– Ты сказала Патрику, что творит его мать? – спросила Кэрри Эн.

– Каждый раз, когда я до него дозваниваюсь, он в пабе! – взорвалась Речел. – Из-за шума он не слышит ни одного моего слова, и вообще, голос у него такой пьяный, что, даже если бы он и расслышал, в чем проблема, все равно не смог бы ничего сделать!

– Тогда возьми дело в свои руки, – заявила Яслин. – Позвони первым поставщикам, найми их заново, а по возвращении в Лондон разберись с Хелен. Только вот Хелен тебе не по зубам. Так же, как и те суки, укравшие наши шезлонги.

– А почему именно мне каждый раз приходится ругаться с этими стервами?

– Кому хочется ругаться в отпуске? – вмешалась Кэрри Эн.

– Я так хочу домой! – всхлипывала Речел, ковыряя вегетарианскую муссаку.

– Не ты одна, – сквозь зубы процедила Яслин. Кэрри Эн подлила себе бесплатного розового вина, которое можно было пить, лишь добавив несколько кубиков льда. Что еще им предстоит пережить, прежде чем они наконец сядут на обратный рейс самолета?

– Кэрри Эн!

Мортен помахал ей рукой. Он сидел за несколько столиков от подруг. Кэрри притворилась, будто его не видит.

– Ныряй, ныряй! – пошутила Яслин.

Кэрри Эн скользнула под скатерть.

– Шнурок развязался, – объяснила она, оказавшись на поверхности и наткнувшись прямо на Мортена.

– Плохой шнурок, – заметил Мортен. – Стоит мне тебя увидеть, ты все время забиваешься под стол.

– Увидимся у бассейна, Кэс.

Речел и Яслин снова кинули ее на произвол судьбы.

– Я посижу с тобой, пока ты ешь, – сказал Мортен.

А она так боялась, что он именно это и предложит.

Аксель наблюдал за этой сценой из своего тенистого уголка. Он невольно позавидовал уверенности норвежского парня. Попросту подходит к женщинам и завязывает разговор. Аксель видел, как Кэрри Эн мило улыбнулась какой-то шутке Мортена. У нее была чудесная улыбка. Аксель заметил это, еще когда они играли в шахматы. Одна из тех улыбок, когда верхняя губа остается неподвижной, а нижняя изумительно изгибается, словно идеально ровный ломтик дыни.

– Эй!

Жиль с такой силой хлопнул Акселя по спине, что тот уделал свекольным салатом белую скатерть.

– Что это ты делаешь здесь, в тени? Пялишься, как сексуальный маньяк, на ту англичанку?

– Ничего подобного, – возразил Аксель.

– Я уже давно за тобой наблюдаю. Глаз с нее не сводишь.

– По-моему, я стал близорук, – соврал Аксель. – Хотел проверить, как далеко вижу, прежде чем все расплывается. Как думаешь, отельный доктор сможет проверить зрение?

– Хватит переводить тему, – заявил Жиль. – Одна из твоих шахматных учениц, да?

– Была. И сказала, что наши занятия были лучшей частью ее отпуска. – Аксель до сих пор не мог прийти в себя от этих слов.

– Что? Да она в тебя влюбилась.

– Нет. – Акселю так не казалось.

– Очнись, Аксель, – проговорил Жиль. – Она тебя хочет. Сто процентов.

– Не хочет она меня.

– Послушай, что я скажу. Если женщина говорит, что шахматный клуб – лучшая часть ее отпуска в этом отеле, это вовсе не потому, что она имела пристрастие тренировать мозги. Ей просто нравилось пялиться на тебя поверх шахматной доски. Господи боже. Как ты только спелся с той цыпкой, Натали? Она что, повесила на лоб плакат с надписью: «Мне нравится Аксель Раданн»? Неужели за все это время ты ничему у меня не научился? Ты что, совсем не замечаешь скрытых сигналов?

Аксель пожал плечами.

– Эта Кэрри Эн от тебя без ума. С таким же успехом она могла бы сказать об этом вслух! Первая девчонка моложе тридцати, которая взглянула на тебя за все это время! И не страшная. Между прочим, она даже ничего, – благосклонно добавил Жиль. – И послезавтра уезжает?!

– Угу.

– Как раз по правилу предпоследней ночи! – Теннисный инструктор расплылся в улыбке. – Мало того, у тебя завтра выходной. Если она окажется страшилищем, даже не придется прятаться от нее на территории. Просто поедешь в Бодрум, и все. Ладно, закроешься в комнате и будешь читать книжки по философии, – смирился Жиль. – Как говорят американцы, плевое дело. Сделай это. Трахни ее. Попрощайся с воздержанием.

