– Я подслушала один весьма важный разговор, когда меня похитили. – Выражение лица у нее было серьезным, она словно предпринимала особые усилия для того, чтобы изгладить свою прежнюю беспечность. – Это даже не разговор в прямом смысле слова, а короткий обмен репликами.

Майкл внимательно выслушал фразу одного из похитителей и ее догадку на этот счет. Он вслушивался не только в слова.

– «Ее брат поднесет нам землю на серебряном блюдечке».

Майкл вслушивался в то, каким тоном она это произносила, как реагировало на это все ее тело. Говорила ли она правду? Или же она еще более талантливая актриса, чем пекарь.

– У вас четыре брата. Почему вы думаете, что похитители говорили о лорде Джессапе?

– Потому что он единственный из братьев, кто постоянно попадает в беду.

– А как вы охарактеризуете Гейбриела во Франции? Я бы и его жизнь назвал бедой.

– Не совсем. По крайней мере, это не то, что я имею в виду. Гейбриел находился там для того, чтобы изучать науки, и был застигнут войной, которая принесла несчастливые последствия.

– Я притворюсь, что вижу различия, потому что знаю Гейбриела и не замечаю в его жизни ничего такого, что привело бы его к такому ужасному действию, как похищение.

– Хорошо. Спасибо. А Дэвид настолько же честный, насколько лимон – кислый. Он в нескольких словах объяснил бы Лину суть вопроса.

– Итак. – Майкл сел на кресло напротив Оливии и подался вперед. – Стало быть, это ваш брат, который играет. Но есть еще один, который находится в центре этой ситуации. Этот брат, которого вы забыли упомянуть: герцог.

– Вы думаете, что Линфорд знает о похищении больше, чем он говорит? – Она выпрямилась и обиженно добавила: – Линфорд никогда не позволит себе ввязываться в такую ситуацию.

– Вы основываетесь на собственном представлении о его превосходстве. Или, может, у вас есть доказательства? – Майкл откинулся на спинку кресла.

– Прежде всего земля, которой он владеет, принадлежит ему по праву титула. – Чувствовалось, что она несколько раздражена тем, что ей приходится растолковывать очевидные истины. – Вся земля представляет собой герцогское имущество и не может быть продана, даже если от этого будет зависеть спасение его сына. Это интересная информация.

– У него есть собственное состояние? Или, может, земля, которой владеет его жена?

– Его собственное состояние заключается не в земле.

Должно быть, на лице Майкла отразилось удивление.

– Да, это не вполне обычно, но сколько раз я вам говорила, что наш отец испытал сильное влияние событий во Франции? Он имел долю в целом ряде коммерческих предприятий, начиная от шахт и кончая каналами.

– Голова идет кругом при мысли о том, что это возможно. – Майкл считал герцога консервативным, даже реакционным. Было трудно представить, что новые веяния в науке и коммерции могут привлечь его внимание. Майкл слишком поздно снова включился в то, что говорит Оливия, чтобы понять подробности.

– Это такая печь, которую захочет иметь любой повар. В ней любой может делать очень хорошую выпечку.

Похоже, Оливия снова пустилась развивать свою любимую идею о совершенствовании процесса выпечки. Еда – это все, о чем она думает. Пока она говорила об этом, Майкл задал себе вопрос, не является ли это ее увлечение своего рода заменителем в силу отсутствия других страстей в ее жизни? Он откашлялся и вернул свои мысли к тому, что было сейчас важным, с удовольствием наблюдая за движением ее губ, пока она не остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Леди Оливия, время уже весьма позднее, а еще остаются некоторые вопросы.

Она кивнула, такая очаровательно милая в своем желании быть полезной. Наверное, он больше обрадовался, если бы она обиделась на то, что он резко сменил тему разговора.

– Вы уверены, что слышали именно эти слова? «Ее брат поднесет нам землю на серебряном блюдечке»?

– Да. Точно. Мне очень хотелось запомнить их совершенно точно. Это показалось мне странным выкупом, пока я не подумала о Джессе.

– Есть ли сейчас какая-нибудь спорная земля?

