Алекс сидел в напряженной позе и вовсю боролся со своими конечностями — отдельно с руками и отдельно с ногами. Руки и ноги его внезапно стали жить своей жизнью — они подёргивались, сгибались и распрямлялись, двигались из стороны в сторону и совершали ещё массу ненужных, и главное, не санкционированных движений. Он молча пытался перехватить и обуздать их, недоумевая, что же это такое происходит с его дроном. Вначале он решил, что дрон глючит, затем, с замирающим сердцем, подумал, что, наконец-то, «проснулся» Куб. Но, как он мысленно не окликал своего электронного друга, никто ему так и не отозвался. Полная тишина царила в телепатической сети дронов.
Педро, внимательно следивший за его манипуляциями, осторожно спросил:
— Куб?
Он, молча, потряс головой, и только хотел ответить, как его внезапно резко дёрнули и все несанкционированные движения прекратились. А Алекс, тянувший в этот момент свою правую руку на место, не успел остановиться и врезал сидящему напротив его Педро увесистую оплеуху так неожиданно, что тот даже не попытался увернуться.
— Конгениально, Александер, вы мгновенно рассчитались со мной за все мои бестактные шутки!
— Педро, прости меня, я нечаянно! Она сама дёрнулась!
— Алехандро, пожалуйста, не волнуйтесь на мой счёт, если во мне говорило вино, то в вас, по всей очевидности, объект нашего особого внимания. Это очень любопытное происшествие, друзья. Я думаю, мы должны быть этим предупреждены и осторожны теперь и далее.
Алекс несколько минут сидел, молча, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего, пусто. Всё, как обычно, разве что, в затылке слегка холодит. А так, всё прошло, даже как-то жалко.
— У тебя какой кристалл стоит? — спросил его Педро.
— Куб. У меня почти всегда стоит кристалл Куба.
— Давай-ка, милый друг, поменяй его на обычный сейчас. Лишняя осторожность пока не помешает.
Алекс задумался. Затем, молча, достал из бардачка кристалл дрона. Обычный, не Корнеевской разработки, ими их снабдил Василь Васильевич, начальник Службы безопасности Северного Полигона, для проведения сравнительных тестов в их исследовательской работе. Перевёл управление на ручник, поменял кристаллы и аккуратно обернув мягкой антистатической плёнкой, бережно спрятал Куба в герметичный багажник. Вновь установленный дроновский процессор немедленно занялся хозяйскими делами — сначала протестировал себя, а затем проверил все цепи управления модулем, выставил необходимые константы и переменные в соответствии со своими «прокачками», затем угомонился и принялся терпеливо ожидать командные сигналы со стороны управляющей системы высшего уровня приоритета — в данном случае, от человека.
Алекс грустно вздохнул и сказал:
— Ну, вот, Педро, я теперь обычный дроннер в ничем не выделяющемся аппарате. Давайте, переходите уже к делу. Только объясните мне сначала, если конечно можно, что это за объект вашего особого внимания, и почему это он меня тут только что дёргал?
**** ****
Мэт так сильно спешил как можно дальше удалиться от непонятного ему явления, что дорогу до Обсерватории они преодолели не за пятнадцать-двадцать минут как обычно, а за десять. Зато запертая башня танка-обсерватории и отсутствие Стекляруса в пределах досягаемости было вполне обычным явлением.
— Это и есть знаменитая Обсерватория? — спросила Снеж, слезая с его спины.
— Это и есть Обсерватория. И Стеклярус как всегда дрыхнет. Наверное, опять всю ночь наблюдал, а сейчас отсыпается. К следующей ночи и проснётся.
— Так мы его что, до ночи ждать будем? — удивилась Снеж. — Я думала, мы здесь только заправимся и сразу же пойдём на Четвёртый Бастион…
— Слушай, дался тебе этот бастион. Я вообще-то не планировал туда идти. Думал, так, полажу по старым местам и всё. С этим бастионом у меня неприятные воспоминания связаны. Мне даже думать о нём противно, а ты всё «пойдём, пойдём». Чего тебя туда тянет?
Снеж обиженно посмотрела на Мэта.
— Чего ты на меня кричишь? — шепотом сказала она. — Что я, не могу хотеть куда-то пойти? Я теперь что, должна все твои прихоти выполнять, да? Хочу, заправляюсь в таверне, хочу, нет… Чего ты меня притащил к этой… банке консервной? Где я теперь заправлюсь, а? Я может всю жизнь мечтала на Четвёртый Бастион попасть, а теперь, по твое милости всё срывается, да?
