О том, кем были люди Мовсара Бараева, откуда они взялись и как готовили операцию, известно немного. Можно только делать предположения на основе немногочисленных фактов и просочившейся в газеты информации из следственных органов и прокуратуры. Среди специалистов существует несколько взаимоисключающих теорий, касающихся этой операции.
Анна Политковская считает, что теракт задумали и самостоятельно подготовили обычные чеченцы, группа униженных, отчаявшихся людей, потерявших родных и близких. С некоторой помощью со стороны партизан они сами добрались до Москвы, провели разведку и захватили здание театра. Однако это представляется малоправдоподобным.
Естественно, мысль о такой акции могла прийти в голову и обычным жителям Чечни, и какому-нибудь малоизвестному полевому командиру небольшого отряда. Но они не могли бы ее эффективно подготовить - даже командир среднего уровня не имел ни достаточных организационных и финансовых средств, ни соответствующих контактов в Москве. Почти наверняка он вынужден был обратиться к кому-то, кто разбирался в организации таких операций и кто мог бы ему помочь. Весьма правдоподобно, что это был именно Шамиль Басаев, который после потери ноги на минном поле под Грозным редко давал о себе знать.
По другой теории, самому Басаеву пришла в голову мысль об организации очередной операции «в стиле Буденновска», и он приступил к поиску исполнителей. В заявлении, сделанном через пару месяцев после теракта на Дубровке, Басаев написал, что это была спланированная им акция, а первоначально ее целью был захват Думы (нижняя палата парламента) и здания Совета Федерации (верхняя палата парламента). В доказательство он даже приводил точные данные, сколько шагов отделяет вход в Думу от лифтов в холле. Кроме того, Басаев заявил, что руководить операцией должен был кто-то другой; всего было отобрано четыре командира, но все они погибли, и в последний момент Басаев был вынужден передать руководство Мовсару Бараеву.
Террористы позже утверждали - в разговорах с заложниками и на сайтах Интернета - что подготовка операции длилась больше двух месяцев. Российская пресса («Московский комсомолец»), на основе утечек информации от спецслужб и прокуратуры, сообщала, что Абу Бакар, которого на самом деле звали Руслан Эльмурзаев, появился в Москве еще в начале 2002 года и тогда же приступил к организации террористической сети в российской столице.
Так или иначе, наверняка еще весной 2002 года руководители отдельных звеньев, которые должны были в будущем объединиться в террористическую группу, начали поиск подходящих людей. Таких руководителей звеньев было, вероятно, трое или четверо, и каждый из них имел множество отчаявшихся и униженных родственников и знакомых, жаждавших мести и готовых на смерть. Наверняка, каждый из руководителей звена (такие, как Аслан, который потом командовал на балконе, или Абу Бакар) лично встречался с выбранным кандидатом, человеком, у которого русские убили близких, и спрашивал, готов ли тот пойти с ним на дело. Возможно, участники операции, как писала об этом позже Политковская, сами обращались еще раньше к местному полевому командиру и только ждали сигнала. Наверняка, они происходили из разных районов Чечни и часто не были даже знакомы друг с другом.
- В Чечне существует такая традиция - каждый из командиров, планируя операцию, сам подбирает себе людей, - говорит Санобар Шерматова. - Люди соглашаются идти за конкретным человеком, которого они знают, которому доверяют. Но не знают, куда идут. О цели операции знал, думаю, только руководитель и кто-нибудь из его помощников.
Поскольку отряд был разбит на несколько звеньев, каждое из них собиралось и готовилось отдельно. Несомненно, каждый из командиров несколько раз проводил тренировочные сборы своих людей. В ходе подготовки каждый из будущих террористов отрабатывал основные действия в зрительном зале, обучался использованию взрывных устройств, прикрепленных к поясам, и так далее. Но вся группа в полном составе не встречалась ни разу. Впрочем, такой необходимости и не было, а с точки зрения конспирации это было просто недопустимым. Поэтому заложники на Дубровке заметили, что некоторые террористы представлялись друг другу, вероятно встретившись впервые только на территории театра. По мнению Шерматовой, которой удалось собрать информацию о нескольких женщинах, принимавших участие в операции, по крайней мере одна из них не вошла бы в отряд Мовсара Бараева, если бы знала, что именно он будет руководить операцией.
