А потом Лот почувствовал, что изменилось в момент падения, с которого чуть не начался отсчет последних секунд его жизни. От накатившей злости он вышел из себя. Да-да, он, привыкший считать себя воспитанным и сдержанным, тактичным и вежливым полуэльфом, вдруг рассердился так, что впору пойти и с наслаждением пересчитать кому-то зубы, выбивая их последовательными ударами по одному, по два…
Хотя зачем куда-то идти? Противник - вот он.
Ну, она. В любом случае требовательный этикет сделает исключение для женщин с орлиными крыльями и львиной задницей.
Первая сфинкс шипит, разделываясь с остатками столешницы, а вторая вопит, запутавшись в зарослях, за которыми трясутся Жора и Вован. Пять секунд на подготовку заклинания, и всё меняется - черная запутывается еще больше в цепких побегах, вызванных «карза-нейсс»[10]; а золотистая - получает огненным шаром в морду.
Не нравится? Получай еще! Еще!
Почему шары еще не сожгли клятую тварь? почему она еще жива? Что-то лопается внутри Лотринаэна - наверное, то самое благоразумие, которым полуэльф искренне гордился, - и следующий огненный шар получается замечательно большим и ярко-белым от затраченной на него энергии.
Шар срывается с руки мага, неспешно и величаво, и начинает расти. Он увеличивается каждую долю секунды, которая требуется, чтобы долететь до застывшей сфинкс… застывшей? почему она не двигается? - пытается найти ответ Лот, но шар растет, увеличавается, его жар заполняет собой всё вокруг, воспламеняет темные и зеленые листья, плавит осколки мебели, пышет жаром на Лота, сжигает шерсть на морде сфинкса, кожу, обнажившееся мясо и мелькнувшую белую кость… Маг в растерянности вскидывает руки, пытаясь остстранится и защититься от разбушевавшейся стихии: астральные жилы, идущие вдоль рук и всего тела пусты, они шипят и наполняются болью, когда их касается жар и вырвавшееся на свободу пламя; в последний миг Лот видит себя - как будто это он, а не черная сфинкс, сумел расправить крылья и взметнуться под потолок - он видит, как человечек, перечеркнутый линиями синих, зеленых и серебристых линий энергии, покачивается и падает…
Задыхаясь, Сашка бежал следом за «волчатами», вооруженными огнетушителями.
- Какая гадина додумалась построить этот бункер так далеко от Объекта? - плевался Бульфатов, пока опережающий Глюнова на три корпуса.
В отдалении звенела и ревела сирена. Лампы, освещающие коридор, то вспыхивают, то гаснут, усиливая ощущение суматохи и растерянности.
Впереди мелькнула белая вспышка, и первые - Догонюзайца и Волчановский - почти добежавшие до входа в бункер социоизолянтов, резко притормозили, что-то командуя всем остальным…
Сашка рванулся туда, в гущу событий, но его перехватил Кирилл Зиманович. По распорядку он должен был остаться на Объекте, координировать действия спасателей, но почему-то не выдержал и побежал следом за Сашкой.
- Нельзя! Сгоришь на фиг!
- Я… - в горле сухо, а потому объяснения из Глюнова вырвались сбивчивые и непонятные. - Я должен… Понимаешь, он же…
Со стороны бункера раздался звучный приказ Волчановского, и почти сразу же - шипение сработавших огнетушителей, сочный мат Догонюзайца, шум, выстрел, треск, вопли…
- Что это? - нахмурился Зиманович.
И вдруг на двух оцепеневших в недоумении ученых несется что-то огромное, черное… Оно летит неровно, припадая на правое вывернутое крыло…
Остолбеневших в растерянности Сашку и Кирилла едва подоспевший Ноздрянин нервно вжал в стену. Существо, подгоняемое воплями и выстрелами переполошенных охранников, не обратило внимания на доступную добычу и прошмыгнуло прочь; вцепилось когтями в стену - неуклюже карабкаясь вверх, к едва различимой дыре..
- Врешь! Не уйдешь! - азартно завопил Хвостов, преследуя тварь. Еще двое «волчат» - тех самых, слишком обычных, а потому еще не заслуживших собственных прозваний, - бежали следом, подстегивая улепетывающего монстра выстрелами.
- Я… пойду… - Сашка бросился к бункеру. Может, Лот еще жив? Может, еще не поздно?…
- Куда! - зашипел Ноздрянин, перехватывая аспиранта за воротник.
- Я должен!
- Прекрати истерику! - хватка у Кирилла, развернувшего Глюнова к себе, оказалась неожиданно жесткой. Вдвоем с Ноздряниным они решительно толкнули Сашку обратно в сторону Объекта.
- Не подставляйся, Саш, - добавил охранник. - Зря это. Понял?
- Нет, не понял, - вспылил Глюнов. - Я ж тут дураком работаю, которого каждый хитрый козел норовит обмануть и обвести вокруг пальца!
- Я сказал - иди обратно. А мы тут сами… попробуем исправить ситуацию…
Как потом Кирилл Зиманович писал в объяснительной Монфиеву, пожарная сигнализация бункера 180936 сработала в штатном режиме; были организованы спасательные работы; на месте происшествия обнаружены три человека - Аладьин, Поспелов и неустановленное третье лицо. Все три пострадавших получили ожоги разной степени тяжести, с которыми и были доставлены в оздоровительный центр, к доктору Лукину. Причины возгорания выясняются.
О странном существе, обугленный труп которого нашли «волчата» в разгромленном бункере, Зиманович - как и все, участвовавшие в тушении пожара - забыл, стоило Евгению Аристарховичу вежливо попросить (и сопроводить просьбу привычным жестом «Ладони Ноадина»).
А о том, кому передал Ноздрянин отломанные от ссохшейся в огне твари зубы и косточки, ни Монфиев, ни Лукин, не спрашивали.
XIV. СТРАТЕГИ
У ворот Объекта Евгения Аристарховича торжественно встречали Мазай Арутюнович Монфиев, Анна Никаноровна Петренко, травмированный господин Сытягин, несущий загипсованную ногу со всевозможным пиететом, будто это было почетное знамя полка, и чуть отставший по причине сломанной конечности господин Теплаков. Кроме гипса и костылей свидетельствами временной нетрудоспособности главного исследователя феноменологии социоэкологоизоляции был бинт, прижимавший к черепу морковно-рыжие вихры, и крупные намалеванные зелёнкой точки по всей физиономии и рыжим волосатым рукам экспериментатора.
- Доктор, - набросился Юрий Андреевич, стоило Лукину выйти из автомобиля. - Доктор…
Петренко отпихнула научного сотрудника в сторону, тот еле удержался, балансируя костылями и прыгая на здоровой ноге, а Монфиев уже выводил арию радушного хозяина: К нам приехал, к нам приехал…
- Евгений Аристархович, спасибо, что заглянули, спасибо, что зашли, что проведали, - тарахтела Петренко. - Не угодно ли чайку с дороги? Пирожков наша Людмила Ивановна наготовила…
- Поминальных, - уточнил Сытягин, за что секретарша наградила его нежным тычком под ребра. - А что? Мы ребят поминаем, хороший Федя человек был…
Из внедорожника выбрались украшенные пластырями Аладьин и Поспелов и очень трезво поздоровались с Теплаковым. Он буркнул приветствие и снова попытался ухватить Лукина за рукав.
