Селия нашла Молли в комнате для занятий, где когда-то и сама Селия училась читать и писать. Селия хорошо помнила Молли – милую девчушку, которая любила ковыряться в песочнице и ловить жуков. Она не узнала белокурую девочку, которая подняла на них глаза, когда они вошли.

– Тетя Селия! – Молли вскочила и торопливо присела в реверансе. – Как я рада снова вас видеть!

– Я тоже, Молли. – сказала Селия. – Хотя тебя трудно узнать: ты так выросла.

Молли улыбнулась. Ее белокурые волосы были аккуратно уложены, лицо удлинилось, его черты стали точеными, как у матери. Руки девочки были измазаны в краске.

Заметив взгляд Селии, Молли покраснела и спрятала руки за спину.

– Извините, – сказал она. – Я рисовала.

– Можно взглянуть?

Молли кивнула, и Селия подошла ближе, чтобы посмотреть рисунок. На рисунке был изображен тюльпан.

– Красиво, – сказала Селия.

– Благодарю вас. – Молли принесла папку. – Здесь мои рисунки. – Мы с мистером Григгзом сейчас проходим садовые растения.

– Ты молодец, – сказала Селия, пораженная скорее не мастерством, а редкими для девятилетней девочки терпением и усидчивостью, без которых невозможно било рисовать с натуры.

Молли просияла:

– Благодарю вас, мэм.

Селия положила папку на стол.

– Называй меня тетя Селия, как и раньше.

– С радостью, тетя Селия.

– Ваша милость, вам пора к мисс Престон на урок верховой езды, – сказала молодая женщина, видимо гувернантка.

Ханна посмотрела на Молли:

– Если хочешь, после урока можешь присоединиться к нам. Мы будем пить чай.

– Спасибо, с удовольствием. – Молли приветливо улыбнулась Селии. – До встречи. – И отправилась переодеваться для урока верховой езды.

– Она совсем большая, – сказала Селия.

– О да. А еще считает себя всезнайкой. У нее на любой вопрос готов ответ, о котором она не замедлит нам сообщить. Твоя мать говорит, что она подражает манере поведения Маркуса. Едва, ли это хорошо для девочки ее возраста.

– А где Маркус? Он придет?

По какой-то непонятной для нее самой причине Селия не спешила встретиться с братом. У нее было какое-то дурное предчувствие. Она не забыла, что Маркус нехотя дал согласие на брак Селии, потому что считал, что Селии нужно лучше узнать характер Берти и подойти к этому вопросу более здраво. Селия знала, что Маркус не станет говорить с ней на данную тему, но понимала, что он этого не забыл.

– Он скоро вернется. Я пригласила Вивиан и Дэвида к нам на ужин. Надеюсь, это не слишком утомительно для тебя?

– Нисколько, – заверила ее Селия.

Может быть, в тесном семейном кругу она воспрянет духом и снова почувствует себя дома.

Но надежды Селии не оправдались. Дэвид в порыве братских чувств обнял ее, чуть не свалив с ног. Вивиан, которая раньше казалась Селии настороженной и сдержанной, теперь почти совсем вписалась в семью, хотя до сих пор держалась с Розалиндой довольно официально. Платье Вивиан не скрывало ее округлившийся живот. Маркус принял Селию также сердечно, как и Дэвид. Однако Селия опасалась, что от проницательного взгляда Маркуса не укроется то, что мог проглядеть Дэвид. Но, как она и предполагала, Маркус не сказал об этом ни слова.

– За Селию! – произнес Дэвид тост за ужином. – Как замечательно, что ты снова в Лондоне. – Вслед за Дэвидом все подняли бокалы.

Селия смущенно улыбнулась:

– Я тоже счастлива видеть вас.

Селия слушала, как обсуждают события, о которых она не имела ни малейшего представления, называя незнакомые ей имена. Наконец она спросила:

– Дэвид, твой друг мистер Перси в Лондоне в этом сезоне?

– Перси? Думаю, да.

– Он женился на моей подруге Джейн Мелвилл, – объяснила Селия. – Мне хотелось бы с ней встретиться.

– Э-э… хорошо. – Дэвид откашлялся. – Полагаю, ты с ними увидишься.

Селия улыбнулась и кивнула. На секунду воцарилось молчание, затем Дэвид сменил тему беседы. До конца ужина Селия не поднимала глаз от тарелки. Она чувствовала себя потерянной.