Мэт опешил. Чёрная муха беззвучно заметалась в поле его зрения, и он со злостью от неё отмахнулся.
— Какие прихоти? Я что ли к тебе в попутчики навязался? У нас что, договор был в Бастион идти? Сейчас разбудим Стекляруса, заправишься и иди себе куда хочешь, хоть на Четвёртый, хоть на пятый…
— Ну, чего вы тут разорались, придурки, честным людям отдыхать мешаете? Нет здесь никакой заправки. И не будет. В Шухарт валите, там и заправляйтесь, а здесь научное заведение, здесь орать нельзя, — из люка танка выполз заспанный Стеклярус, в своём старом корпусе навороченного разведчика типа «лори», и уставился на них фиолетовыми лупоглазыми окулярами. — Здесь Обсерватория, видите вывеску? А ни какая не заправка, андэстенд ми, чуваки?
Мэт вновь опешил, но уже от другого — Стеклярус говорил голосом… Валетчика.
— Валетчик, ты!? А где Стеклярус?
Стеклярус-Валетчик замолчал вглядываясь, затем отшатнулся и сделал рукой вялое движение, словно отодвинул паутину от глаз:
— Мэт? Ты!? Живой!? Прости меня я… тогда… плохо себя почувствовал и… А потом побоялся в своём дроне появляться. Думал, вообще не пойду на Остров, но не удержался… Сменил провайдера, купил совсем новый ноут… Прошёл снова обучение на Полигоне и… А тут Стеклярус говорит — всё, завязываю, а дело жалко, пропадёт дело, давай вместо меня. Всё мне отдал, и пароли, и дрона, и Обсерваторию. Ты же знаешь, я астрономией тоже увлекаюсь, вот и согласился… Почти два года и рулю здесь, вот, кометы вчера смотрел… Прости Мэт…
— Дружище, какое «прости»? Как я рад тебя видеть! А я вот, новым «кузнечиком» обзавёлся, без тебя. Её Снеж зовут, познакомься.
— А помнишь, как ты инквизиторов со стены уронил, а я фоток наделал? Так я на форум выложил, а меня фотошопером обозвали, никто не поверил. Никакой информации по этому делу не прошло. Круто у них, видать, всё поставлено… Да вы заходите, заходите! У меня места много. И зарядка есть, если нужно…
Снеж встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и пролезла внутрь танка-обсерватории, уступая настойчивым просьбам хозяина. Мэт в раздвоенных чувствах полез за ней. Он был очень рад, что встретил своего старинного друга, после столь долгого расставания. Радовался, что у того всё хорошо, что нашел он себе место по вкусу. Немного жалел Стекляруса — ну, что ж, всем нам приходится когда-нибудь откуда-нибудь уходить. И удивлялся поведению Снеж. Было в нём что-то неправильное. Что-то… что? Неясно… И постоянно беспокоил его источник неведомого «тепла», который так и не думал пропадать, несмотря на приличное географическое удаление — только слегка менял свою «яркость», словно мерцающая звезда в зимнем ночном небе над заснеженными сопками, вольготно разлёгшимися вдоль берегов великой реки Амур.
Ещё он очень удивлялся себе. Удивлялся тому, что совсем даже не удивляется странным своим способностям видеть странное это «тепло», хотя по идее, сам по себе этот факт уже выходил за рамки обыденности. Словно два года его, гм… странной психической болезни перестроили его сознание и подготовили его к тому, что теперь видеть подобные вещи он просто обязан. Осталось только определиться, что это за вещи, и зачем ему нужно их видеть… Или, может, это не его способность, а? Может, это просто недокументированная способность его дрона? Может, пока он околачивался без Острова, кто-то взял, и вбабахал ему такую доработку, чтобы видеть… кого-то? Тоже, однако — кого и зачем? И, кстати, доработка дрона, более реальна. В смысле, совсем нереальна эта способность, будь она у него…
В танке было достаточно просторно. Центральную часть объёма занимал, естественно, телескоп. Точнее большая его половина, остальная часть торчала вместо снятой пушки, укрытая съёмным ракушечным забралом. Стены, а вернее, борта обсерватории, облепляли карты звездного неба, графики прохождения светил и планет, и фотографии различных астрономических объектов и явлений. Создавая ощущение уюта, слабо светила ламп под старинным зелёным абажуром, явно добытая из какого-то разграбленного командного пункта.
