Увидев наполовину погруженного в воду крокодила, Анна удивилась: она и не подозревала о существовании таких страшилищ, хотя этот зверь с виду был спокоен и апатичен. Правда, один глаз у него смотрел настороженно, но второй казался каким-то полусонным. От львов девочка старалась держаться подальше: когда-то она видела льва в королевском серале в Бургони, и его рычание напугало ее до смерти. Зебры выглядели смешными раскрашенными лошадками. А вот гепарды привели Анну в восторг. Она была наслышана об их подвигах от Османа, который уже давно не участвует в охоте, но очень любит охотничьи рассказы, расцвечивая их всякими фантастическими подробностями. А этим диким зверям он приписывает необычайный ум и абсолютное послушание, хотя сам их ужасно боится.

— С ними только заговори, и они поймут тебя с первого слова лучше, чем люди. Я видел, как очень голодные гепарды приносили добычу хозяину. Да они послушнее собак и, получив приказ остановиться, даже на огромной скорости упираются всеми четырьмя лапами в землю и замирают на месте, — говорил старик.

В действительности же остановить спущенных со сворки гепардов невероятно трудно. Тут Осман Якуб явно переусердствовал в восхвалении их достоинств.

Оказавшуюся перед клеткой гепардов Анну заворожили их легкие, изящные движения, лоснящаяся шкура, гордые и в то же время томные глаза. Эти большие кошки казались ласковее и красивее, чем виверры, которых между тем нигде не было видно, хотя обоняние подсказывало ей, что они находятся где-то поблизости.

Наконец Анна их увидела. Свернувшись, как два ежика, они спали в маленькой клетке рядом с помещением для охотничьих гепардов.

Кто знает, когда ей удастся снова навестить их. И Анна де Браес решила зайти в загончик, чтобы приласкать зверюшек и положить в уголок горсть орехов, которые виверры так любили гонять по полу каюты.

«Сидят, милые, им тут хорошо», — подумала она, решив их немного погладить.

Увидев какой-то засов, она отодвинула его, но сразу поняла, что ошиблась. Когда стукнула задвижка на двери клетки, гепарды тотчас насторожились.

Анна попыталась быстро задвинуть засов, но он не поддавался и не входил в скобу; правда, ей показалось, что клетка и без того закрыта плотно.

Чтобы попасть к виверрам, нужно было отворить почти незаметную дверцу в решетчатой загородке. Анна подошла к зверькам, которые спали в углу, тесно прижавшись друг к другу, и положила на землю орехи. Тут на нее налетел первый гепард, хотя сама девочка ему была не нужна: он сразу рванулся к виверрам.

Анна быстро вскочила, но выбежать не успела, так как в дверцу уже протискивались другие гепарды. Они толкали ее и все больше оттесняли к дальней стенке. Прижатая к ней, Анна мгновенно вскарабкалась по решетке как можно выше. На ее счастье, гепарды не проявили к ней никакого интереса, а стали играть с виверрами. Трогая их лапами и слегка покусывая, они разбудили бедняжек, и те попытались убежать на своих коротких и тоненьких ножках. А гепарды, играя, то отпускали их, то снова настигали, преграждали им путь, а потом давали возможность сделать еще одну короткую пробежку.

Вскоре звери выскочили из клетки, а Анна, ни жива ни мертва, продолжала висеть на решетке, не зная, что делать, как быть. Наконец она спустилась на землю и бросилась бежать.

Гепарды и виверры умчались туда, где виднелись павильоны для торжественных приемов. Услышав топот бегущих к месту происшествия сторожей, Анна спряталась за угол какого-то строения. Вернуться на четвертый уровень она не могла, потому что звери убежали как раз в сторону переходов с третьего уровня на четвертый.

После беды, которую она натворила, Анне де Браес оставалось только спрятаться, бежать любой ценой. Разве можно было сравнить происшедшее с тем случаем, когда она упустила виверр в капитанской каюте! Теперь тот эпизод казался ей предвестником еще больших неприятностей.

Анна, решив спрятаться от сторожей, стала лихорадочно искать путь к спасению. Куча соломы показалась ей подходящим укрытием. Вскоре послышался грохот железа. Сторожа, явившиеся убирать зверинец, заметили, что загон для гепардов пуст, и первым делом, как это предписывалось правилами, поставили дополнительную ограду, отделявшую эту часть зверинца от других вольер.

