Конечно, все может кончиться тем же, если Джесс приедет домой. Разница лишь в том, что Джесс заслуживал хорошей взбучки.

«Перестань думать об этом», – приказала себе Оливия. Иначе ей никогда не заснуть. Она вздохнула, порадовалась тому, что находится дома, в безопасности, и заснула с мыслью, что завтра снова увидит мистера Гаррета.

Еще не совсем рассвело, когда Оливия поспешила спуститься вниз. Сумка курьера находилась, как обычно, на письменном столе Лина, и Оливия сунула письмо на дно. Затем побежала на кухню. Она услышала, как Мэри с кем-то разговаривает, причем гораздо бодрее, чем обычно в столь ранний час.

Подняться до зари, растопить очаг, согреть воду и начать выпечку хлеба на день – все это давалось Мэри не так уж просто. Оливия часто думала, почему Мэри выбрала роль кухарки. У нее не было таланта к готовке, свойственного ее матери, она никогда не демонстрировала особой любви к этим утренним обязанностям. Но Оливия признавала, что и сама много лет провела, пытаясь научиться играть на фортепиано так же хорошо, как и мама, но никогда не заслуживала большей награды, чем грустная улыбка да еще пожелания «больше учиться».

Оливия любила раннее утро по той причине, что это было время начала работы на кухне. Ей нравился покой в этой маленькой части мира, ее мира, где компанию ей создавала лишь одна позевывающая Мэри.

Это длилось всего лишь час. С рассветом главным здесь становился шеф-повар, и кухня наполнялась слугами. Мальчишки приносили с огорода и из теплиц корзинки с овощами и фруктами.

Оливия услышала, что на болтовню Мэри ответил мужской голос, и остановилась в коридоре, чтобы послушать разговор.

– Он самый лучший из камердинеров. Хочет, чтобы вода была такой горячей, чтобы обжигала. Говорит, что легче ее остудить, чем подогреть.

– Резонно.

Трепет пробежал по телу Оливии, когда она поняла, чей это голос. «Резонно» – одно из любимейших словечек мистера Гаррета. Но еще сильнее действовали не слова, а тембр и дружелюбие его голоса. Он звучал настолько успокаивающе, что невольно расскажешь ему даже больше, чем намеревалась.

Что Гаррет здесь делает в этот час? Ее радостное удивление погасло, когда она сообразила, что он пытается ускользнуть до того, как она сможет его увидеть. Он уже устал от нее и флиртует с кем-то еще.

– Вот вода, которая вам подходит, сэр. Вы не единственный человек, который носит наверх кипяток.

– Доброе утро, Мэри. – Оливия впорхнула в кухню с намерением проигнорировать мистера Гаррета, но тут она заметила, что он сидит на столе, на котором она обычно готовит выпечку. – Это вам не стул, мистер Как-Там-Вас. На этом столе люди готовят еду. Встаньте и найдите для сидения другое место. А еще лучше идите в комнату для слуг.

Он встал и поклонился, извиняясь.

– Мисс Лолли! – проговорила Мэри.

– Мэри, ты знаешь это лучше меня. Никто не должен находиться на кухне без дела.

– Еще даже не рассвело, мисс Лолли. Ведь это мистер Гаррет. Он новенький член коллектива и провел очень долгую утомительную ночь. И кроме того, я не возражаю против его компании.

– Вы здесь работаете? – Что означала эта игра? Оливия не могла сразу решить, обрадовал или огорчил ее новый статус мистера Гаррета. Она посмотрела на него с подозрением.

– Да, вчера вечером мне предложили должность. – Он вел себя так, словно они никогда не встречались. Она вряд ли могла жаловаться на его поведение.

– Меня зовут Лолли. – Она подавила в себе несколько готовых вырваться вопросов, большинство которых возникли из чистого любопытства. Она подождет и поговорит с Лином или Дэвидом. В конце концов, Гаррета нанял один из них.

Майкл чуть поклонился.

– Добрый день, мисс Лолли.

– Какова ваша должность, мистер Гаррет? – В конце концов, Лина сейчас здесь нет, а мистер Гаррет налицо.

– Я должен обеспечить безопасность всем, кто в этом нуждается. Чтобы была полная уверенность в том, что нет никакой угрозы для любого из здешних обитателей. В особенности по ночам.

