Перед Рождеством в 1934 году президент Альбер Лебрен смягчает ей наказание: ее переводят в эльзасскую тюрьму Агио. Мать чисто навещает ее, они переписываются. В 1937 году Виолетта в письме к матери публично отказывается от обвинений в кровосмесительстве, которые выдвигала против отца.

С этого дня Жермена Нозьер всячески помогает метру де Везин-Ларю, который надеется добиться освобождения Виолетты. В дело вмешивается орден доминиканцев — Виолетта заявила, что, выйдя из тюрьмы, пострижется в монахини.

Шестого августа 1942 года маршал Петен заменяет пожизненное заключение лишением свободы на двенадцать лет, и 28 августа 1945 года, ровно через двенадцать лет после своего ареста, Виолетта Нозьер выходит на свободу. Рядом с ней улыбающийся молодой человек галантно несет ее чемоданчик. Это ее жених.

Жених! Виолетта Нозьер не перестает удивлять. Доминиканцы не скрывают своего разочарования. Несмотря на данные обещания, раскаявшаяся отцеубийца ускользнула от них.

Наконец-то она свободна. Она свободна жить где угодно, поскольку генерал де Голль отменил и сопутствующее наказание в виде двадцатилетней ссылки. Она обрела свободу жить и любить. В декабре 1946 года Виолетта выходит замуж за того самого молодого человека, который встречал ее у выхода из тюрьмы. Она забирает к себе мать. Отныне две женщины не расстаются. Виолетта умирает первой в 1966 году от рака костей. Она похоронена в одной могиле с отцом на кладбище деревни Неви-сюр-Луар, где родилась.

Но та, которая покоится рядом с убитым ею человеком, уже не преступница. Ее образцовая жизнь и упорство адвоката де Везин-Ларю, который не переставал бороться за дело своего первого клиента, привели к совершенно невероятному результату.

В марте 1963 года Виолетта Нозьер, отравительница и отцеубийца, была реабилитирована судом города Ренн и полностью восстановлена в правах; более того, с нее полностью была снята судимость — совершенно уникальная мера в истории французской юстиции по отношению к приговоренной к смерти преступнице.

Почему суд города Ренн и министерство юстиции вынесли такое беспрецедентное решение в пользу Виолетты Нозьер? Вразумительного публичного разъяснения не последовало. Однако, как предполагают, было сочтено, что девушка стала жертвой приставаний подвыпившего отца, хотя мать и не подозревала об этом. Мотив необходимой обороны не был упомянут, но пришли к заключению — таково по крайней мере всеобщее мнение, — что безупречное поведение осужденной и ее стремление к социальной реабилитации послужили мотивами для реабилитации юридической.

Известно, что, обретя свободу, выйдя замуж и став примерной и преданной матерью семейства, Виолетта Нозьер превосходно воспитала своих детей и до самой своей смерти окружала горячей заботой мужа. Сегодня, когда ее уже нет в живых, дети хранят о пей воспоминание как о нежной доброй матери.

Жила-была однажды девушка восемнадцати лет, с которой никогда ничего не случалось!

Один за другим пятьсот и один судья садятся на предназначенные для них деревянные скамьи, расположенные амфитеатром и покрытые тростниковыми циновками. Напротив на высоком помосте усаживается председатель суда. Рядом с ним располагаются секретарь суда, глашатай и лучники, которым надлежит поддерживать порядок. В центре — урна для голосования судей.

Процесс — открытый, и потому здесь собралась большая толпа, состоящая исключительно из мужчин. Еще рано, но по всему видно, что день будет хорошим. Начинают петь цикады. Слыша их, судьи приободряются: непогода не помешает судебному разбирательству, которое происходит под открытым небом.

