- А почему нам тогда не признать все это открыто?

- И вылететь из эксперимента. Совет мгновенно зарежет твою кандидатуру. И, заметь, ты на их месте сделала бы то же самое. Если мы официально признаем, что наш план весьма условно может быть признан таковым, наступит хаос. Множество людей, плохо разбирающихся во всей нашей работе, могут создать препятствия к проведению эксперимента – из чисто гуманных соображений, естественно…

- Ну дела! – Тора села на попу, согнув коленки, обняла их руками и раскачивалась, тыкаясь подбородком в сложенные ладони. – Значит, Совет все это понимает…

- Проблема, как я уже сказала, не в этом. Если ребята вбросят тебя, неоперившегося свидетеля, в вертикально-ориентированные миры, то не сомневайся, что за твою жизнь они будут отвечать и бороться, как за свою. В этом сомнений быть не может. Это как взять на вершину К2 новичка, рассчитывавшего на Чо-Ойю с севера. Ему провесят веревки, перила, подстрахуют, протопчут и т.д.

- Так что же тогда?

- Проблема в том, что каждый из нас, - Фосса подчеркнула слово «нас», - участников эксперимента, уверен в том, что он знает, насколько далеко он может зайти в своем риске. Но наличие этой уверенности не означает, что все именно так и будет. Вот ты, например, и вовсе не знаешь, что можешь увлечься и сойти с тропы. Ты – свидетель. И ты думаешь о том, что и в самом деле собираешься быть свидетелем и не более того. Но можешь не сомневаться, что все знают, и учитывают это в своих планах, что свидетелем ты будешь только до того момента, пока тебе не захочется, неудержимо захочется стать активным полноценным участником. И никто никогда не узнает – кто на самом деле сыграет ключевую роль во всем эксперименте. Это могу быть и я. Это можешь быть и ты.

У Торы снова отвалилась челюсть.

- То есть и ты, и Менгес, и Совет, и… и другой свидетель, и вообще все знают это и как-то учитывают в своих планах…

- Именно так. Я вижу, наивности у тебя поубавилось. Ты хорошо играешь в шахматы – тебе предстоит что-то вроде одновременной игры на множестве досок с наполовину завязанными глазами и меняющимися правилами игры.

Тора снова глубоко задумалась. Начался прилив, и кораллы гряда за грядой стали погружаться в воду. Аквалангисты давно куда-то исчезли, зато приплыли дельфины.

- Кстати, - пробормотала Тора, - мы ведь и понятия не имеем, чего могут хотеть они. – Она кивнула в сторону дельфинов. – Я как-то не отдавала себя отчет в том, что предполагала, вернее – фантазировала, что… даже не знаю что – что-то расплывчато-сентиментальное, а ведь это – живые, сознающие существа, чья культура, если она в самом деле есть, неизмеримо старше человеческой… Я воображала себя в какой-то покровительственно-слащавой роли. А собственно почему? Только потому, что мы выдумали разные ядрены бомбы, ненависть, тупость, и чуть не расхуячили всю планету к чертовой матери? Большое дело…

Фосса молчала, не перебивая. Но было видно, что она еще не закончила.

- Мне нужен твой ответ на мой вопрос, - произнесла она наконец.

Тора непонимающе нахмурилась, но сразу поняла, что речь идет о самом первом вопросе.

- Но я пока все равно не понимаю – что я могу ответить. О каких, собственно, сторонах ты говоришь?

- Есть несколько магистральных направлений. Поиски Бодхи и дракончиков. Поиски осмысленного контакта с мордами Земли – ручьями, деревьями, горами, животными… и в конечном счете с самой Землей. Поиски путешествия ради самого путешествия – в самых разных мирах, в том числе в таких, по сравнению с которыми вертикально-ориентированные миры – детские игрушки. Поиски пути дальнейшей эволюции человека через экстатические озаренные восприятия. Сколько уже?

- Четыре, - Тора выглядела сосредоточенной и словно настороже.

- А еще есть прогрессорство – поиск практикующих в мирах, вход в которые лежит через осознанные сновидения. Поиск и содействие им. Все это страшно интересно, кто ж будет это отрицать. Но вот лично у тебя от чего из перечисленного сердечко подскакивает?

- Последнее.

- Я так и знала. – Фосса шлепнула себя по коленке.

