа.

Отряд Максима работал с левой стороны зала, ближе к сцене. Учительницу Викторию Кругликову, ее дочь и сестру выносили люди из другого отряда, который действовал на противоположной от Максима стороне, у бокового входа справа. Виктория утверждает, что она, ее сестра и дочь выжили только благодаря ее мужу, Сергею.

Кругликов, как только вернулся из командировки, побежал к театру, где наткнулся на милицейский кордон. Все два дня, до самого штурма он был поблизости от театрального центра на Дубровке, заходил в соседние дома, искал какую-нибудь щелку в милицейской цепи, но так и не смог пробраться поближе к тому месту, где держали в заключении его жену. Удалось это сделать только после штурма, когда вокруг театра воцарился хаос и всеобщий балаган. Он побежал к выходу и увидел, как из театра выносят первых заложников, не подающих признаков жизни. Зрелище было ужасающее.

- Он потом рассказывал, что все были мертвые, - говорит Кругликова. - Люди в разной одежде, толстые и худые, старые и молодые, женщины и мужчины, но лица у всех были одинаковые - посиневшие с оскаленными зубами. У всех был одинаково искаженный газом и ужасом облик. Он говорил, что в старых документальных фильмах о концлагерях такие лица можно было увидеть, когда показывали умерщвленных газом людей - оскаленные зубы, стянутые судорогой мышцы.

И тут муж Виктории нашел своих любимых женщин - жену и дочь. Из горла жены вырывался такой страшный хрип, что он подумал: наверное, у нее сломан позвоночник!

- Он так подумал, потому что видел, как нас выносят из театра и бросают на землю, как мешки, - говорит Кругликова. - Именно из-за этого позвоночника он меня схватил первую, а не дочь, именно меня. И понес к скорой помощи, хоть было довольно далеко.

Кругликов прошел мимо стоявших ближе всего ко входу в театр автобусов, которые руководители спасательной операции отправили туда раньше карет скорой помощи. Почему именно автобусы? На это нет ответа до сих пор. Официально говорится, что организаторы акции хотели как можно скорее увести жертвы от театра, в котором мог, как предполагалось, в любую минуту произойти взрыв. Кто-то решил, что быстрее всего это можно сделать автобусами. Поэтому первыми к театру подъехали именно они и заблокировали дорогу машинам скорой помощи - у санитаров и спасателей не было выбора, именно в автобусы они погрузили несколько сотен заложников в бессознательном состоянии.

Но муж Виктории Кругликовой миновал автобусы и с женой на руках добрался до стоящих в более чем ста метрах дальше машин скорой помощи. Положил Викторию в скорую, которая тут же доставила ее в стоящий в ста метрах от театра, на другой стороне улицы, госпиталь ветеранов войны. На площади у театра, где складывали заложников, его не было не больше двух минут.

- Когда он туда вернулся, дочки уже не увидел, - вздрагивает Кругликова. - На ней лежала гора людских тел. Ведь спасатели без конца выносили людей из театра и бросали друг на друга. Хорошо, что он знал, где она, стащил с нее тела других.

Муж Кругликовой не захотел со мной встречаться, а его жена говорит, что он не будет никому об этом говорить, потому что боится: в России нельзя безнаказанно рассказывать такие страшные вещи.

Ей он рассказал:

- «Прихожу, а Насти уже нет, я помнил, где она лежала, вот тут», - цитирует слова мужа Кругликова, которой безразлична реакция властей. - Когда он оттащил этих чужих людей, увидел дочь. Но она лежала, как мертвая, без дыхания. Он растерялся, не знал, что делать. А там, среди горы тел, метался какой-то человек, может врач. И вот этот мужчина кричит ему: «Чего так стоишь!» А муж показывает на Настю: «Это моя дочь, она умерла!» Врач подбежал, наклонился и говорит: «Жива. Бей ее по щекам, поверни лицом вниз и неси в скорую».

Кругликов, перед тем как унести дочь, посмотрел, где лежит сестра жены, Ирина Фадеева. Через несколько минут вернулся за ней и ее тоже перенес в машину скорой помощи, за рядом автобусов. Сегодня ему кажется, что Фадеева была вся в крови. Но он подумал, что это, может быть, кровь убитых террористов, там везде было полно чеченской крови. Потом только оказалось, что это кровь ее сына. Когда Кругликов склонился над Ириной, к нему снова подбежал врач и крикнул: «Что ты, курва, опять тут стоишь!» «Это сестра жены», - ответил он. «Неси ее в скорую!» - рявкнул тот и побежал дальше.

Сегодня Кругликова думает, что им с сестрой и дочерью страшно повезло - они сидели близко от выхода, значит, их в числе первых вынесли на воздух. Потом мужу удалось прорваться сквозь кордон милиции, и он был одним из первых, кто стал носить людей к машинам скорой помощи. К тому же он мгновенно нашел всех трех женщин и отнес их не в автобусы, куда прямо на пол бросали не пришедших в себя заложников, а именно к скорой помощи.

- Я думаю, если бы он не прорвался через оцепление, дочки бы не было в живых, - качает головой Кругликова. - Она бы задохнулась под грудой тел, если бы он ее не раскопал.

А где же Ярослав, сын Ирины Фадеевой? Ведь это о нем так беспокоилась и заботилась его мать, что даже разозлила террористок. Куда он исчез? Кругликов до сих пор не уверен, относил ли он его к машине скорой, или нет. Помнит, что нес мальчика в белой рубахе, высокого, как Ярослав. Но не уверен, что это был его родственник. Первый вопрос, который он задал в больнице жене, когда она очнулась: в какой рубахе был Ярослав в театре? Виктория ответила - в зеленой. Кругликова думает, что муж вынес одного из ребят, обсуживавших гардероб, он сидел за ними - высокий юноша со светлыми волосами. Наверное, это его муж спас. Кругликова также уверена, что Ярослава вообще не вынесли из зрительного зала. Почему? Потому что у него на лбу было пулевое отверстие. Сразу было видно, что он мертвый, поэтому им никто и не занимался.