Баба с грустью смотрит на Хасана и бьет себя кулаком по лбу, словно хочет размозжить себе голову:

— Что за дурья башка, никуда больше не годится. Взяла за привычку парить в облаках!

С этими словами Арудж-Баба подходит к сыну и кладет ему руку на плечо. Он боится отпускать Хасана в такое рискованное путешествие и вообще больше не намерен с ним расставаться.

— Ты должен остаться со мной.

Впрочем, если Ибрагим и султан Феса в сговоре, о чем теперь догадывается и Арудж-Баба, к гостю нужно отнестись с особым вниманием, чтобы не стать игрушкой в его руках. Он не должен почувствовать, что его обман раскрыт, до тех пор, пока не изойдет желчью и сам не обнаружит свое предательство.

— Пошли ужинать, сынок. Поднимается ветер, и нужно поторапливаться, чтобы не есть баранину с песком.

Но все равно ужинать приходится под аккомпанемент песчаной бури.

Едва вертела остановили и начали нарезать жареное мясо, как прибыли еще два человека с новыми посланиями. Увы, дурным новостям конца не было.

Осведомители сообщали, что испанские суда вот-вот нападут на Алжирский порт, который, по мнению испанцев, из-за похода Аруджа в западные земли остался оголенным.

Бейлербей резко оборачивается. Донесению он не верит, хотя страшно разозлен. Не верит потому, что если бы испанцы задумали напасть на Алжир, Хайраддин уж конечно бы об этом знал и предупредил их.

Но султан Феса продолжает терзать его душу, как злобный носорог терзает своим рогом пробитую шкуру противника. Правда, послания Хайраддина могли перехватить. Баба столько раз менял место своего лагеря, что гонцам из Алжира было не так уж просто добраться до него, минуя всевозможные засады.

План операции разработан испанцами так, чтобы взять берберов в клещи, уверяли осведомители, одновременно с судами из Орана в сторону Алжира двинулось многочисленное войско под командованием маркиза де Комареса.

— Комареса?

— Это новый губернатор, — поясняет гонец, вручая своему султану запечатанный пакет.

Арудж-Баба потрясен. Он не знал, что Комарес теперь губернатор Орана. Если в этом деле замешан Комарес, то известие о готовящемся нападении на Алжир вполне правдоподобно.

Кроме того, в пакете, распечатанном султаном Феса, оказывается готовое тому доказательство — послание, собственноручно написанное маркизом де Комаресом королю Испании. В послании содержатся отчет губернатора о положении дел в оранском гарнизоне, сведения о численности войска, готового к операции, и гарнизона, остающегося защищать крепость и порт, а также указываются суммы, необходимые для выплаты солдатам, покупки лошадей и провианта, намечается дата начала похода на Алжир и сроки его осады, подсчитывается, сколько может понадобиться людей, снаряжения и продовольствия в случае, если война затянется.

Арудж-Баба возвращает султану послание маркиза Комареса и принимается за свой кусок баранины. Остальные пытаются следовать его примеру, но аппетит у всех уже пропал. Султан Феса больше не притрагивается к еде. Арудж-Баба, как примерный хозяин, осведомляется, не слишком ли пережарено мясо, и выжимает сок из двух больших апельсинов на почти нетронутую баранью ножку, лежащую перед его сотрапезником.

Несмотря на все старания Аруджа, берберские воины поняли, что дело принимает серьезный оборот. Ужин продолжается при всеобщем молчании, никому больше не хочется ни шутить, ни спорить.

С почти оголенных вертелов на тлеющие угли стекает жир, распространяя вокруг неприятный запах.

— Полейте жаровни шалфейной водой.

Баба так внимателен ко всяким пустякам, словно его совершенно ничто не беспокоит.

— У тебя есть какое-нибудь предложение? Скажи, что ты советуешь нам делать? — обращается он к султану.

Султан Феса смущен: кто он такой, чтобы давать советы самому Аруджу, великому монарху и выдающемуся стратегу, но понемногу бейлербею все же удается вытянуть из него кое-какие сведения. Лиха беда начало, а потом речи султана становятся похожи на поток, прорвавший плотину. План действий, по его мнению, абсолютно ясен. Он считает, что Арудж-Баба должен завтра же двинуться в обратный путь, к Алжиру, а сам он, позаботившись об отправке союзников по домам, повернет со своим войском на Оран, чтобы отвлечь на себя выступившие из города силы испанцев. Таким образом, Арудж-Баба сможет без помех поскорее добраться до Алжира. Он укажет ему самый надежный маршрут и прямо сейчас готов наметить пункты, где можно будет пополнить запасы продовольствия и воды и сменить лошадей. В каждом из этих пунктов Аруджа будут ждать замечательные сытые и лоснящиеся мавританские скакуны, чтобы он вернулся домой: Алжир нуждается в нем.

