Салли легла на кровать и взяла книгу. Последние четыре дня они с Маркусом выработали особый код: когда она берет книгу, он должен прекратить ее донимать и ложиться в свою постель. Но сегодня вечером Маркус сел на кровать рядом с женой и стал легонько поглаживать ее длинные загорелые ноги.

– Что ты делаешь? – подозрительно проговорила Салли.

– Какие гладкие у тебя ноги, – промурлыкал он.

– Я не в настроении, – ответила она, понимая, что последует за ласками.

– Брось, – произнес Маркус и поцеловал ямочки под обеими ее коленками.

Салли поджала ноги, чтобы быть вне досягаемости. Но тогда Маркус потянул на себя ее лодыжки.

– Я сделаю все, что хочешь, Сал, – прошептал он. – Все, что пожелаешь. Хочешь, поласкаю тебя языком? Тебе же нравится.

Лицо Салли, невидимое за книжной обложкой, перекосилось от отвращения.

– Я ничего не хочу, – безжизненным голосом произнесла она.

– Должны же у тебя быть желания. Брось. Скажи мне, чего тебе хочется.

– Как насчет… закончить эту главу и лечь спать?

– Зачем тебе ложиться спать? Утром вставать не надо. Не надо бежать на электричку на Ватерлоо в шесть сорок пять. Мы в отпуске.

– Я устала, – настаивала Салли.

– Может, это тебя взбодрит, – сказал Маркус, хитро подмигнув.

Он откинул Салли на подушки, задрал защитную ночную рубашку и принялся покрывать ее тело поцелуями: грудь, ребра, плоский загорелый живот. Каждый раз, когда его губы касались ее кожи, Салли деревенела.

– Маркус, – произнесла она, надеясь, что говорит достаточно предупредительным тоном, чтобы он понял: его внимание ей неприятно.

– Ты такая вкусная и шоколадная, – пробормотал он, не отрывая губ от ее живота. – Тебе так идет загар. Я говорил тебе, какая ты красивая?.. – Поцелуи не прекращались.

– Маркус, – снова попыталась Салли. Еще один поцелуй.

– Маркус. Прошу тебя. – Салли обхватила голову мужа обеими руками и мягко оторвала его губы от своего пупка. Ей казалось, что жест недвусмысленный. – Я ус-та-ла.

Но Маркус лишь отодвинул ее руки и снова опустил голову, на этот раз нацелившись ниже пупка.

– Маркус! Ты прекратишь или нет? – взмолилась Салли. – Говорю тебе: я устала! Ты что, по-английски не понимаешь?

– Я просто хочу показать, как сильно люблю тебя. Я очень, очень люблю тебя, Салли Мерчант. Так же крепко, как в первый день.

– Ты пьян, – обвинила она его.

– Опьянен любовью к тебе.

Он попытался стащить с нее трусики от купальника, которые все еще были под ночнушкой.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– А я хочу спать, черт возьми!

Салли вырвалась из его рук, на ходу оправляя рубашку. – Ты что, не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты мусолил меня, как собака кусок мяса! Отвяжись от меня!

– Что?

– Прекрати. Я не хочу сегодня заниматься с тобой сексом. Понятно?

– Но тебе даже не надо ничего делать. – Маркус в последний раз попытался обнять ее. – Салли!.. – В его голосе появились подобострастные нотки. Он потянулся к плечам Салли, но она так отчаянно отбивалась, что в результате он схватил ее за запястья, как пленницу.

– Отпусти! Отпусти! – закричала она.

– Салли…

Вырвав наконец руки, она оттолкнула мужа с такой силой, что он упал с матраса и ударился о прикроватный столик.

– Какого… Салли!

Маркус поспешно поднялся и ушиб ногу о край кровати.

– Черт!

Он в шоке уставился на нее. За пять лет их брака дело никогда не доходило до рукоприкладства. Теперь Салли смотрела на него затравленным взглядом, вжавшись в стену, будто хотела сквозь нее просочиться. И Маркус ее тоже боялся. Эти глаза охваченной страхом дикой кошки были ему незнакомы. Он ни разу не видел ее столь напуганной и взбешенной.

– Послушай… извини, – вдруг промямлила она. – Извини. – Она закрыла лицо руками. – Я не хотела тебя толкать. – Прислонившись к стене, Салли плотнее запахнула рубашку. – Я… я… я не знаю.

– Салли, что с нами творится? – умоляюще проговорил Маркус.

