Октавио Громдевур был зол. Люди знающие и опытные предпочитали не доводить храброго генерала до состояния, когда от искр, с воем и дымом вырывавшихся из его ноздрей, можно было поджигать пушечные запалы; мудрые отшельники Шан-Тяйских гор отвлекались от постижения безначального Дао, чтобы передать юным ученикам главную мирскую истину - «убоись гневать Громдевура, ибо дерётся», и наглядно демонстрировали вывихи и зубные расщелины, полученные во время постижения озвученной аксиомы. Именно в минуту, подобную той, которую сейчас переживал доблестный генерал Октавио, гномы горной провинции Триверн признали рубаку за своего. Правда, железноголовым коротышкам, чтоб достичь малинового цвета лица и уже упоминавшихся искр в дыхании нужно было часами стоять у кузнечного горна, или, как вариант, курнуть чего-то, выращенного в многочисленных теплицах Триверна, а Октавио справлялся сам, всего лишь правильными манипуляциями с поглощаемым воздухом (набрать, задержать, заточить о зубы, выдохнуть с максимальной энергичностью) и уверенностью в крепости собственных кулаков.

Тактическое отступление, предпринятое после неожиданного появления полутора дюжин вооруженных мужчин, очень быстро перешло в стратегическое наступление. Благо, механические повозки, в которых увезли мэтра Сашку, спящего сфинкса, матерящихся Ноздрянина, Догонюзайца и прочих пленников, поднимали целые тучи пыли, громыхали, как гномий хирд, воняли, как ташуны в сезон линьки, и ориентироваться было несложно. Октавио вывел из шалашика-убежища верного серого умбирадца, жестом опытной домохозяйки, именно сегодня объявившей сожжение бифштексам, смерть паутине и казнь всем многоногим и голохвостым квартирантам, засучил рукава, полыхнул искристым дыханием и дал коню полный газ. В смысле, ударил пятками по бокам, заставляя перейти сразу в галоп.

Форсируя овражки, кочки и миниатюрные зеленые оазисы - там, где полынь росла гуще и ядреней, чем в среднем по степи, - Громдевур обдумывал свои дальнейшие действия. На самом деле всё было очень просто: у генерала Октавио чесались кулаки набить морду мужикам в серых пятнистых уродских одежках, чесались кулаки расквасить рыло «заботливому» мэтру Лукину, и чесались кулаки свернуть кошачью шею подлой сфинксе.

И на всякую там дипломатию, переговоры и возможное взаимовыгодное сотрудничество Октавио Громдевур чихать хотел. Вот так вот. Хватит, отдохнул - уже надоело прятаться под гостеприимным кровом господина Курезадова; он не какой-нибудь чокнутый алхимик, чтоб с восторгом изучать новую неисследованную культуру впавших в эльфийское детство взрослых парней и девок, которым давно уже замуж пора…

Воспоминания о местных красавицах, в том числе и «нежном пэрсике», дочери Курезадова, едва не окосевшей от старательного подмигивания, (только поймите правильно, воспоминания сработали исключительно как ассоциация, принадлежностью к слабому полу связанная с образом прекрасной принцессы Ангелики,) - вызвали у Октавио кратковременный приступ отчаяния. Если он не сбился со счета, сегодня истекает последний, тринадцатый день его отсутствия. Ангелика, если он не вернется к ночи - а вряд ли успеет, вон уже первые звездочки проглядывают, - будет сердиться и отпускать нелестные эпитеты в адрес придворных.

Придворные - тьфу, переживут, но Октавио действительно соскучился по невесте.

Поэтому он пригнулся к конской шее, велел умбирадцу быстрей перебирать копытами, и выдохнул - зло, агрессивно и огненно, так, что дракон, случись по соседству, пошел бы в болото топиться от зависти.

Говорят, фносский базилевс Александр, утративший власть и титул после того, как армию его друидов разгромили отряды под командованием бравого генерала, возымел дурную привычку прятаться под троном и жалобно оттуда мекать, стоило кому-нибудь из придворных случайно упомянуть имя Октавио или фамилию Громдевур. Но, возможно, причинами подобного поведения отставного монарха стали особенности господствующий в некоторых областях Фносса кентаврийской кулинарии - посидите годок-другой на диете из огурцов и одуванчиков, еще не такими рогатыми пациентами станете…

- Берем горсть маны, - рассказывал слушателям величайший маг всех времен и народов мэтр Лотринаэн, - и аккуратно, легким движением руки, активизируем заклинание «Ледяная игла».

Бумс! - глухо стукнул ледяной шип, вонзаясь на ладонь ниже мишени, нарисованной синим шипастым инеем на стене.

- Какая досада, - громко посетовал полуэльф. - Опять промахнулся…

Слушатели печально и скорбно промолчали. Впрочем, учитывая, что они существовали исключительно в воображении угостившегося человеческими лекарствами волшебника, удивляться факту их скромности не стоило.

Но Лот всё равно удивлялся.

Кажется, за сто с лишним лет прожитых в родном мире ему ни разу не удавалось оказаться в такой глубокой задн… западне. А тут - всего-то неделя, и вот он уж «готов»: дегустирует местные наркотики, которые серебристой ртутной паутиной проникли в каждую кровь и отравляют горечью мозг полуэльфа, объявлен сумасшедшим, будущее неизвестно и мрачно, потерял надежду выбраться из загребущих лапок мэтра Лукина, не может договориться с собственным энергетическим потенциалом, упустил случай пофлиртовать с красивой женщиной, обманут жадным до валерьянки котом-кадавром, оставлен друзьями… Вот-вот подхватит насморк, от того, что попробовал украсить помещение зимними морозными узорами и малость переборщил (снег выпал ровненько, укрыв всё в палате покровом в три дюйма толщиной), и вообще - любимыми «Ледяными иглами» с каких-то восьми шагов в неподвижную стену промазал…

- Какая сволочь подначила меня искать этого демонами укушенного Громдевура? - печально спросил Лот у ближайшего сугроба. Укрытая снежным пластом подушка чем-то напоминала физиономию мэтра Фледеграна, придворного мага. Вот уж кто не упустит шанс поиздеваться над безграмотностью и легкомысленностью молодежи…

Дверной замок тихо скрипнул. Печальный, полувменяемый, полубезнадежный, и вообще весь какой-то двойственный Лот было подумал, что обзавелся новыми проблемами - слуховыми галлюцинациями; но услышал, как кто-то цветисто матерится над непослушным замком.

Пожав плечами, Лотринаэн швырнул в стену «Лесной рог», он же Ревунчик, третьего уровня сложности.

Когда осела пыль, в дыру просунулся чумазый неряшливо одетый парень и деловито спросил, есть ли у Лота выпить.

- Почему бы и нет? - грустно вздохнул волшебник и, прищелкнув, материализовал на полу огромную лужу бесцветной жидкости.

- Ты чё, оборзел?! - возмутился неожиданный посетитель, упал на колени и пополз к «источнику радости». - Ты чё, натуральный самогон на пол льешь?! Придурок, блин, ёльф мелкотравчатый!!

Первый десяток крайне отрицательных эпитетов лишь усилил и без того депрессивное мироощущение Лотринаэна. А когда парень, собирающий горстью драгоценный самогон и спешно переправляющий жидкость в самое надежное хранилище, выдал пятиэтажную сентенцию о том, какое влияние оказали озимые всходы на развитие интеллектуальных способностей Лотринаэновых предков…

- А ты вообще, откуда взялся? - осторожно, приглядываясь к ауре незнакомца, уточнил Лот.

- Из Тай-до, - гордо и уже покачиваясь, сообщил парень.