– Нет, во всяком случае, я не знаю. – Она пожала плечами. – Откуда мне знать? Я могу узнавать новости разве что от слуг. Это не то, что обсуждают за обеденным столом. – Она засмеялась, и Майкл тоже улыбнулся. – Почему вы сомневаетесь, что это Джесс? Это наиболее вероятно.

– Леди Оливия, я знаю, что вас в семье очень любят. Герцог ясно дал понять, что отдаст за ваше благополучие что угодно.

Она затрясла головой, растроганная и смущенная этой правдой.

– Но позвольте мне задать один вопрос, миледи. Почему какой-то лондонский ростовщик или другой не слишком благородный человек посылает кого-то в Дербишир, чтобы угрожать вашему брату, который живет в Лондоне?

Оливия сжала губы, пытаясь додуматься до причины. Таковой не было, и тогда Майкл продолжил собственное объяснение:

– У лорда Джессапа есть друзья, возможно, даже любовница, к которой он испытывает нежные чувства. Наверняка они будут более подходящей целью и отреагируют гораздо быстрее.

– Да, Джесс самый располагающий к себе человек в мире. Во время сезона он познакомил меня с огромным количеством джентльменов, но ни с одним из них Ровена не позволила бы мне продолжить более близкое знакомство.

– Ровена – герцогиня, живущая в Лондоне?

Оливия кивнула и продолжила собственную линию размышлений.

– Какова была цель похитителей, мистер Гаррет?

– Пока что не знаю. Но я выясню это завтра, когда расспрошу герцога.

Оливия встала и подошла к его креслу.

– Скажите, мистер Гаррет, каковы ваши подозрения? Вы не относитесь к числу моих братьев, и это очень важно.

Оливия говорила, что вечно мерзнет, но ее тело излучало приятнейшее тепло. Если бы Майкл посмотрел, он увидел бы силуэт ее грудей и тонкую талию под халатом. Если бы он посмотрел…

Он посмотрел в ее глаза и с облегчением прочитал в них упрямство, а не обольщение.

– За короткий период нашего знакомства я смирился с вашим импульсивным поведением, миледи. Я не стану обсуждать это с вами до тех пор, пока не поговорю с вашим братом.

– Я так устала, что ко мне относятся словно к ребенку! Я не ребенок!

– И я отлично знаю об этом. – Он, не скрывая, окинул взглядом ее фигуру. Это длилось всего секунду. – Но у вас есть привычка действовать как ребенок, если вам в чем-то отказывают.

Помоги ему Бог, это была настоящая пытка. Оливия понятия не имела, что творила с мужчиной. С ним. И если она сейчас не уйдет, он покажет ей это.

Оливия почувствовала, куда именно он посмотрел. Туда, где ночная рубашка плотнее всего обтягивала ее тело. Сладостные ощущения возникли в груди, и это заставило ее улыбнуться, несмотря на владевшее ею раздражение.

Эта беседа была похожа на одну из перебранок, которые Оливия никогда не выигрывала. Возможно, ей удастся как-то шуткой вывести его из состояния раздражения. Пошутить по поводу его одежды? Нет, так можно намекнуть на бедность. Она перебрала возможные темы и не нашла ни одной, которая подходила бы к этой ситуации.

– Вам пора отправляться в вашу комнату, миледи, – сказал Майкл, поднимаясь с кресла.

Он был прав. Ее и без того хрупкой репутации не принесет ничего хорошего, если кто-то в столь поздний час обнаружит ее здесь вместе с ним.

– Хорошо. А пока я буду спать, вы будете ходить всю ночь вокруг, чтобы удостовериться в том, что поблизости нет никого?

– Да. Внутри и снаружи.

– Могу поручиться, что вы сумеете притвориться статуей и напугать кого угодно. – Вот наконец родилась та шутка, которая может заставить его улыбнуться.

Однако он не улыбнулся и даже не ответил. Он стоял словно каменное изваяние. Когда Оливия сделала к нему шаг, он отступил и поднял руку ко лбу.

У него болит голова? Она не собиралась его спрашивать об этом, ибо он отчитает ее и за это. Ладно, она откажется от попытки заставить его улыбнуться.