Она кивнула, несколько ошеломленная его серьезностью. Мэри удивленно ахнула:

– В самом деле? Я и не думала, что лорд Дэвид чего-нибудь боится.

– Он производит впечатление чрезвычайно смелого человека, но ему иногда нужно спать.

– Я не знаю, когда он спит, мистер Гаррет. Я вижу его поздно вечером и рано утром.

– Очевидно, он спит в промежутке между этими часами, Мэри. – Оливия повернулась спиной к улыбнувшемуся мистеру Гаррету и смутившейся Мэри. Она подвела себя как мегера. Или ревнивица. Как могла она ворчать на Мэри всего несколько минут назад? Мир Мэри был наполнен сестрами, подобно тому, как ее – братьями.

Оливия порылась в корзине, отыскивая шляпку, которая, по крайней мере, предотвратит преждевременные разговоры о ее прическе. Мэри определенно флиртовала. Она даже не заметила, что у Оливии больше нет косы. Правда, Оливия всегда прикрывала волосы шляпкой, возможно, Мэри и не знала, какой длины ее волосы. Были. Она услышала, как Мэри хихикнула. Флиртует, решила Оливия.

Надев шляпку и фартук, Оливия подошла к столу. Она подтянула к себе тесто и принялась его месить.

– Мистер Гаррет рассказывал мне, что уже начал обход вчера вечером.

Оливия бросила на него взгляд через плечо. Он потягивал из кружки эль, и это, видимо, был его обычный утренний напиток.

– Я не заметил никакого движения, ни души. Хаккет находился у главного входа, Большой Сэм – у вашей двери, а коридоры были пусты, равно как и площадки вокруг дома. – Он говорил лично Оливии, словно успокаивая ее взглядом.

– Спасибо, вы вселили в нас спокойствие, мистер Гаррет. – Говоря это, Оливия продолжала месить тесто, однако повернула голову, чтобы он мог видеть, что она столь же серьезна, как и он. – Спасибо вам. – Она улучила момент, чтобы посмотреть на него, и увидела его усталое лицо. Оливия испытывала, с одной стороны, сожаление оттого, что стала причиной его усталости, а с другой – облегчение, ведь он все еще здесь. Для того чтобы защитить ее.

– В самом деле, мы чувствуем себя спокойнее, мистер Гаррет, сэр. – Мэри произнесла это с таким энтузиазмом, что Оливия неодобрительно вскинула брови, заставив кухарку покраснеть.

Они молча продолжили работу, но мистер Гаррет не понял намек, что ему следовало бы уйти.

– Как вы себя чувствуете, мисс Лолли? – довольно громко спросила Мэри, как бы подключая мистера Гаррета к беседе. – Вы хорошо себя чувствуете?

Оливии послышалось любопытство в ее голосе. Интересно, о чем сплетничают слуги?

– Я чувствую себя великолепно, Мэри. Вполне хорошо для того, чтобы испечь булочки с корицей.

Прежде чем Мэри, радостно улыбнувшись, успела что-то сказать, вклинился мистер Гаррет:

– Прошу меня извинить, леди, я должен посетить домик привратника.

– Вы не можете уйти сейчас. Вы должны дождаться булочек с корицей.

Огорчение Мэри льстило, но Оливия хотела, чтобы мистер Гаррет ушел. Ей было сложно убедить себя, что личная безопасность – это единственная причина ее радости по поводу того, что он все еще здесь.

Она не смотрела ему в глаза, но не спускала глаз с его рук, продолжая ритмичными движениями месить тесто. Его руки были сильными и очень чистыми. Словно он никогда в жизни не выполнял грязной работы.

Майкл не мог отвести взгляда от ее рук. В то время как все остальное в Оливии, каждый дюйм тела был мягким и нежным, ее руки казались сильными, в них не было и следа мягкости. Он наблюдал, как напрягались и расслаблялись мышцы, пока она месила тесто. Долгие часы такой работы укрепят даже самые слабые руки. Он представил себе, как эти руки выполняют какую-нибудь другую работу, и решил, что ему пора уходить, даже если он лишится угощения.

– Одна булочка с корицей, приготовленная Лолли, – это лучшее приглашение в Пеннсфорд, – сказала Мэри с застенчивой улыбкой, которая заставила его улыбнуться в ответ.