В руки чеченских бандитов попадали не только известные люди, но и простые россияне. Захватывали строителей, инженеров, учителей и солдат. О них сообщали редко. И вообще не упоминали о том, что работорговцы - это чаще всего многонациональные банды, состоящие не только из бывших чеченских партизан, но и из жителей соседних республик, которые похищают и самих чеченцев, а также жителей Дагестана, Ингушетии или Грузии.

Заложники содержались в ужасающих условиях - в темных погребах домов или просто в ямах, вырытых в земле, под открытым небом, с решеткой вместо крыши, независимо от погоды и времени года. Многое зависело от стоимости заложника, от ожидаемого выкупа. Хозяева кормили своего невольника один раз в день, а то и раз в несколько дней. О мытье и говорить нечего. Заложников били и травили собаками. Иногда измывались и более изощренными способами. Я слышал историю семидесятичетырехлетнего старика, который провел год в вырытой в земле яме и весь год почти не спал, подремывал, боялся заснуть. Из стены ямы торчал кусок газопровода. Газ иногда был, иногда нет, и старику приходилось сторожить со спичками в руках, чтобы вовремя зажечь газовый факел, - если бы он уснул, мог погибнуть, так как метан тяжелее воздуха. В 2002 году был освобожден один россиянин, который, будучи невольником, работал на своих чеченских «господ» тридцать лет. Его семья давно считала погибшим.

Французский фоторепортер Брис Флетьо, который провел в неволе восемь месяцев в конце 1999 - начале 2000 года, психически не выдержал пережитого и через несколько недель после возвращения в Париж покончил с собой.

С ужасом в голосе произносились имена самых жестоких охотников за людьми. Одним из самых кровавых был Арби Бараев, дядюшка Мовсара, предводителя террористической операции на Дубровке. Арби прославился на весь мир в 1998 году, когда его люди захватили четырех инженеров лондонской фирмы Грэнджер Телеком. Трое британцев - Дарен Хикки, Питер Кеннеди и Руди Петши и новозеландец Стэнли Шоу - монтировали в Грозном систему мобильной связи. Их выкрали, несмотря на мощнейшую охрану. По невыясненным до сих пор причинам (скорее всего, британцы отказались платить выкуп), через три месяца все были зверски убиты. Однажды утром в начале декабря 1998 их отрубленные головы нашли в снегу у дороги, ведущей в Ингушетию.

Чеченские торговцы живым товаром, желая заставить семьи заложников платить выкуп, часто отрубали жертвам пальцы, изощренно избивали и измывались над ними. Иногда убивали, если «цена» заложника была невелика - семья была слишком бедной и не могла собрать достаточно большой суммы. Тем самым они заставляли семьи других заложников как можно быстрее собирать деньги. Каждое убийство записывалось на видеокассету. Выстрел в висок - наиболее гуманный способ убийства заложника, который можно увидеть в таких фильмах. Чаще всего связанного человека бросали на землю и, как барану, перерезали горло. Фонтаном била кровь, а несчастный медленно умирал, еще несколько минут содрогаясь в конвульсиях. Иногда голову пленника отрубали обычным топором. На одной из кинопленок видно, как вооруженный бородач отрубает голову старику со связанными за спиной руками. Слышен глухой удар топора. Когда голова уже отделяется от тела, камера с близкой точки показывает искривленное лицо старика с мертвым, разверзнутым в крике ртом.

Неприязнь россиян к чеченцам росла со дня на день. В 1999 году ее умело подогревали спецслужбы, которые собрали материалы об убийствах и преступлениях похитителей людей. Фильм несколько раз показали по телевидению. Поводом к нарастанию ненависти послужили также два значительных события, случившихся во второй половине того же года. В начале августа Шамиль Басаев со своим арабским приятелем, добровольцем и партизанским командиром Хаттабом, и несколькими тысячами партизан напал на Дагестан. Оба последователя радикального, воинствующего исламизма, называемого в России ваххабизмом, мечтали воплотить в жизнь провозглашаемую ими идею великого исламского государства, халифата от моря до моря - от моря Черного до моря Каспийского.

