*) Сейчас я уверен, что Ежатина называет термином «невыносимо хорошо» именно то восприятие, которое я называю первой стадией блаженства – «экстазом». Это стало окончательно ясным после того, как она написала: «стоит мне только представить лес или оказаться в нем, и каждая мелочь вызывает всплеск этого восприятия, которое я считала влюбленностью, но если я называю это наслаждением - это тоже резонирует. Мне становится невыносимо хорошо от каждой такой мелочи». Стало ясным – где именно пролегает граница между наслаждением и экстазом – именно то качество, с которым резонирует слово «невыносимо» - наслаждение может быть интенсивным на 10, и все-таки оставаться наслаждением, но в какой-то момент возникает качественный скачок, и становится именно «невыносимо хорошо», что я и называю «экстазом» - первой степенью блаженства, предшествующей состоянию «вязкое блаженство» или «вязкий экстаз», после чего возникает то, что я называю «атман».

*) Ежатина написала, что прочла у Далай-Ламы-V, что словом «медитация» переводится на другие языки тибетское слово «гом», что обозначает «привыкание», то есть, как он поясняет, создание новой привычки – привычки испытывать «хорошие» с точки зрения буддизма мысли, желания, эмоции. Пишет, что в очередной раз удивлена таким совпадением понимания практики.

*) Вспомнил ту ясность о смерти, что была раньше, но сейчас замылилась: почему мысль о смерти, желание умереть является мощным озаренным фактором (ОзФа): я не знаю, что такое «умереть» - сейчас у меня нет таких восприятий как «умереть», и опыта такого нет. Опыт «умирать» у меня был несколько раз, но «умереть» - нет, просто потому, что я жив. Поэтому это слово для меня попросту обозначает прекращение всего, отбрасывание всего – полное, без остатка, без сожалений. Когда выбрасываешь всего «себя» без остатка, оказывается, что выбрасываются только омрачения – озаренные восприятия (ОзВ) только усиливаются, как их ни «выбрасывай». На этом и основана практика эмоциональной полировки – просто вычищаешь все подряд без разбора, мусор захватывается граблями, а воздух, трава остаются, их ничем не зацепишь. ОзВ начинают сиять ярче при мысли о смерти. Желание смерти при этом отсутствует.

*) В течение часа испытывал яростность, иногда возникали выбросы в экстатическую решимость. В результате родились устойчивые и определенные резонирующие с яростностью образы:

=) Резонирующее словосочетание – «избыточная решимость», «отчаянная решимость». «Избыточное» не в смысле «лишнее», а переливающееся через край.

=) Резонирующий образ - натянутая до предела тетива лука, так что от нее исходит еле слышный звон.

=) При первых опытах испытывания яростности возникает неудержимое желание немедленно броситься в сражение с НЭ, немедленно начать реализовывать радостные желания, прорубаться сквозь чащу «ничего-не-происходит» к ОзВ. При этом радостного желания реализовывать эти радостные желания может и не быть, а если оно есть, то реализация радостного желания не исчерпывает яростности, постоянно кажется «мало», хочется вывернуться наизнанку и сделать еще и еще больше. Это в краткосрочной перспективе может даже привести к появлению механического желания что-то начать делать, но после устранения этого механического желания возникает равновесное состояние на совершенно новом уровне - оказывается, можно постоянно быть «переполненным» решимостью и готовностью в любой миг вырваться неудержимой стрелой, и это очень привлекательное состояние, в нем хочется быть тем больше, чем дольше в нем находишься. Возникает ясность, что до сих пор ты был медузой, гниющим пнем, и даже не понимал, что возможно жить вот так, на таком уровне перенасыщения, экстатической готовности броситься в реализацию радостных желаний.

=) Решимость сопровождается специфическим физическим переживанием – «выход воли» (разламывание изнутри живота в районе пупка, словно что-то рвется наружу) начинает сопровождаться вибрацией - примерно 7-8 вибраций в секунду, которая распространяется из центра разламывания на все тело. Это очень приятное ощущение.

