– Почему ты раньше не рассказывала мне об этом, – прошептала Розалинда.

Селия кусала губы.

– Я не хотела, чтобы ты об этом, знала.

– О, моя дорогая деточка…

– Но я извлекла из всего этого урок для себя. Да, есть один джентльмен, который вызвал мой интерес, но на сей раз я буду более осторожной и осмотрительной.

– Понимаю, – сказала мать. – Я не собираюсь вмешиваться или давить на тебя. Для меня достаточно того, что ты снова весела. – Мать поцеловала Селию в щеку. – Хочу, чтобы ты была счастлива.

Селия улыбнулась:

– Знаю, мама. Спасибо.

Сияя от радости, Розалинда удалилась. А Селия продолжала прогуливаться по саду. Она знала, что, несмотря на клятвенные заверения матери и ее добрые намерения, она будет исподволь выяснять, кто заинтересовал ее дочь. Слишком сильно было ее любопытство, особенно когда дело касалось ее дочери. После смерти отца и вплоть до замужества Селии они с матерью были неразлучны. Селия понимала, что ей повезло, что у нее такая любящая и преданная мать, но кое-что она от нее скрывала. Матери хотелось быть в курсе всех подробностей ее жизни.

Но теперь Селия решила хранить в тайне свои секреты. Она не хотела, чтобы мать узнала о ее таинственном друге по переписке. Кем бы ни оказался этот мужчина, не нужно, чтобы мать о нем знала. Селия предчувствовала, что мать не одобрит этого джентльмена, потому что все больше и больше была уверена в том, что автор адресованных ей записок – Энтони Хэмилтон.

Никаких доказательств у Селии не было, но с каждой новой запиской в ней все больше и больше росла уверенность в этом. Трудно было представить, чтобы эти слова мог адресовать ей какой-то другой мужчина, который был в числе гостей званой вечеринки. Их разговоры убеждали ее, что ни с кем она не чувствовала себя так раскованно и естественно, как в его обществе. Ему первому Селия без утайки поведала всю правду о своем несчастливом замужестве. Даже такие сугубо личные подробности, как переживания из-за того, что у них с Берти не было детей, и угрызения совести по этому поводу. Селия ни разу не пожалела о том, что открыла Энтони свою душу. Его общество не тяготило ее. Напротив, никто не мог ее рассмешить так, как он. Никто не понимал ее так, как Энтони.

И еще эти письма без подписи. Они стали чрезвычайно важны для нее. Начав с посланий, полных романтической чепухи, их автор стал откровенно делиться с ней своими мыслями и чувствами, не стесняясь обнажать свою душу. Только Энтони был способен написать эти письма, он единственный. Но говорить о своей догадке ему она не собиралась. Она просто наслаждалась их общением.

Теперь мать будет начеку. За этим снова последует вереница мужчин, которых будут поочередно сажать за столом рядом с ней, будут их ей представлять, а в это время за ними будет следить недремлющее око ее матери. Разве мать сможет удержаться? Селии не хотелось снова проходить через эту медленную пытку. Она почувствовала необходимость прояснить как можно скорее все насчет этих писем, а если возникнет необходимость, то и поговорить с автором. Пока ее не опередила мать. Агнес уже пообещала держать в секрете все связанное с таинственными записками. Однако Селия была намерена еще раз поговорить с ней, уговорить горничную не рассказывать о письмах даже вдовствующей герцогине.

Она должна уговорить своего таинственного друга встретиться с ней с глазу на глаз. Если автор романтических посланий не Энтони, а кто-то другой, она попадет в неловкое положение. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы им оказался Энтони. Сердце подсказывало ей, что это он.

Войдя в комнату, чтобы помочь хозяину переодеться к ужину, Франклин протянул Энтони очередную записку. Энтони строго-настрого приказал камердинеру следить за появлением на кухне каких-либо адресованных ему посланий. Сам он по-прежнему оставлял письма для Селии на кухонном столе. На том же столе появлялись и ответные записки Селии. С сильно бьющимся сердцем Энтони взял записку и сразу же вскрыл конверт.

То, что было в письме, явилось для него полной неожиданностью.

Не веря своим глазам, он перечитал послание во второй раз:

«Если вы и вправду мой друг, давайте встретимся сегодня вечером. После ужина в библиотеке. Буду ждать вас там».

