– Что с Романом? – спросил Костя Мясоедов.

Наконец Полина заговорила о причине их вызова и подвела их к машине.

– Вот, дверь Мерседеса была открыта, а на сиденье кровь. Я в окошко выглянула, ждала его, смотрю, он не идет. Подождала минут пятнадцать и спустилась. Мобильник лежит, барсетка лежит, а его самого нету. И кровь!

Полина оглянулась, проверяя, не идет ли случайно охранник, чтобы уличить ее на месте во лжи, и, убедившись, что не идет, продолжила рассказ:

– Что мне было думать? Милицию вызывала. А они что? Приехали, отпечатки сняли, сказали, кровь на анализ отправят, охранника и меня допросили и уехали. Пойдем наверх, в дом, там поговорим.

Лифт поднял их на десятый этаж. Полина пропустила вперед Эдит и Елизавету, хотела и Костю Мясоедова пропустить, но он воспротивился и, соблюдая какой-то неписаный этикет, прошествовал последним.

Войдя, Лиза стала сравнивать квартиру своей родни Шпаков, в которой жила, с квартирой ее генерального директора. Стены, обои, мебель все здесь новое, пахнет еще фабрикой, просторно и светло, спору нет, метраж наверно одинаковый, пяти, шести комнатная квартира площадью двести метров. Район престижный Юго-Запад. Роза ветров хорошая. Между тем квартира Шпаков престижнее, подумала она, в центре, у самого Кремля. Интересно, какая квартира у Кости Мясоедова?

– Проходите в залу! – предложила Полина. – она у нас спарена с кухней, мы там основное время проводили. Согласись Эдит, – деликатно решила она прервать молчание гостьи, – так удобно. Роман любил вкусно поесть!

Умная женщина, подумала о Полине Елизавета. Дает понять сопернице, что стоит выше условных предрассудков. Эдит охотно откликнулась.

– Да, чревоугодником он не был, но гурманом был. Любил себя обставить чашками и плошками с разными соусами, множеством тарелок, и начинал священнодействовать. И лишь насытив плоть, он мог вспомнить о других радостях.

– Да, да! – поддакнула хозяйка, – голодным он никогда в постель не ложился.

Елизавета с ее ветхозаветной моралью ужаснулась. Деревня еще держится, а вот столица планку нравственности резко понизила. Так просто о постели. Или с умыслом было сказано? Лиза заметила, как Константин Мясоедов торжествующе усмехнулся.

Он убедился в правоте собственной жены Зоиньки, она бы себе никогда не позволила подобную бестактность по отношению к нему, собственному мужу. Обсуждать с любовницей его достоинства или недостатки? Увольте мусье и мадам.

Между тем Лизе в квартире Кизяковых понравилось одно нововведение. Огромнейшая кухня-зал-гостиная. В одном ее углу можно было сидеть за столом, а в другом дальнем возлежать на шкурах перед низеньким столиком. А в третьем катать боулинговые шары.

– Аперитив? Как смотрите? – предложила Полина.

– Я пиво безалкогольное! – сразу сказал Мясоедов. – я за рулем.

– Мартини со льдом! – обозначила свой вкус Эдит.

– А я бы пару бутербродов съела! – просто сказала Лиза.

– Ой! Я же вас могу пельменями угостить. Домашние! Его любимые! – воскликнула Полина. – Романа ждала. Уже воду вскипятила. А он, вот… Не знаю теперь, что и подумать. Сердце вещун подсказывает нехорошее!

– А меня больше всего беспокоит кровь на сиденье. Свежая… откуда она? Что могло случиться? Давайте подумаем. – сказал Мясоедов.

Думать лучше всего со стаканом в руках. Алкоголь стимулирует процесс мышления. Человек начинает считать себя умным, ему кажется, что он высказывает гениальные мысли, хочется иногда даже запечатлеть себя для истории на видеокамеру.

Этот знаменательный момент еще не наступил, но каждый из присутствующих, пожалуй, кроме Елизаветы имел, что положить на алтарь общих рассуждений.

– Для установления истины, есть два пути, – сказала хозяйка дома. – Или нам скажет милиция, где он, или мы сами должны догадаться, что с ним случилось. За его исчезновением скрывается чей-то интерес. Для этого я вас, – она посмотрела на Мясоедова и Эдит, – сюда и пригласила.