… заброшенная деревня, невысокие дома вдоль дороги, в стороне от нее - пляж, в другой стороне - джунгли на холмах. Нет, здесь, оказывается, есть люди, но как-то все необычно приглушенно, и звуки, и картинки – словно все размыто, хотя контуры четкие. Постройки хаотичны, разбросаны. На улицах никого. Даже если появляются прохожие, они как-то теряются в обстановке, и только усиливается впечатление безлюдности. Яркие вывески, странные надписи на них, никак не получается прочесть – что за черт, буквы отчетливо видны, слова легко читаемы, вот же – читаю - …, не понимаю, что написано. Ерунда какая-то. Тишина. Как здесь может быть тишина, если светятся яркие вывески, ходят люди, разговаривают?

В стороне от дороги и пляжа - холмы с ободранными пальмами, пологими и обрывистыми склонами. От этих холмов тоже впечатление нагроможденности, хаоса, никаких завершенных форм. Сейчас сумерки? И в этом нет ясности. Видимо, сумерки, ведь от холмов остались только тени. Мысль – «я где-то очень далеко от привычного мира, нет возможности вернуться обратно». Сильное желание идти по этой заброшенной дороге вперед, без цели. Там неясные контуры, они клубятся, как дым, откуда здесь дым? Не пахнет горелым, воздух чистый… чистый ли? Слишком чистый, нет, такого не может быть, не пахнет вообще ничем. Как такое возможно? Какие-то запахи должны быть. Ветер должен быть – есть ветер? Я что – пьяна? Отработай точку страховки, зафиксируй формулу возврата – что за глупая мысль? О чем это?

Тянет в путешествие, по этой дороге – чувство тайны такое интенсивное, что не хочется ни о чем больше думать, только переживать это. Никогда не испытывала его так пронзительно. Зов. Что-то ждет меня там, впереди. Кто-то ждет. Кто он? Какой странный ветер. Здесь нет постоянного ветра. Он появляется внезапно, сильно, образует немыслимые, почти одушевленные существа из придорожной пыли, дует в морду собаке, собака фыркает, отбрыкивается, и все снова замирает. Под ногами кругом – множество ящерок, их только что не было, хочу всмотреться под ноги – становится светлее, я стою на земле, значит, с дороги сошла, она осталась там, левее. Ящерки не убегают, только немного отодвигаются, если пытаться их пощупать. Сразу видно, что никто тут их не ловит, не тискает, не рассматривает, брюхо не чешет. Водопад… совсем рядом, очень маленький, но течет с высокой скалы. Вдруг бросило в жар, хочу укрыться в том темном сыром месте перед большой скалой. Тревожность. Я не хочу в то место. Где дорога? Где поселок? Когда я сошла с дороги, почему я тут? Я не помню. Я что, сплю? Я наверное сплю! Черта с два я сплю – вон дорога, вон и деревня, попрыгала, осмотрелась, пощупала себя – нет, это не сон, но почему такая разорванность восприятий? Может у меня высокая температура? Я не понимаю. Зачем мне фиксировать формулу возврата? Какая еще формула возврата? Откуда опять эта мысль? Неприятное тянущее ощущение за лопатками. Обгорела на солнце?

Вернулась к дороге, в конце концов – необходимо просто напросто разобраться – где я нахожусь. Витрина книжного магазина. В витрине - три класнючие зверюги, размером с двух обычных кошек - не думала, что такие бывают. Как маленькие тигрицы, гибкие, красивые. Все три - разного окраса, с большими мордами, большими глазами. Все остальные кошки в деревне обычные, нет даже близко похожих на этих.

Волны врезаются в заросли манговых деревьев, их шум вплетается в тишину улицы. Ты так ничего не добьешься, здесь необходима железная дисциплина. Необходимо удвоить время фиксации формулы возврата, чтобы не попадать в такие омуты. Не могу успокоить внутренний диалог – он беспокояще бессмысленен, и усиливается каждый раз, когда тянущее ощущение за лопатками становится сильнее. Неприятные дергающие ощущения. Надо что-то вспомнить. Зачем? Что вспомнить? План – должен быть план, и должен быть автоматизм следования ему, иначе ты не сможешь зафиксировать различение, не сформируешь точку возврата, и либо будешь скользить по поверхности, или, еще хуже, вовсе не вернешься – ты помнишь ту историю в группе Нортона? Какой к черту Нортон? Что происходит?