В тот самый момент Кэрри Эн поднялась из-за стола, извинилась перед Мортеном и взглянула как раз в ту сторону, где сидел Аксель. Она его не заметила, но на всякий случай Аксель спрятался подальше в тень.

– Ладно. – Он ответил так тихо, что слова почти потерялись за вздохом.

– Что ты сказал?

– Я сказал «ладно».

Жиль изумленно воззрился на Акселя. Он даже не ожидал, что удастся его убедить.

Аксель набрал воздуха в легкие, будто только что согласился прыгнуть с парашютом.

– Ты прав, Жиль. Прав на все сто. Между прочим, я уже давно об этом думал. Нужно выкинуть Натали из головы, и единственный способ сделать это – убедить самого себя, что я способен стать любовником другой женщины. Кэрри Эн – лучшая из тех, кто мне до сих пор встречался. И сегодня ночью я займусь с ней любовью.

– Не надо заниматься любовью, – фыркнул Жиль. – Просто порадуй своего дружка тем, чего так долго его лишал. И убедись, что он еще работает.

Аксель поморщился.

– Рад, что ты наконец-то пришел в чувство, – произнес Жиль, от всей души хлопнув его по спине. – Как же я рад. Ты не представляешь… В начале сезона я пятьдесят евро поставил, что ты не голубой.

– Что?

– Эй, приятель, только без обид. Пари предложил не я. Сам подумай, стал бы я жить с тобой в одной комнате, если бы считал тебя педиком? Но ты должен признать, что со стороны это выглядит странновато. Ты здесь, в Турции, вокруг полно красоток, готовых прыгнуть под одеяло, а ты слоняешься как неприкаянный и читаешь свои стишки. По-твоему, что о тебе подумают?

– Что я человек чести! Что я преданно люблю Натали и не готов осквернить ее память или очернить себя…

Жиль саркастически ухмыльнулся:

– Ага, болтай больше.

Он взял книгу, которую Аксель читал за обедом – очередной томик малопонятных стишков, – и рассеянно оторвал уголок титульного листа для самокрутки. До зарплаты оставалась неделя, и деньги на нормальные сигареты у Жиля кончились. Даже Полетт жадничала и выдавала ему всего по две сигареты за раз. Если так и дальше пойдет, придется потревожить заначку в прикроватном столике.

– Эй! – Аксель вырвал книгу из когтей Жиля. – Это первое издание.

Жиль надрывно вздохнул:

– И, вероятно, эту книгу тебе подарила Натали…

– Забудь, – ответил Аксель и бросил книгу на стол. – Можешь сжечь ее, если хочешь. Сегодня Натали Леклерк будет забыта навсегда. Сегодня я пересплю с Кэрри Эн.

– Теперь мне это кажется глупостью, – шепотом проговорила Кэрри Эн, – но я отправлялась в отпуск с твердым намерением завести роман. Я была уверена, что к моему возвращению в Бэттерси смогу высоко задрать голову и заявить, что Грег Фишер был вовсе не последним мужчиной, с которым я переспала. И не единственным… – Кэрри Эн поразмышляла над своими словами и торопливо добавила: – Конечно, я бы не стала раззванивать об этом направо и налево. Это был бы мой секрет. Приятный маленький секрет, который позволил бы мне не чувствовать себя старой кошелкой.

– Я не проболтаюсь, можешь не беспокоиться, – заверила ее Речел.

– Да, но болтать-то пока не о чем. – Кэрри Эн вздохнула. – Не могу поверить, что из всех отелей мы выбрали именно «Эгейский клуб»: сексом здесь занимаются еще реже, чем я в Англии. Приглядывать здесь одиноких холостяков – все равно что выбирать между мазком и ректальным осмотром. Избегаешь и того и другого, но все время думаешь, что следовало бы их сделать. А я не хочу возвращаться домой, сожалея, что что-то не сделала…

Речел нахмурилась, пытаясь понять аллегорию Кэрри Эн.

– Ведь все, что мне нужно, – это случайная связь, чтобы растопить лед, как говорится. У меня два года не было мужика, и чем дольше все это затягивается, тем больше мне кажется, что я уже никогда не наберусь храбрости и не разденусь перед мужчиной. Я на глазах превращаюсь в новоявленную девственницу. Как думаешь, может, я слишком придирчивая?