Антуан Перье и его дочь поклонились его высокопреосвященству, и первый почтительно заверил кардинала в том, что они всегда готовы помочь ему по мере своих скромных сил. Золотоволосая же девушка только одарила Ришелье своей улыбкой, которую поэты, возможно, назвали бы ангельской.

Оставшись один, кардинал улыбнулся и, глядя на ларец, произнес:

— Итак, отцы иезуиты промахнулись. К сожалению, сейчас у меня нет возможности поквитаться с ними, разве уведомить Папу Урбана VII!.. Зато теперь у меня есть отличная приманка для них — этот маленький ларчик. Раз уж досточтимые патеры готовы полагать, что эта вещица имеет для них ценность, то рано или поздно они клюнут на нее…

Оказывается, и они способны на глупости. А теперь, раз так уж получилось, наступило время заняться гасконцем. Эта девушка — настоящее сокровище. Она очень удачно напомнила мне о нем!

И кардинал позвонил в колокольчик. На зов тотчас явился дежурный офицер.

— Я отправляюсь в Лувр, Витре, — заявил кардинал. — Надо поздравить его величество с решительной победой его войск над мятежниками. А вы тем временем доставьте из Бастилии господина д'Артаньяна. Вот бумага для господина дю Трамбле. Времена, кажется, изменились к лучшему, и я больше не желаю держать за решеткой одного из лучших солдат Франции!.. Тем более что гасконец ни в чем не замешан… — продолжал рассуждать кардинал, когда офицер ушел выполнять его распоряжение. — Конечно же!

Он прискакал в Клермон за женщиной! Это так естественно!

Где наш гасконец — там обязательно должна быть хорошенькая женщина. Это к лучшему, мы можем заключить союз с этим строптивцем. Что касается ареста дю Трамбле, то картина и так ясна. Королева поняла, что дю Трамбле скачет ко мне в ставку, и испугалась. Ах, Анна! Теперь вы боитесь меня, а могли бы… Оставим это! Итак, королева испугалась, эта дура, итальянка, разумеется, тоже! Что оставалось делать?! Конечно же, послать вдогонку д'Артаньяна кого же еще?!

Вот о чем думал его высокопреосвященство по пути в Лувр.

В королевском дворце также получили радостное известие. Придворные наперебой обсуждали последние новости. шумно восторгались маршалом де Ла Форсом, главнокомандующим армией короля при Кастельнодари, отдавали должное капитану мушкетеров г-ну де Тревилю, втихомолку жалели израненного Монморанси, которому не следовало ждать пощады ни от короля, ни от кардинала и, наконец, презрительно толковали на все лады поведение герцога Орлеанского. Шли толки и о храбрости в бою лейтенанта мушкетеров д'Артаньяна, когда чаша весов еще колебалась и даже склонялась в пользу мятежных герцогов. Эти толки, впрочем, встречали обоснованные возражения здравомыслящих людей, резонно указывавших горячим головам, что последнее никак невозможно, вследствие того, что господин д'Артаньян, лейтенант мушкетеров де Тревиля, вот уже несколько месяцев находится в Бастилии.

Но все пересуды придворных, конечно, не достигли слуха его высокопреосвященства, который сразу же по прибытии в Лувр проследовал к королю.

— Здравствуйте, господин кардинал! — весело приветствовал его Людовик XIII. — Кажется, мы задали братцу Гастону хорошую трепку! Я получил подробные известия от господина маршала, и он свидетельствует о том, что победа была полной!

— Несомненно, ваше величество, — с поклоном отвечал кардинал, для которого эта победа значила неизмеримо больше, чем для короля.

— Но эти мятежники дрались не на жизнь, а насмерть!

И если бы не мои мушкетеры… Согласитесь, герцог, мои мушкетеры отличные солдаты!

— Они выше всяких похвал, ваше величество, — вынужден был согласиться кардинал, который, в случае поражения королевских войск, имел все основания опасаться не только за свою власть, неминуемо им потерянную, но и за самую жизнь. Ришелье вспомнил недавнюю историю с Бежаром и внутренне содрогнулся.

— Я рад, герцог! — довольным тоном произнес король. — Я рад, что все так благополучно закончилось и вы больше не питаете вражды к моим мушкетерам. Хоть они и причинили вашим гвардейцам такой урон! — И его величество радостно рассмеялся.

