Ибо сама Е.И. Рерих [см.441–442] под молитвой понимала сердечную устремленность вверх, к Иерархии (но никак не к Богу!). Это противоречит даже теософским воззрениям [см.74;91] и неортодоксально-христианскому учению Белого Братства [9-25].

В ученииЖивой Этики досталось всем — не только священникам ородоксальных религий, но даже затворникам. Уместно вспомнить, что явление затворничества характерно не только для православного монашества, но и для тибетского буддизма [219–220;354].

Отношение Агни-Йоги здесь — крайне отрицательное:

"Путь отшельничества не Наш путь. Нужно принести жизни цветы опыта. Так же кто решит для себя легкую задачу непотревожимого существования? Кто может принять на себя назначение зрителя битвы? Отныне нет зрителей, нет спящих, ибо пламя у порога." (Знаки Агни Йоги,165).

Мне так и представляется пионерский значок — звезда и пламя красного цвета — этот демонический оккультный знак! Но стоит показать, как такое отношение к «легкому» (?) пути отшельника противоречит самому что ни на есть оккультно-эзотерическому пониманию трансфизических реальностей.

Ибо до сих пор распространена точка зрения, что монашеское уединение и "уход от мира" отшельников — антисоциальны и означают паразитическое существование.

"Где же польза ваша, Архаты? {архаты в буддизме — это "святые подвижники, достигшие Просветления за время данного земного воплощения" — Ю.К.} Сова в дупле полезнее провела время. Или вы трудитесь в поте лица на Земле, или в минуту уединения возвышаете себя над Землею. Но бесполезное возмущение стихий пусть не будет занятием мудрого." (Община,43).

Такие воззрения, естественно, — плод подлинного невежества и незнания оккультных истин. Старец Силуан [41,с.367] поучал так: "Мир думает, что монахи бесполезный род. Но напрасно они так думают. Они не знают, что монах — молитвенник за весь мир; они не видят его молитв и не знают, как милостиво Господь принимает их. Монахи ведут крепкую брань со страстями, и за эту борьбу будут велики у Бога… /до этого:/ Мир стоит молитвами Святых, и монах призван молиться за весь мир. В этом его служение." А анонимный биограф святого Старца добавляет [Там же,с.211]: "Ради неведомых миру святых изменяется течение исторических и даже космических событий, и потому каждый святой есть явление космического характера, значение которого выходит за пределы земной истории в мир вечности. Святые — соль земли, они — смысл ее бытия; они тот плод, ради которого она хранится. А когда земля перестанет рождать святых, тогда отнимется у нее сила, удерживающая мир от катастрофы."

Заметим, что аналогичные мысли — о планетарной значимости святых — высказывали Бхагаван Шри Сатья-Саи-Баба [137;140], даже Н.К. Рерих [см.444;514] (какая непоследовательность!), Свами Йогананда [488], махатмы Джуал Кхул [82;92;83] и Эль Мория [424]. Никакие физические исследования пока не в состоянии оценить количественно те огромные потоки тонкоматериальной энергии, которые воспринимают через себя и генерируют святые подвижники. Эти энергии действительно определяют ход мировых исторически событий, а, через Посвященных высших уровней [79;82;587] даже соотносятся с жизнью макрокосмических систем — типа, например, миров Сириуса.

"Умереть для мира" — столь распространенная в христианстве и буддизме формула — означает на самом деле умереть для мирских страстей и низшей жизни "социального животного".

Лама Анагарика Говинда [308–309] тоже был против крайностей аскетизма, выступая сторонником более «умеренных» видов практик. Но и он пишет следующее [308,с.94–95]: "Специальное назначение медитации состоит в том, чтобы вновь объединить внутренний и внешний миры вместо отречения от одного из них ради другого. Медитация — не бегство от мира, а способ более глубоко взглянуть на него, не загроможденного предубеждениями или въевшимися привычками, которые делают нас слепыми к окружающим нас чудесам и глубоким тайнам… Глядя на мир в перспективе нашего ограниченного маленького эго и наших эфемерных целей и желаний, мы не только искажаем его, но и делаем тюрьмой, отгораживающей нас от наших собратьев-существ и от самих истоков жизни."

