Он нахмурился:

– Едва ли.

– Почему же тогда выдали этой женщине денег?

– По-вашему, я не должен был этого делать?

– Нет, я не это хотела сказать, – мягко возразила Селия. – Я никогда бы не стала винить вас за сострадание.

Энтони закрыл глаза и прислонился лбом к ее лбу. Селия обняла его, и несколько минут они сидели молча, обнявшись. Энтони впервые за последние несколько часов снова испытывал спокойствие. Но затем он осторожно высвободился из объятий Селии и поднялся с места. Ему нужно было еще кое-что сказать Селии. Он может принять ее любовь, только когда его совесть будет до конца чиста.

– Селия, – сказал он, – я не был с вами до конца честен. – Селия заморгала. – Есть кое-что, что я должен вам сказать, то, что вы должны узнать, прежде чем решите выйти за меня замуж. А я, как болван, считал, что мне не обязательно вам это говорить, что мне не надо… – Он осекся и провел руками по лицу. – Я думал, что не должен признаваться вам в своих недостатках.

– У всех есть недостатки, – сказана Селия.

Энтони горестно рассмеялся:

– Несомненно. Но не торопитесь говорить что-либо, пока не выслушаете меня.

Селия не стала возражать, просто кивнула.

Энтони вздохнул. То, в чем он собирался признаться Селии, не смог вытянуть из него даже герцог Эксетер во время своего дознания. Селия должна это узнать. Пока не связала себя с ним на всю жизнь, пока еще есть время расторгнуть помолвку. До этого Энтони обманывал себя, полагая, что может просто забыть о своем прошлом и притвориться, что этого никогда не было в его жизни, избавиться от угрызений совести. Селия – доверчивая и добросердечная женщина, ей и в голову не придет прямо спросить об этом. Но сей факт не сможет служить ему оправданием, если он решит промолчать. Боясь поднять на Селию глаза, Энтони начал рассказывать:

– Я уже говорил, что отец рассердился, когда меня исключили из школы. Моя мать умерла незадолго до этого. Отец сказал, чтобы ноги моей больше не было в Линли-Корте, И признаться, я не слишком из-за этого расстроился, потому что мы с отцом давно не ладили. Но мне было всего пятнадцать лет, и я не имел средств к существованию. Селия, я… я… – Он вздохнул. – Я мошенничал, – признался он. – Сдавал экзамены за других… за деньги, пока не окончил школу. Выигрывал в карты. Держал пари на деньги. Но этим можно было заработать лишь незначительные суммы, которых хватало, чтобы сводить концы с концами, но было недостаточно, чтобы начать собственное дело. Я долго не мог остановиться. Мне хотелось большего. Хотелось богатства. Хотелось доказать Линли, что я обойдусь без него, его усадьбы и его денег. Я решил вложить деньги в какое-нибудь дело и стал регулярно играть на бирже. Сидя за одним карточным столом с финансистами, я кое-чему научился. Мне нравилось делать деньги, – признался Энтони. – Но чтобы вкладывать деньги, нужно сначала иметь необходимую сумму, нужно ее как-то добыть. – В этом Энтони было особенно тяжело признаваться Селии. Он не знал, как она все это воспримет. – В общем, я брал деньги у женщин, – выпалил он наконец.

Селия округлила глаза и схватилась за грудь.

– Как это?

– Я занимал у них деньги, – сказал Энтони, – и возвращал взятую сумму с процентами. Я зарабатывал деньги для женщин, которым мужья не выделяли достаточно средств на карманные расходы. Я убеждал себя в том, что благодаря мне они становятся независимыми от мужей.

– Но в этом нет ничего плохого, – заметила Селия.

– Возможно, – сказал Энтони, – но с некоторыми из этих женщин я заводил интрижки. – Энтони замялся. – С несколькими из них. С Фанни – в том числе.

– Со всеми?

– Нет, не со всеми, – поспешил он заверить Селию.

– А-а… – Она снова притихла, и в глазах ее отразилась печаль.

Энтони судорожно сглотнул.

– Некоторые наверняка говорили потом, что я соблазнил их, чтобы получить деньги. Сам я так не думал, но по молодости лет считал это своего рода игрой. Я думал только об удовольствии и о деньгах. Успех меня опьянял. Я наделал ошибок. Путался с женщинами, которые, позабыв об осторожности и здравом смысле, рассказывали о нашей связи, – и в итоге меня ославили как соблазнителя женщин и отъявленного повесу.