Забота султана Феса о спасении Алжира полностью реабилитирует его в глазах Аруджа.

«Это настоящий друг, — думает он, — и как только я мог заподозрить его в сговоре с мерзавцем Ибрагимом. На него вполне можно положиться, он не лжет».

Да и вообще, время ли сейчас думать о каком-то Ибрагиме, о завоевании всего побережья, о судах, везущих золото из Новых Индий? После того как Баба увидел письмо Комареса, у него на уме только одно — поскорее вернуться домой, защитить Алжир — жемчужину его царства.

Хасан же не верит ни россказням о возможном нападении на Алжир, ни хитрым уловкам старого Ибрагима, решившего заставить Аруджа порвать договоры с иноземцами. Не верит он и в показную лояльность султана Феса.

Поднимается ветер, поначалу чуть сильнее обычного бриза. Но не успевают люди укрыться, как он превращается в ураган. Побросав еду, все торопятся укрепить шатры и палатки двойными и тройными растяжками. Одни палатки приходится снять вообще, другие опустить. Животные, привыкшие к превратностям погоды, плотно сбиваются в загонах — так легче выдерживать натиск бури. Быстро темнеет, завеса погустевшего от песка воздуха обволакивает лагерь и отрезает его от обширной долины. Гости просят разрешения отправиться спать, и их проводят в хорошо укрепленные шатры. В знак вежливости — и из осторожности — за ними устанавливают наблюдение. Завывания бури поглощают все остальные звуки.

— Султан Феса готовит нам западню, — говорит Хасан, пытаясь втолковать Аруджу, что трюк султана хорошо подготовлен. Поскольку история с гарнизонами не дала нужного результата, враги решили заставить Аруджа изменить маршрут и таким образом заманить его в ловушку. До ужина и Аруджу поведение союзника казалось сомнительным, но сейчас бейлербей словно опять ослеп. Хасан уверен, что султан Феса и маркиз де Комарес действуют заодно: ведь именно в Алжире они и познакомились.

Арудж-Баба не согласен с принцем. Если бы султан Феса был замешан в этом деле, зачем бы ему предупреждать о грозящей Алжиру опасности?

— А затем, что никакой опасности и нет.

Не может быть, считает Хасан, чтобы испанцы располагали на этой территории силами, позволяющими отразить нападение противника на все свои гарнизоны, как утверждал султан перед ужином, и в то же время отправить целый флот с войском на захват Алжира. И это при том, что в империи не прекращаются беспорядки, одна за другой снаряжаются экспедиции в Новые Индии, турки вот-вот захватят принадлежащие Габсбургам земли на границе Восточной Европы.

Но Арудж-Баба не признает никаких резонов. Намеченный султаном путь к спасению кажется ему ловко придуманным и надежным. Чтобы двигаться форсированным маршем, берберам не обойтись без помощи, а если султан Феса готов эту помощь оказать, зачем же от нее отказываться?

А союзники? Как можно бросить их вот так, без провианта, оружия, командиров? Они же не смогут ни следовать за войском Аруджа, ни оставаться на чужой земле.

Аруджу этот вопрос тоже небезразличен. Конечно, султана Феса не причислишь к защитникам слабых, это он допускает. Тут Хасану, пожалуй, удалось поколебать нелепое доверие, с которым Арудж-Баба упорно принимает советы султана Феса, будто некий якорь спасения. Чтобы не оставлять союзников в руках султана, бейлербей готов даже разработать свой встречный план. Больше того, поскольку султан Феса всегда был ему антипатичен, у Аруджа даже мелькнула мысль, не сняться ли берберам под покровом ночи, оставив султана истекать желчью от ярости. Но так как бейлербей не сомневается ни в подлинности письма маркиза де Комареса, ни в том, что Алжиру грозит нашествие врагов, он не желает делать ничего, что могло бы сорвать своевременную помощь Алжиру.