В гостиной все обстояло еще хуже, чем в столовой. Дэвид сел рядом с женой на маленький диванчик и обнял ее. Детям разрешили войти и пожелать всем спокойной ночи, после чего Маркус и Ханна повели их в детскую. Кроха Эдвард весело махал ручонками, сидя на руках у матери, а Томас подпрыгивал на плечах отца. Молли следовала за ними.

Несмотря на то что женитьба ее обоих братьев была сопряжена со скандалами и сплетнями, в итоге они были счастливы в браке. Только Селия, у которой была самая красивая свадьба в сезоне, выйдя замуж за самого подходящего, респектабельного джентльмена, была несчастна. Мгновение Селия недоумевала, почему у нее все так вышло. Если бы она совершила какое-нибудь сумасбродство вроде побега с актером или бегства в Шотландию, могло ли все выйти по-другому, лучше?

– Ну вот. – Ее мать с улыбкой села рядом с ней, и Селия очнулась от своих грустных мыслей. – Я подумала о твоем гардеробе, и мадам Леско будет здесь.

Селия удивленно взглянула на мать и нахмурилась:

– Мама, я… У меня нет пока настроения выезжать в свет.

– Конечно, – с готовностью кивнула мать. – Но согласись, дорогая, тебе пора отказаться от траурной одежды. С тех пор как ты покинула Лондон, мода сильно изменилась.

Селия вздохнула. Может быть, мать права. Надо снять траурное платье – возможно, тогда она избавится от уныния.

– Мода, разумеется, не стоит на месте.

Розалинда обрадовалась:

– Господи, как же я соскучилась по тебе, Селия! Какое счастье для матери, когда ее дочь – рядом с ней.

Селия не нашлась что сказать. А счастлива ли дочь, когда рядом – мать? В настоящий момент от общения с родными Селии стало только хуже. Она пребывала в смятении, ощущала себя среди них белой вороной. У нее не было ощущения, что она вернулась домой. Она чувствовала себя неприкаянной, словно у нее вообще не было дома. Словно нет места на свете, где она может найти душевный покой. Эксетер-Хаус – дом Маркуса и Ханны, а не ее. Дэвид и Вивиан счастливы. А Розалинда, судя по всему, вбила себе в голову, что сможет снова сделать Селию счастливой. Что они будут ходить вместе по магазинам, болтать без умолку о пустяках и вести себя так, как когда-то.

Селия разглядывала гостиную, словно никогда раньше здесь не бывала.

«Я здесь чужая», – думала она.

Селии не хотелось разговаривать с матерью, это было выше ее сил. Сославшись на усталость, она отправилась в свою комнату.

Селия рано легла спать и на следующее утро рано проснулась. Она все еще жила по деревенскому распорядку дня. Когда пришла горничная, Селия сказала, что будет завтракать внизу. То ли вознамерилась во что бы то ни стало сблизиться с родными, то ли ей хотелось убежать от мучительных воспоминаний о прошлом, которые преследовали ее в этой комнате. Селия оделась и спустилась вниз.

Дверь в комнату для завтрака была открыта. Услышав голос матери. Селия заставила себя приветливо улыбнуться.

Ее внимание привлек обрывок разговора, происходившего в комнате. Она прислушалась и замедлила шага.

– Но счастлива ли Селия? – с тревогой в голосе спросила Ханна.

Селия замерла, ожидая, что ответит мать. Селия и сама не знала, счастлива ли она. Она не так уж несчастна. Но это не значит, что она счастлива.

– Меня беспокоит ее состояние, – ответила Розалинда. – Она замкнулась в себе.

– Селия потеряла мужа, – напомнила Ханна. – Ей нужно время, чтобы смириться с постигшим ее горем…

– Нет, – перебила ее Розалинда. – Дело не в этом.

– Тогда в чем же?

Мать едва слышно ответила:

– По-моему, она давно несчастна.

– А как же ее письма? – помолчав, возразила Ханна. – В них она и словом не обмолвилась ни о чем подобном.

Розалинда вздохнула:

– Не могу себе простить, что раньше этого не заметила. Она никогда не писала ни об ужасной погоде в Камберленде, ни о Кенлингтон-Эбби – старом доме, который не ремонтировался со времен королевы Елизаветы, ни о причудах старика Лансборо. При том, что я очень люблю своего мужа, изредка я на него все-таки злилась Что же касается Селии, мне казалось. Бертрам не давал ей повода на него сердиться.