Обстановка поистине необычная. Но место и время этого процесса объясняют его несходство с современным судом присяжных: мы с вами в Афинах весенним утром 399 года до н. э. …

Трудно себе представить, какими были Афины двадцать четыре века тому назад. «Город десяти тысяч домов», — писали современники. Цифра внушительная! Это значит, что население его составляло триста — четыреста тысяч человек. Представьте себе их среди узких улочек, в примитивных, лепящихся друг к другу жилищах из дерева или белых известняковых плит да добавьте к этому грязь, запахи и палящее солнце Средиземноморья.

В течение предшествующих десятилетий Афины выработали единственную в своем роде политическую систему — демократию. Все мужское население города после прохождения военной службы получало гражданские права и непосредственно участвовало в управлении городом. Исключение составляли женщины, проживающие в городе чужеземцы да рабы.

Правда, сейчас этот самый большой город Греции переживает трудные времена. Только что закончилась ужасная, двадцатисемилетняя война со старым соперником — Спартой, в которой Афины потерпели поражение. Город был оккупирован, враги установили деспотический режим — правление «тридцати тиранов» во главе с афинянином Критием. От этого режима Афины только что избавились.

Потрясения и несчастья подходят к концу, однако, как это часто бывает на исходе смутного времени, наряду с появлением действительно важных проблем вспоминаются старые обиды. Это — время сведения счетов. Но сейчас по крайней мере снова действуют демократические учреждения, и в частности суд. В Афинах судьи выбираются по жребию из добровольцев. Каждый год таким образом назначается шесть тысяч человек. Они подразделяются на двенадцать судебных отделений по пятьсот одному человеку в каждом.

В это утро пятьсот один судья занимают свои места. Ветер раздувает их туники. Перед ними, у подножия помоста, — обвиняемый: пожилой человек с седой бородой, босой, одетый в старый грубошерстный плащ сомнительной свежести. Это Сократ, сын каменотеса Софрониска и повитухи Филареты.

В чем же его обвиняют? Официальное обвинение, предъявленное неким Мелетом, звучит ясно и определенно: «Мелет обвиняет Сократа в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ, а также в совращении молодежи. Предлагается смертная казнь».

Кто же он — этот Сократ? Начать с того, что это мужчина семидесяти лет, довольно неприглядной наружности. Большие выпученные глаза, приплюснутый нос, круглое лицо делают его, несмотря на седую бороду и полноту, похожим па сатира.

Элегантным его тоже никак не назовешь. Пренебрежение Сократа к одежде вошло в поговорку. В то время как большая часть его сограждан облачена в белоснежные туники, он просто прикрывает наготу шерстяным плащом без пояса и без застежки, никогда не носит сандалий, предпочитая ходить босиком и летом и зимой.

Так кто же он такой, этот человек, который выглядит одновременно и как мудрец, и как бродяга, — человек, которому теперь угрожает смерть?

Сократ родился в Афинах в 469 году до н, э. в семье каменотеса. Юношей вопреки всем обычаям он отказался наследовать отцовскую профессию. Ради какого же занятия? Прямо сказать, никакого. Во всяком случае, не такого, которое походило бы на какую-то профессию и приносило практическую пользу обществу. Всю свою жизнь Сократ провел в беседах.

Вот уже пятьдесят лет, как он прогуливается по улицам Афин, заговаривая то с одним, то с другим. Он вызывает собеседника на разговоры, расспрашивает, что тот думает о морали, о политике, выслушивает ответы и отвечает па вопросы. Так он беседовал на самые различные темы с тысячами молодых и не таких уж молодых людей и на Агоре — площади для проведения народных собраний, — в общественных банях и в тени оливковых рощ.

Афины в это время были наводнены учителями философии, политики и морали. В поисках учеников они ходили по городу. Называли их софистами. В Афинах, где царили демократические обычаи, где красноречие имело первостепенную важность, поскольку все решения принимались в ходе публичного обсуждения, многие стремились брать уроки у софистов. Но уроки эти были не бесплатными, и стоили они довольно дорого. Сократ же никогда ни у кого ничего не просил за своп наставления. Для него философия была ежедневным, естественным занятием — его образом жизни.