Проклятие. Разумеется, он не может туда пойти.

Энтони бросил записку на письменный стол. Ему нужно ответить, сказать, что он слишком робок и застенчив и не может с ней встретиться.

Свидание с ней наедине – это то, чего Энтони в глубине души и хотел, и боялся одновременно. Почему она изъявила желание встретиться с ним? Неужели его искренние слова затронули струны ее сердца? Или она просто из любопытства хочет выяснить, кто пишет ей эти послания? Может быть, ей это надоело и она решила прекратить переписку? А может быть, у нее в мыслях совсем другое?

Разумеется, пойти на свидание к ней он не может.

Вся эта затея постепенно вышла у Энтони из-под контроля. Вначале он просто рассчитывал написать пару цветистых фраз, чтобы польстить ее женскому тщеславию и возродить в ней жажду жизни. Для большинства женщин этого было бы достаточно. Энтони не считал себя тонким знатоком женской души. Так получилось, что он изливал этой женщине душу, – женщине, для него недоступной, о которой он тайно мечтал на протяжении нескольких лет. А она никогда не испытывала к нему ничего, кроме братских чувств. Его не страшило, что он обнажил душу, – он боялся открыть ей свое имя.

Если он пойдет на свидание, Селия все узнает. Если заявит, что писал ей только затем, чтобы приободрить ее в тяжелую минуту, она почувствует себя обманутой, что вполне естественно. Если признается, что каждое слово в его письмах – правда… Селия узнает о его чувствах. Нет, лучше всего никуда не ходить.

Энтони сунул записку в ящик.

Казалось, ужин никогда не кончится. От волнения у Селии пропал аппетит. Отпивая вино из бокала, она старалась прислушиваться к разговору за столом, время от времени украдкой поглядывая на Энтони. Ей хотелось узнать, изнывает ли он от такого же нетерпения, как и она.

Похоже, нет. Вел он себя совершенно спокойно. Только что Селия нисколько не сомневалась в том, что все эти письма пишет ей Энтони. А что, если она ошибается? Если на свидание к ней придет не Энтони, а мистер Пиктон-Льюис, или мистер Чилдресс, или лорд Уильям. В этом случае она вежливо поблагодарит любого из них и скажет, чтобы они прекратили переписку.

Но никто из этих господ не придет в библиотеку, потому что писал ей Энтони.

Наконец ужин закончился, и женщины направились в гостиную. Розалинда предложила организовать музыкальный вечер и принялась упрашивать дам спеть и сыграть на фортепиано. Селии это было на руку. Но придется немного потерпеть, прежде чем ей удастся улизнуть. А ее нервы на пределе. Когда мать посмотрела на нее, Селия покачала головой.

– Нет, мама.

– Хорошо. Тогда посиди со мной, пожалуйста. – Ласково улыбаясь, Розалинда взяла ее за руку.

– Нет, мама. – Селия убрала руку. – Мне что-то нехорошо. Хочу пораньше уйти.

Розалинда с тревогой посмотрела на дочь:

– Ой, милая моя. Ты что-то бледна. И за ужином почти ничего не ела.

– Уверена, что со мной все будет в порядке. – Селия выдавила из себя улыбку.

Ее мать кивнула и оставила ее в покое.

– Тогда спокойной ночи. Извинюсь перед гостями за тебя.

На негнущихся ногах Селия вышла из гостиной. Джентльмены сидели за столом и пили портвейн. Убедившись, что в коридоре никого нет, Селия подхватила юбки и побежала в библиотеку.

Там не было ни души. Селия медленно вошла в комнату и стала ждать, когда глаза привыкнут к темноте. Тусклый лунный свет проникал в помещение через высокие французские окна. Почти все шторы в библиотеке были опущены, и даже через несколько минут Селия с трудом различала в темноте предметы. Превосходно. Стараясь успокоиться, Селия прошла в глубину комнаты. Она еще ни разу никого не соблазняла. И ее ни разу никто не соблазнял. Да и подходящее ли это место для соблазнения? Что за мысли лезут ей в голову? Селия с трудом сдержала смех. Может быть, по каким-то соображениям ее адресат вообще не явится. И тогда она будет чувствовать себя полной идиоткой, дожидаясь его в темноте.