- В свое время ее брат, Бауди Бакуев, занимался похищением людей, и его отношения с Арби Бараевым, дядей Мовсара, были, мягко говоря, напряженными, - рассказывает Шерматова. - Трудно представить, чтобы после гибели брата она могла пойти под командование человека, к которому он был враждебно настроен. Она приняла участие в акции, потому что думала, что идет с кем-то другим.
Вербовка и подготовка, по мнению Шерматовой, проходили не только в Чечне, но, вероятно, и в лагерях беженцев в Ингушетии и Баку, столице Азербайджана, где существует очень сильная чеченская диаспора и где значительно влияние исламских радикалов. Кроме того, некоторые женщины приняли участие в операции только потому, что там были их мужья. Как считает Шерматова, в отряде Бараева было немало ваххабитов, сторонников радикального исламизма.
Главные организаторы, которые сами не участвовали в походе на Москву, должны были разрешить еще несколько важных технических проблем. Одна из них - выбор объекта. Не исключено, что Басаев говорит правду, утверждая, что первоначально целью атаки были Дума и Совет Федерации. Но эти объекты расположены вблизи Кремля, на территории, охраняемой не обычной, до мозга костей коррумпированной милицией, а Федеральной службой безопасности, которая отвечает за безопасность важнейших государственных деятелей. При попытке прорваться в окрестности Кремля риск провала многократно возрастал.
Это касалось и Большого театра, расположенного практически рядом с Кремлем, Думы и Совета Федерации. Один из чеченцев в зрительном зале на Дубровке уверял, что они хотели захватить именно Большой театр, но, возможно, это была простая похвальба.
В конце концов выбор пал на театр, практически не охраняемый, расположенный не в самом центре, примерно в километре на юг от знаменитого Садового кольца. Выбор же спектакля был своего рода символом: мюзикл - жанр особенно веселый. Бараев, как Басаев семь лет назад, хотел показать веселящейся, смеющейся, поющей Москве, что творится на их родине, как гибнут их братья.
Разведка явно не достигла цели - возможно, потому что организаторы акции боялись, что их обнаружат. Служебные помещения театра на Дубровке вообще не были обследованы, у чеченцев не было плана здания, они в нем просто терялись, о чем упоминает Васильев. Скрупулезное обследование театра до операции было бы, конечно, слишком рискованным, могло привлечь внимание. Чеченцы тщательно выбирали спектакль для атаки - посещали театры, где шли мюзиклы «Чикаго», «42-я улица» и «Норд-Ост».
Зато подготовка снаряжения оказалась на уровне. Прежде всего, отряд Бараева был вооружен двумя фугасами, каждый с 152-миллиметровым артиллерийским снарядом внутри. За несколько часов до штурма десантников, уже в зрительном зале театра, оба взрывных устройства были соединены между собой так, чтобы их можно было взорвать одновременно. В сумме, по мнению специалистов ФСБ, сила взрыва была бы эквивалентной двадцати килограммам тротила.
Кроме того, в зрительном зале было еще двадцать пять самодельных взрывных устройств - двадцать два пояса шахидов и три стационарные мины (так называемые МОН-50) - две были укреплены на стульях на сцене, третья - на стене в конце зрительного зала под балконом. По мнению специалистов ФСБ, каждое из этих взрывных устройств содержало брикет пластида (материала на базе гексогена) и весило около двух килограмм (по другой версии, от 1, 8 до 2кг). Каждое из взрывных устройств содержало, кроме того, около килограмма металлических шариков.