– Ах, Энтони, – вздохнула Селия, – если бы я знала раньше, как тяжело вам приходилось в жизни…

– Прошу вас, не надо. – Его суровый тон заставил Селию вздрогнуть. – Я сам выбрал себе такую жизнь. Никто не заставлял меня держать пари на деньги, соблазнять женщин и лгать. Будь я лучше, чище – нашел бы другой способ…

– Вы выбрали самый трудный путь. – Селия подошла к Энтони. – Другой на вашем месте не возвращал бы долги, или жил за счет родственников и друзей, или даже воровал. Вы были вольны делать все, что необходимо, чтобы выжить.

– Но этим я причинил вам боль.

Она покачала головой:

– Мне причиняет боль другое: что вы ощущали себя недостойным человеком. Что ваш отец заставил вас почувствовать себя обманщиком и вором. А вы… Да разве я вправе осуждать вас? Я никогда не знала, что такое нужда, что значит, когда нет средств к существованию. Я никогда не знала, что такое одиночество, когда ты – один на один с враждебным миром. Надеюсь, мне хватило бы сил выдержать все то, что довелось пережить вам. Но я никогда с этим не сталкивалась.

– Ах, как мило, – раздался голос у Энтони за спиной. – Неудивительно, что ты решил на ней жениться. Эта женщина всегда найдет отговорку, чтобы оправдать любой твой шаг, Хэмилтон.

Энтони оглянулся. Через открытые французские двери в библиотеку вошел Нед. Его волосы были растрепаны, а глаза лихорадочно блестели. Одежда Неда была покрыта пылью.

– Ты, кажется, говорил, что тебя ждут в Лондоне.

– Ах да. Ждут. До сих пор. Но здесь у меня остались кое-какие дела.

Энтони сопоставил отдельные факты и понял, что произошло сегодня утром. Нед, который хотел жениться на богатой невесте, Селии. Нед, который перестал с ним разговаривать после того, как было объявлено о помолвке Селии с Энтони. Нед, который не мог удержаться от насмешек и колкостей в адрес Энтони, который рано утром уехал куда-то, которому было все известно о Фанни и ее отношениях с Энтони. Нед, который даже сейчас, улыбаясь, прятал за спиной пистолет.

– Это ты стрелял в меня сегодня, – спокойно сказал Энтони. Селия ахнула и испуганно посмотрела на Неда. Она заметила пистолет. – А сейчас пришел, чтобы сделать еще одну попытку?

Нед вздохнул:

– Видишь ли, я не хочу этого. Но тебе удалось уйти целым и невредимым, не так ли?

– Вы стреляли в Энтони? Зачем? – воскликнула Селия. – Какой вам прок его убивать? Он же ваш друг!

– Друг… Поэтому я предпочел бы не убивать его, – спокойно проговорил Нед. – Он отличный парень, и я ничего не имею против него. За исключением его дьявольского везения в карточной игре. Но факт остается фактом – я испытываю финансовые затруднения, а он увел у меня богатую вдовушку, на которую я имел виды. – Селия открыла рот от изумления. Нед театральным жестом приложил руку к груди. – Клянусь вам, дорогая леди, я буду вам верным и преданным мужем. Если уговорю вас перенести вашу привязанность на меня, тогда мне не нужно будет… – Он сделал выразительную паузу и приподнял брови, ожидая реакции Селии. Глядя на него с гневом, она покачала толовой. Нед снова вздохнул. – Я так и знал. Значит, придется убедить вас другим способом. – Пойдемте со мной, леди Бертрам.

– Не пойду, трусливый, жалкий, лживый…

– Да-да, я знаю. Можете не продолжать. Я уловил вашу мысль. Но я в самом деле вынужден настоять на своей просьбе.

– Что это тебе даст? – спросил Энтони, не сводя глаз с пистолета.

Он сделал еще шаг в сторону, намереваясь встать между Недом и Селией.

– Разумеется, я не питал иллюзий, что, порвав с тобой, она выйдет замуж за меня. Но я боялся, что ты меня убьешь. Не волнуйся, Хэмилтон, мне нужен только выкуп. Получишь свою Селию назад в целости и сохранности. Скорее всего еще до свадьбы.

– Я мог бы на это согласиться, – сказал Энтони, – но я тебе не доверяю. Поэтому от лица леди Бертрам, как ее будущий муж, вынужден отказаться.