– Вот, квитанция!

Он победно протянул ее хозяйке. Та взяла ее и медленно прочитала.

– Закрытый дамский клуб «Геракл».

– И что эта бумажка означает? – спросил Костя Мясоедов. Он хотел, чтобы до приезда его жены этот страж порядка убрался из квартиры. Но как это лучше сделать, придумать не мог.

Участковый стоял посредине кухни, в милицейской форме, и наподобие римского сенатора готовился держать речь. Но те хоть в сандалиях были, а наш герой эпатировал публику белыми носками.

– А то и означает, что депутатша поехала не на свидание в ночной дамский клуб. Там тарзаны в плавках их развлекают. А они, эти дамочки, что съезжаются туда со всей Москвы, деньги им в плавки суют. Трубочкой сто долларов свернут и засунут. Куда суют, я не видел, охрана на входе говорила, дамочки так развлекаются.

– И как же ты узнал, что она в этот клуб поехала?

Участковый снисходительно улыбнулся.

– Я же говорю, у меня связи на самом верху. Я позвонил генералу и спросил, где может быть такая-то депутатша? Он мне сразу ответил, что она сексуально озабочена, и искать ее надо по дамским клубам. Перезвони, говорит мне, минут через пять, я тебе точно отвечу. Не соврал. Через пять минут, дал мне наводку где ее искать, и даже адрес клуба. Я съездил туда, и вот докладаю. Кизякова Романа там нет. А что я ездил туда по вашим делам, вот входной билет, подтверждение. Отчитываюсь.

Костя Мясоедов не любил оставаться в дураках.

– А билет, билет зачем покупал? – ехидно спросил он. – Тебя же все равно внутрь не пустили бы.

Участковый хитро улыбнулся.

– Странный вы человек, хозяйка не спрашивает, зачем я его покупал, а вы спрашиваете. Так прямо сразу и сказали бы, что не верите мне, что я заплатил в кассу!

– Не верю! – сказал Мясоедов. – и, давайте на этом наш разговор исчерпаем. Вы свою миссию отлично выполнили, справились с заданием, мы вам благодарны, претензий к вам не имеем, отчета за истраче6нные деньги не требуем. Милостивый государь будьте так любезны, позвольте нам остаться в своем маленьком кругу. Не всегда присутствие постороннего человека в столь трагический момент бывает уместно.

– Ой, только не надо устраивать непоправимую трагедию раньше времени. Давайте будем мужчинами! – пренебрежительно заявил участковый. – Вы не знаете, с кем имеете дело. Я же вам ответственно заявляю, что подключил все свои связи в высших сферах. Вашего Романа сейчас ищет милиция всей Москвы. Все майоры и подполковники на ушах стоят. Я уже про капитанов молчу. Скоро начнет поступать информация.

Лиза вышедшая из спальни, видела, как многозначительно переглянулись все трое – Эдит, Мясоедов и Полина. Хозяйка дама спросила участкового:

– Чаю?.. Виски?.. Или может еще, что желаете?

– Я бы поел! – просто сказал он. – Если это удобно.

Хозяйка дома смутилась.

– Ой, конечно удобно! Простите, что сразу не предложила. И маленькую! – она показала рукой стопочку.

– Можно! – не отказался участковый. – Начальство давно спит. Дышать ни на кого не придется.

Мясоедов рассмеялся.

– Товарищ старший лейтенант. А как же генералы? Рыщут они по Москве или нет?

Участковый был серьезен. Он так и не принял Мясоедовский шутливый тон.

– Вы зря иронией увлекаетесь. Генералы, сами никогда рыскать не будут. Для этого есть такие как мы. Если я сказал, что ищут, значит рыщут.

Лиза села на стул напротив участкового. Он внимательно на нее посмотрел и спросил:

– Вы тоже родня?

– Да я родня, родственница, но генералу Шпаку. Я у них в доме живу. – Лиза улыбнулась. – Мне хотелось бы услышать поподробнее историю про то, как генерал Шпак вам жизнью обязан.