Атака ваххабитов была шоком для российского общества и породила резкую радикализацию настроений. Одно дело кипящий чеченский котел, из которого сепаратисты «не выливаются» за границы республики, и совсем другое - прямое нападение на Россию. Власти, которые, несомненно, были в курсе подготовки к нападению, умело подогревали страх. Сделать это было нетрудно, поскольку Басаев, готовя набег, рассчитывал на взрыв исламского восстания в Дагестане и бахвалился, что скоро его отряды появятся в предместьях Москвы, а халифат, созданный после победы над неверными, будет государством, живущим по законам Корана. Среди его бойцов было много радикальных исламистов из арабских стран.

- Уже тогда было ясно, что обе стороны конфликта трактуют друг друга с невиданной жестокостью, - утверждает Орлов. - Известен случай, когда люди Басаева взяли в плен группу рядовых срочной службы, простых солдат, а потом зверски их казнили - перерезали горло. Во время первой чеченской на месте убивали только ненавистных «контрактников», солдат, которые добровольно пошли на войну и подписали контракт. Чеченцы называли их наемниками; они прославились своей жестокостью.

Несмотря на поражение, которое потерпел Басаев, ситуация не успокоилась. В сентябре 1999 года, с разницей в несколько дней, взлетают на воздух два жилых дома в Москве и один - в Волгодонске, на юге России. Гибнет больше тысячи людей. По мнению многих наблюдателей, нельзя исключить, что к этим взрывам приложили руку российские спецслужбы, но тогда для большинства россиян это не имело значения. Общественное мнение единодушно признало, что это сделали чеченцы. Почти семьдесят процентов россиян высказалось за войну, которую объявил недавно назначенный премьер Владимир Путин. Формально власти не использовали слова «война», это должно было стать «контртеррористической операцией, направленной на восстановление конституционного порядка в республике», но все и так понимали, что имелось в виду.

Операция в Чечне и его решительная позиция принесли Путину небывалую популярность и обеспечили победу на президентских выборах. Именно тогда Путин произнес известную фразу: «Мы будем мочить их в сортире».

Войска, которые с таким благословением вошли в Чечню, жаждали крови и реванша.

- Удалось создать ужасающий образ врага, - говорит Орлов. - Конечно, в этом виновен не только Кремль, но и сами чеченцы и чеченские власти, которые ничего не сделали для того, чтобы пресечь преступность и прекратить хаос. Напротив, они позволили Чечне стать гнездом бандитизма, сделали ее «государством», наполовину конфессиональным, где приговоры выносили по суду Корана и проводили публичные казни - расстрелы и порку. Так или иначе, пропаганда сделала свое дело - российская армия входила в Чечню, как на вражескую территорию, и вела себя, как пристало оккупационным войскам. Солдаты-срочники во время второй чеченской войны часто вообще не имели понятия, где они находятся. Им приказали идти на врага, и врагом было для них население Чечни. Все. Без исключения.

Таким образом, в Чечне перестали считаться с какими бы то ни было принципами и конвенциями ведения войны. Самолеты бомбили жилые дома, больницы, школы. Артиллерия проводила массированные обстрелы любой местности, где оказывалось сопротивление армии. В течение многих недель осады Грозного, когда на город ежедневно обрушивались тысячи артиллерийских снарядов, гражданское население (по некоторым данным, от пятнадцати до пятидесяти тысяч жителей) практически не имело возможности ни выйти из осажденного города, ни обеспечить себя водой и продуктами питания. Дело доходило до трагических инцидентов - солдаты обстреливали из автоматов колонны гражданских лиц и автобусы с беженцами. И нередко это вовсе не было случайностью. На территориях, перешедших под контроль федеральных властей, начались убийства, грабежи и пресловутые зачистки.

Свидетельством тому, как российская армия видит чеченский народ и как собирается с ним поступать в ближайшем будущем, явился приказ бывшего в то время командующим федеральных сил на Северном Кавказе генерала Виктора Казанцева.