— Да, конечно… — отвечал кардинал с кислой улыбкой.

— Вы несомненно тоже извещены о ходе сражения? — продолжал веселый король, чувствовавший себя триумфатором.

— Только в общих чертах, ваше величество.

— Но вы знаете эту удивительную историю? Про атаку с фланга?

— По всей видимости, нет, ваше величество… Мне только донесли, что этот смелый офицер, невесть откуда взявшийся перед строем испанцев, бросился на них со шпагой в руке, призывая мушкетеров за собой, и атака была столь неудержимой, что противник бежал врассыпную. Я думаю, этот офицер заслуживает награды.

— Ну конечно! — воскликнул король. — Господин де Тревиль представил его к награде и передает, что именно эта атака решила исход битвы. Мы обязаны господину д'Артаньяну и его друзьям победой, и я рад, что вы больше не имеет к нему претензий, раз приказали освободить его из Бастилии!

Ришелье удивился:

— Я действительно приказал доставить господина д'Артаньяна из Бастилии, где он находится в настоящее время, но как ваше величество узнали об этом в столь короткий срок?! Я отдал распоряжение не более четверти часа тому назад!

«Неужели Витре шпионит за мной в пользу короля?!» — подумал его высокопреосвященство.

— Как в Бастилии?! В настоящее время д'Артаньян находится в лагере наших войск в расположении своей части, а отнюдь не в Бастилии.

— Невозможно, ваше величество. Вас неверно информировали.

— Я что-то не пойму, герцог, к чему вы клоните? — нахмурился король. Вы хотите сказать, что не отдавали приказа об освобождении д'Артаньяна?!

— Напротив, ваше величество. Сегодня радостный день, и мне хотелось оставить в прошлом старые распри. Поэтому я и приказал коменданту Бастилии господину дю Трамбле освободить д'Артаньяна.

— Но вы утверждаете, что сделали это четверть часа на, зад!

— Совершенно верно, ваше величество.

— А между тем господин де Тревиль ясно пишет, что именно д'Артаньян повел мушкетеров в атаку на испанцев и представляет его к награде! Кстати, вы только что изъявили то же намерение…

Брови кардинала поползли вверх.

— Так этим офицером был д'Артаньян?!

— Ну да! — воскликнул король. — Вот уже полчаса я пытаюсь вас в этом убедить. А вы уверяете меня, что он все еще в Бастилии) — Но это легко проверить, — нахмурившись, в свою очередь проговорил Ришелье. — Ваше величество, прикажите послать к господину дю Трамбле, и он подтвердит вам.

— Ла Шене! — закричал король. — Курьера в Бастилию! Срочно! С приказом немедленно доставить лейтенанта мушкетеров д'Артаньяна в Лувр.

Пока король отдавал это приказание, кардинал в раздумье расхаживал вдоль стены, увешанной картинами на мифологические сюжеты, и время от времени встряхивал головой, бормоча себе под нос: «Нет-нет! Это решительно невозможно! Нет, вздор!»

— Что ж, герцог! Курьер поскачет во весь опор, — обратился к нему король. — Подождем.

Король приготовился к крайне неприятному объяснению с кардиналом, которое предстояло ему по возвращении курьера… Он хотел выиграть время и продумать свою тактику.

Тем временем сам виновник этого переполоха действительно пребывал в расположении полка мушкетеров г-на де Тревиля. Он наслаждался свободой и выпавшей на его долю славой. Атос и Портос, отличившиеся в бою при Кастельнодари, принимали поздравления. В лагере королевских войск царило приподнятое настроение, тем более что победа далась небольшой кровью и потери оказались невелики. Об исчезнувшем Арамисе, кроме Атоса с Порто-. сом и, разумеется, д'Артаньяна, которому те сообщили обо всем, что видели, никто ничего не знал.

Первым долгом друзья поведали г-ну де Тревилю свою историю.

— Надо опередить кардинала, — решил этот достойный дворянин и тут же составил победную реляцию на имя самого короля, в которой, не жалея красок, расписал геройское поведение д'Артаньяна, а заодно и господ дю Баллона и де Ла Фер, добровольно присоединившихся к королевским войска. Капитан мушкетеров был искренне рад увидеть гасконца на свободе, да еще в компании двух своих верных друзей.