– Ты, что хочешь сказать, – возмутился Константин Мясоедов, – у меня с Эдит есть какой-то интерес убрать Романа? Ты в своем уме? Ты что думаешь, что мы с ним не могли поделить Эдит и я его как поросенка зарезал? Слушай Поля, да ты сдвинутая. У меня на этот случай алиби есть! Я все время был на виду, на фирме, вот пусть хоть Эдит, хоть Елизавета подтвердит, только за тортом и отъехал.

– Вы меня не поняли! – стала извиняться Полина. – Совсем не поняли. Я когда говорила, что за его исчезновением стоит интерес, то имела в виду материальный интерес, выкуп. Я сейчас со страхом все время смотрю на телефон и жду звонка. Если его похитили, то должно последовать предложение о выкупе.

Мясоедов еще кипел незаслуженной обидой. Вместо безалкогольного пива он достал из бара бутылку виски и плеснул себе в стакан двойную порцию. И лишь сделав приличный глоток, он обратил лицо к Полине.

– И все равно, даже если это похищение, то при чем здесь мы с Эдит? Ты вслух не говоришь, а подозреваешь нас как потенциальных заказчиков?

Эдит до этого сидевшая молча, подала голос:

– Костя! Константин не кипятись. Резон в ее словах есть.

– Да, вы меня не так поняли! – попробовала еще раз разубедить их Полина.

Эдит успокаивающе улыбнулась ей. Она рассудительно сказала:

– Полина, если мы не рассмотрим все известные нам факты под самой мощной лупой невзирая ни на чьи-то амбиции и обиды, то никогда не сможем докопаться до истины, где Роман и что с ним на самом деле случилось. Надо начинать с себя. Мы должны быть психологически готовы к звонку и знать, как разговаривать с шантажистами. Поэтому, я согласна, давайте рассмотрим этот вариант и…, – она сделала паузу, посмотрела на Мясоедова и Елизавету, и сказала, – и начнем, пожалуй, с меня. Я та самая змея разлучница. Я была его любовницей последнее время, и он ушел месяц назад к тебе. Давайте рассмотрим, какие мотивы могут быть в этом случае у меня? У меня больше всех причин быть недовольной. Да я была его любовницей. И все здесь об этом знают. Кто посмеет проклинать любовь между мужчиной и женщиной? Можно смотреть на плотскую страсть с возвышенной и поэтической точки зрения, а можно в ней видеть унизительное, животное состояние.

Я не собираюсь быть ханжой. Всякая чувственная любовь не зло – это жизнь. И если ты сейчас Полина начнешь, как строгий моралист разоблачать меня, мой выбор, мою чувственность, что я недостаточно чиста по сравнению с тобою, я скажу тебе откровенно, что моя мораль намного чище и светлее вашей лицемерной морали.

Ты ведь не можешь мне простить, что я любовница твоего законного мужа. Или ты считаешь, что я не имею права питать к тебе мстительно-враждебных чувств, только потому, что твоя связь с Романом освящена законными узами брака? А если твой брак был заключен по расчету? Если вы сошлись как два эгоиста? Я знаю, вы чужие друг другу. Между вами связующая нить, это ребенок. Вы прикрываете гнусность своих отношений брачными отношениями, а на самом деле развратники вы, а не я.

За постелью я вижу человека, и потому они летят ко мне, а не к тебе. У вас дома быстро наступает пресыщение – а у меня никогда. И Роман всегда смотрел на меня не только как на орудие наслаждения, а я была ему еще и другом. Он уважал мою независимость, мое право свободной женщины и поэтому предложил мне стать и материально свободной.

Полина снова замахала на нее руками.

– Бога ради! Эдит. Ну, зачем мы будем нижнее белье перетряхивать.

Эдит спокойно ответила.

– К сожалению, это жизнь. А то, что у меня вырвалось лишнее, извини. Чтобы найти болячку и вскрыть нарыв у больного кричащего ребенка, хирург должен осмотреть его всего. А положение Романа, сейчас, хуже бессловесного ребенка. Он не может никому подать знак, ни нам, ни милиции. Поэтому, чем быстрее мы проведем собственное расследование, тем быстрее сможем взять правильный след.

– Чем быстрее, мы растелешимся! – подковырнул Константин Мясоедов.