– А…а… а это! – участковый посолил борщ, – вопросов нет. Расскажу, тем более ничего секретного в этом нет. А то вы мне не верите, что половина генералов здесь в Москве мои хорошие знакомые. Скоро сами будете искать моей протекции. А я еще подумаю, прийти к вам на свадьбу или нет. Ну, так вот. Наш начальник милиции района, полковник Воронов заканчивал московскую академию. Корешков у него здесь в Москве осталось, с чертову кучу, и еще чуть-чуть сверху. Он у нас знатный охотник. Выпить любит и все такое. Вот к нему раз или два раза в году и приезжают поохотиться его эти самые, однокашники. А полковник милиции, откуда может знать, где хорошая охота? Выпить, шашлыки пожарить, да, он знает. А где пойти на волка или на лису, где лося завалить, или кабана, он это не моги. Это только я Василий Иванович. Я их палочка выручалочка. Они, начальники лицензию купят, а едут ко мне, организуй охоту. Раньше я егерем работал в государственном, опытном охотничьем хозяйстве.

Да положили вышестоящие чиновники на него глаз. Решили сделать частным. Порезали его на куски и раздали по подставным лицам. А я как назло не попал в их список. Ну, тут меня и турнули, по сокращению штатов из охотхозяйства на вольные хлеба. А получилось у тех как всегда, и сам не гам и другому не дам.

Мы то раньше, когда я егерем служил десять га сажали кормовых полей для дичи, и сооружали более ста искусственных гнездовий для уток. Одной только соли выкладывали больше трех тонн на шестидесяти постоянных солонцах для подкормки кабана и лося. Охота была загляденье, никто не уезжал без трофея.

А как только наше охотничье хозяйство порезали на куски, новые хозяева дичь за два года почти полностью вывели. Воспроизводством ее никто не захотел заниматься, только отстрелом. Как мне один мой старый дружок объяснял, смысла нет. Я соль посыплю у себя на солончаке, олень ее у меня полижет, и уйдет к соседу. Как я ему втолкую, оленю, что нынче соль частная собственность, коли лизнул на моем участке, то с него ни ногой.

Да еще каждый хозяин на свой участок получил столько же лицензий, сколько мы раньше получали на все охотхозяйство. Через два года разве что изредка стал попадаться заячий след. Ну и я им новым хозяевам с другими егерями, которых выставили за ворота, немного помог разобраться с живностью. Нечего кабанам частную собственность топтать. В общем не охота стала, а слезы. А народ все равно ездит. Да не простой, а представительный.

Хоть я егерство и бросил, и переселился в свою деревню, Карловку, все равно когда охотники приезжали, по старой памяти они иногда меня приглашали на загон. Рука у меня удачная всегда была и глаз верный. Память об этом надолго остается.

Ну, вот один раз, наш начальник милиции Ворон и повел своих гостей на охоту. А меня не пригласил.

«Ну, ну», думаю, «и что же вы убьете без меня»? Как в воду глядел. Зима была. Целый день его гости попусту проходили, никого не встретили, и давай по воронам стрелять. Слышу я, что канонада со свинарника несется, там, где теперь остались одни пустые корпуса. Ну, так вот его гостье, чтобы не идти домой с полными патронташами и решили устроить себе праздник. Лупят ворон почем зря. Потом хвастались, что тысячу патронов расстреляли. А что толку, ворону в кастрюлю не положишь. Кондер из нее не сварганишь.

– Вы немного отвлеклись в сторону! – перебил участкового Мясоедов. Тот непонимающе поднял на него глаза и продолжил рассказ:

– Ну. Вот! Я ведь был в нашей деревне последнее время на общественных началах охотоведом, за порядком следил. Ага, выходят они к своим машинам. Встретил я их, высокое начальство, три генерала, наш начальник милиции полковник Воронов, я и спрашиваю, а лицензия у вас есть на отстрел ворон? Наш начальник Воронов, аж побагровел. «Ты, че, кричит, Васька, белены, объелся? Твое какое собачье дело?» Знал он меня по прежним охотам. А я отвечаю, не я белены объелся, а ты с рельсов сошел. Сам, говорю ему, ты из рода воронов, тотем у тебя такой, считай древний герб. И сам же по нему палишь, как это понимать? Ну, эти генералы, что с ним приехали, смеются. А, правда, говорят, Петька, ты ж должен ворон почитать по жизни, для тебя они священные должны быть, как коровы в Индии. А ты их предложил пострелять. Четыре их человека, три генерала, наш начальник милиции полковник Воронов, и я стоим друг напротив друга. Вы, говорю им, если бы хотели настоящую охоту иметь, обратились бы ко мне, меня здесь каждая собака знает. Я бы вам на медведя охоту устроил.