Буддийская концепция "срединного пути" была предназначена для мирян, и для них медитация-без-ухода-из-мира является действительно лучшим методом, нежели прямой и короткий путь аскетизма, пригодный для единиц из сотен тысяч.

Однако, то, что невозможно для масс, не есть признак нецелесообразности для отдельных продвинутых в духовном плане людей. Такова, кстати, и позиция в учении Бхагавана Шри Сатья-Саи-Бабы [см. напр.490].

Что выдвигают в качестве противопоставления аскетизму и отшельничеству сами рериховцы? — Идеалы работы на благо общества! [437–439;444].

Казалось бы — звучит красиво, и это совпадает с позицией многих прогрессивных индийских обществнных деятелей, прежде всего — Свами Вивекананды [484–486;450-451].

Однако, уместно задать вопрос: в какой степени материалист может действительно способствовать прогрессу общества? Сейчас довольно сильна иллюзия возможности общественного блага, достигнутого несовершенными людьми.

"Урусвати знает значение труда. Называют труд молитвой {шабашник, вкалывающий за хорошие деньги, оказывается, молится! — Ю.К.}, радостью, восхождением. Много определений существует этому напряжению психической энергии. Люди могут пользоваться естественной дисциплиной в труде {потрясающее прозрение, просто удивительная истина! — Ю.К.}. Поистине, пранаяма проявляется в ритме труда**. // ** Сноска: Тезис о пранаяме в труде — исключительно верный, и он подтверждается в учении Бхагавана Шри Сатья-Саи-Бабы [144]: Он говорит, что нет особой нужды в пранайаме, энергию дает Бог трудящемуся самоотверженно для Бога и людей. Так что все же нужно отличать вдохновение труда ради хорошего материального вознаграждения, и воистину боговдохновенный труд, т. е. священную работу [см. также 513]. — Прим. Ю.К. /// Не может быть такого труда, который не подлежал бы совершенствованию. Усовершенствование может принадлежать любой области, и напрасно люди полагают, что многие отрасли труда устраивают своей рутиной." (Надземное,297).

В древнем ведическом тексте — Иша-упанишаде [475] мантра девятая гласит: "Те, кто совершенствуется в невежественной деятельности, попадут в темнейшие районы невежества. Однако еще хуже те, кто совершенствует так называемые знания." В комментариях к этому стиху Свами Бхактиведанта пишет в частности (с.70–71):

"Люди, занятые грубым удовлетворением чувств… по определению "Шри Ишопанишад" поклоняются авидье (невежеству). И те, кто поддерживают такого рода цивилизацию, называя это прогрессом образования, приносят больше вреда, чем те, кто живет только ради удовлетворения чувств. Прогресс науки безбожных людей так же опасен, как драгоценный камень на голове кобры. Кобра, украшенная драгоценным камнем, ничуть не менее опасна, чем кобра без украшения."

В другом месте Свами Бхактиведанта пишет (с.51):

"Те, кто имитирует уттама-адхикари (т. е. преданного Господу высшего уровня — Ю.К.), провозглашая идеи всеобщего единства и братства, но в своем поведении руководствуется телесными взаимоотношениями, являются лжефилантропами. Идею всеобщего братства следует усвоить от уттама-адхикари, а не от глупых людей, неспособных видеть ни индивидуальную душу, ни Сверхдушу — полную экспансию Верховного Господа, пребывающую повсюду."

То есть, в большинстве случаев все заявления атеистов о своем бескорыстном труде на благо общества — или чистой воды обман, или в лучшем случае — самообман. Этот момент, кстати, затронул и Даниил Андреев в "Розе Мира", когда обсуждал кармическую посмертную судьбу революционеров [32]. Действительно, в адские миры попали не только обманщики народных масс (их посмертье оказалось во много раз тяжелее), но и те, кто заблуждался искренне. В терминах ведических Писаний даже последняя категория людей называется погрязшими в гуне невежества, т. к. человек, который не руководствуется в своих действиях указаниями Священных Писаний, — неизбежно находится во тьме авидьи (незнания) и тамас-гуны (качества невежества).