– Ничего. Не знаю. Я не знаю. Я… Ничего. Просто я устала, вот и все. Утром все будет хорошо. Прошу тебя. Давай забудем, что это случилось.

Она резко встала и начала искать в куче разбросанной по полу одежды платье, в котором была на ужине.

– Что ты делаешь? – спросил Маркус, когда она его надела.

– Хочу пойти в бар и взять бутылку воды.

– Что?

– Воды. Я принесу воды.

– Сейчас? Не говори глупости. Оставайся здесь. Я сам схожу. Ложись в кровать.

– Нет. Я хочу пойти сама. – Салли уже была у двери. – Мне нужен свежий воздух, – сказала она и почти неслышно добавила: – Мне нужна свобода.

Стукнув дверью, Салли побежала по темной дорожке к бару у бассейна.

Маркус замер на том самом месте, где она его оставила. Когда стихло эхо от грохота захлопнувшейся двери, в тишине стал слышен лишь звук пульсирующей в висках крови. Как будто жизнь покидала его, будто Салли выстрелила ему в самое сердце.

Подружки вернулись в «Эгейский клуб» лишь в три часа ночи. После закрытия «Галикарнаса» и прекращения пенной вакханалии поймать такси было почти невозможно. В конце концов девушкам пришлось бы преодолеть долгий путь до отеля пешком, но Яссер предложил подвезти их на своей машине. Кэрри Эн посадили на переднее сиденье, как жертвенного ягненка: переключая передачи, Яссер каждый раз трогал ее за колено. И когда наконец они въехали на стоянку, настоял на поцелуе в качестве платы за проезд.

Кэрри Эн зажмурилась и выпятила губы, целясь в ту губу, на которой не было простуды, и надеясь, что если просто быстренько его чмокнуть, то никакую гадость не подцепишь.

– Спокойной ночи, – проговорила Кэрри Эн, вырываясь из медвежьих объятий Яссера, неизбежно последовавших за поцелуем.

– Вы не пойдете спать, – возразил Яссер. – Ночь еще молода.

– А мы уже нет, – отшутилась Кэрри Эн.

– Вы должны с нами выпить, я настаиваю. Яссер обидится, если вы отвергнете его гостеприимство. В Турции так принято, – добавил он.

У Яссера всегда так: если ему что-то нужно, значит, «в Турции так принято».

– Может, выпьем у тебя в комнате? К ним подошел Жиль.

– Прекрасная мысль, – внезапно ответила за девушек Яслин. Кэрри Эн и Речел в ужасе наблюдали, как Яслин переключилась на высокоэффективный режим кокетства, и поняли, что поспать им сегодня не удастся. – Всего лишь по стаканчику, а?

– Я надеялась встретить тебя в ночном клубе, – призналась Яслин Жилю.

– Я устал, – ответил он. – Днем ездил в Эфес.

– Не знала, что ты интересуешься историей.

– Он и не интересуется, – заметил Яссер. – За какой курочкой ты увязался в Эфес, Жиль? Неужто за Полетт из Парижа? Она тебе в матери годится.

– Ты же знаешь, что он шутит, – сказал Жиль Яслин. – Мне нужна только ты, Яслин, и когда сегодня утром я не увидел тебя у бассейна, то решил, что нет смысла торчать в отеле…

– Был дождь, – заметила Кэрри Эн. – У бассейна утром ни души не было.

– Эй, Жиль! Яссер!

Сердце Кэрри Эн ушло прямо в сандалии. К ним присоединился ее норвежский кошмар.

– Мортен. – Яссер похлопал нового друга по спине. – Мы-то думали, что ты потерялся в Бодруме. – Яссер незаметно подмигнул Жилю.

– Я искал тебя, когда вышел из клуба, – жалобно объяснил Мортен. – Пришлось самому ловить такси. Не понимаю, как это я тебя потерял.

– Что ж ты бинокль не взял? – пошутил Яссер. – Ладно, ничего страшного. Теперь ты с нами. Пойдем. – Яссер подхватил под руку Кэрри Эн. Мортен пристроился с другой стороны. – Для вас, девушки, у меня в комнате найдется кое-что особенное.

Яслин взяла под руку Жиля. Он притянул ее ближе и прошептал что-то на ухо. Яслин засмеялась. В ответ Жиль прикоснулся губами к нежному обнаженному изгибу ее шеи и положил руку на ее гладкую загорелую спину – на ней было платье с глубоким вырезом. Яслин снова хихикнула, рука змейкой скользнула по талии Жиля и залезла в задний карман его брюк.