«Вот дурачье! — подумала Анна. — Как же им не пришло в голову, что беглецы уже давно одолели все преграды».

Зарываясь все глубже в солому, девочка слышала вопли дам из гарема и представляла себе, что за ужас там творится.

Наконец крики в гареме стали понемногу стихать, зато поднялась невероятная суматоха в вольерах для зверей. Это вернувшиеся в зверинец сторожа с грохотом и бранью стали обследовать клетку за клеткой, будоража и раздражая зверей. Самый крупный лев испустил грозный рык. В этот момент главный евнух гарема второго разряда подошел к разделительному барьеру.

Тут начинается второе действие этой истории.

Вытянув шею, евнух вглядывается в пустоту: если лев так разъярен, лучше уносить ноги подобру-поздорову. Что он и делает.

День по-прежнему ясный и солнечный, но издали доносятся раскаты грома. Буря, бушевавшая ночью, ушла на рассвете в сторону моря, но, похоже, не насовсем и в любую минуту может вернуться.

Убедившись, что поблизости никого нет, Анна выползает из своего убежища и подходит к парапету. Перегнувшись через него, она соображает, как ей попасть на нижний уровень, откуда уже можно будет добраться к себе, но сразу же убеждается, что дело это непростое.

Второй уровень — это обширная площадка, круто обрывающаяся к морю. Поверхность ее выглядит приятной и мягкой — там много лужаек и покрытых толстым слоем пыли дорожек, но расположена она далеко внизу: просто так спрыгнуть туда невозможно, хотя именно в этом месте расстояние сокращают крыши каких-то построек, очевидно конюшен. Насколько Анне известно, на втором уровне содержатся лошади, части отборных войск, монетный двор и склады для самых дорогих товаров.

Чтобы приблизиться к парапету, Анне пришлось покинуть свое убежище, и теперь, если сторожа вернутся, спрятаться ей уже будет некуда. Один выход — перелезть через каменную ограду и как-нибудь продержаться на внешней ее стороне, где конечно же есть выступы, за которые обычно цепляются беглецы — герои старинных легенд; да только Анна не герой, привыкший преодолевать любые препятствия. Но она все же перелезает через парапет и, с трудом удерживаясь на каком-то камне, ищет глазами более надежную опору, чем шаткий валун. Заметив внизу посланное ей самими небесами высокое вьющееся растение с густой листвой и крепким стволом, она в семь-восемь приемов чудом сползает на его ветви и повисает на них, как обезьянка, стараясь в то же время оценить обстановку.

На третьем уровне еще не все успокоилось: носятся туда-сюда сторожа, разносятся громкие голоса. Снова раскричались женщины. Первый страх прошел, и они, очевидно, начинают подсчитывать свои потери. Кричат мужчины, кричат домашние животные, рычат дикие звери.

На втором уровне, который только что еще был совсем пустынным, все приходит в движение. Кажется, наступило время выгуливать лошадей. Воздух наполняется стуком копыт, фырканьем и ржанием. По плацу кружат лошади, бегают конюхи, солдаты и слуги. Какая-то бесконечная кутерьма. Нужно ждать.

Анна устраивает себе гнездо из сплетенных веток на полпути к земле и, набравшись терпения, ждет. Когда-нибудь должно же все успокоиться и наверху, и внизу. С этой утешительной мыслью беглянка засыпает.

Зато Шарлотта-Бартоломеа начинает не на шутку волноваться. Убедившись, что племянница исчезла, она просто оцепенела от ужаса, ибо вбила себе в голову, что рано или поздно и она сама, и девочка станут жертвами какого-нибудь насильника — неверного, пирата, мавра, африканца, бедуина или турка. Она уверена, что этот роковой момент наступил и теперь ее ждет та же участь. Потом, взяв себя в руки, Шарлотта начинает мерить шагами комнату, проклиная беспечность девчонки и свою судьбу, судьбу несчастной ее тетушки. Наконец она обессиленно опускается на кровать и предается молитве. Сто «Аве Мария» заступнице Мадонне и еще десять — за упокой родителей Анны: пусть вспомнят о своей дочке и исполнят свой родительский долг, сделав так, чтобы она вернулась живой и невредимой. Их ангельским душам легче заняться поисками девочки, ведь у них больше свободы передвижения, чем у нее.