- В твоей большой шахматной игре что-то прояснилось? – улыбнулась Тора. – Ведь я только сейчас начинаю… догадываться… насколько все сложно, и еще… и еще – какая огромная ответственность лежит на тебе! Ведь ты будешь нашей страховкой, тебе придется все видеть, все учитывать, взвешивать, и… решать! – Фосса как-то совершенно по-новому предстала перед Торой. Какое-то тонкое чувство стало рождаться к ней, но какое… Тора не могла различить.

- Наверное, мне целесообразно получить опыт хотя бы двух-трех погружений в вертикально-ориентированные миры… и еще побольше узнать о работе прогрессоров, чтобы хотя бы в отношении самой себя получить больше ясности – что может во мне проснуться как непреодолимое желание, куда может с силой увлечь. С кем я могла бы поговорить, чтобы узнать побольше об этом? Ведь сейчас для участия в эксперименте тут соберется столько людей, стоящих на переднем крае исследований… я хочу воспользоваться такой возможностью, кроме того я считаю, что смогу быть более трезвой во время самого эксперимента, если буду знать больше. И отчеты о тигре и дельфинах - надо их внимательно перечитать, и еще… - Тора беспомощно замолчала. – А ведь эксперимент уже в четверг! Может быть, отложить?

- Не суетись. – Фосса была как обычно тверда и спокойна. – Я думаю, ты должна понимать, что мы никогда не будем готовы.

- Да. – После паузы согласилась Тора.

- Просто следуй желаниям, все просто. Делай что захочется, или вообще ничего не делай, но не суетись, не напрягайся. – Фосса снова – о чудо! – улыбнулась. – О прогрессорстве поговори с Томасом – он где-то здесь. И не вздумай кончить сегодня ночью – отстраню. Даже к грани оргазма не очень-то приближайся. У тебя сколько сейчас дней после оргазма?

- Пятьдесят восемь.

- Годится. – Фосса вскочила и с невероятной прытью исчезла в чаще.

Тора еще некоторое время сидела, вглядываясь в закатное небо. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто сидеть и впитывать в себя этот океан, это переливающееся фантастическими цветами небо, испытывать нежность к резвящимся дельфинам, и тут Тора вдруг поняла – что же именно она испытала к Фоссе – это чувство снова проявилось, ярко, отчетливо, словно срезонировав с небом и океаном – это была безоглядная, пронзительная до слез преданность.

«16 ноября 2010 г.

18.20: Снова преданность. Каждый раз, когда она возникает, это сопровождается ясностью в том, что это нечто самое-самое – вершина всех ОзВ. А также ясность в том, что моё путешествие только начинается. До этого я только «собирала чемоданы». И каждый раз возникает сильнейшее желание любой ценой добиваться все новых и новых мгновений, когда преданность проявлена. Даже предвкушение от предстоящего эксперимента отходит на второй план. Хочется отдать все свои силы, все свое время, не терять ни минуты – и добиваться преданности.

18.25: Маловато озаренных факторов. Но с каждым разом их становится все больше.

18.30: Как правило параллельно с преданностью в одном аккорде возникают «бесконечное путешествие» и «зов», причем зов такой интенсивности, что не возникает сомнений, скептиков – я иду напролом.

18.35: Возникает решимость и серьёзность – яростное желание прорваться. Легкая вибрация в груди, дыхание участилось, появилась ясность, что кроме преданности я испытываю ещё что-то. Это восприятие… я могу точно указать - где отражается в теле – сильнее всего с левой стороны грудной клетки. Оно сильно резонирует с нежностью и образом «шторм закончился, над морем скользит чайка, в воздухе свежий морской запах. От того, что шторм утих, море не перестало быть таким же захватывающим, большим и глубоким, оно не перестало переливаться разными цветами и восхищать, только утих шторм».

18.40: Когда я испытываю преданность, могут появляться разные радостные желания на ее фоне. Заметила, что такие желания существенно отличаются от остальных своей интенсивностью и особым оттенком, они воспринимаются как более полные, цельные, плотные. Я хочу называть их «жгучими радостными желаниями». Например, я испытываю преданность ко всем существам, которые хотят бороться с омрачениями и испытывать ОзВ, и на фоне этой преданности у меня возникает жгучее желание содействовать практике таких существ, и ещё возникает жгучее желание осваивать путешествия в осознанных сновидениях, для того, чтобы была возможность общаться с существами из тех миров, среди которых также есть стремящиеся к ОзВ. Есть жгучее желание возиться с малолетками – как Кремер. Я хочу называть такие желания именно «жгучими», потому что еще они сопровождаются интенсивным предвкушением, преданностью, сильным желанием реализовывать радостные желания.