— Тысяча чертей! — потихоньку выругался он. — Прошло уже полчаса, как он там! Черт побери! Несмотря на запрет, мне придется войти в кабинет.

Он шагнул в сторону кабинета, но в этот миг открылась дверь и появился лакей. В руках у него были две сумки с золотыми монетами.

— Эй! — крикнул он. — Окажите милость, помогите мне. Мешки очень тяжелые.

Фариболь взял один из мешков.

— Черт побери! Догадываюсь, что это такое, — проговорил он. — Пойдем, парень, положим их в надежное место.

Выйдя на крыльцо, он поднял сумку над головой и весело крикнул:

— Эй, Мистуфлет, принимай!

— И еще одну, — добавил слуга.

— Теперь остается только дождаться монсеньера Людовика. Что-то он задерживается, — заметил бывший учитель фехтования.

Он снова вернулся в приемную, не подозревая, что уже пять минут назад на монсеньера Людовика было совершено нападение.

Прошло еще полчаса, но во дворце губернатора Лиона по-прежнему царила тишина.

Охваченный необыкновенным беспокойством, Фариболь, словно лев в клетке, ходил взад и вперед по коридору. Пробило шесть часов, а монсеньер Людовик не появлялся.

Не в силах больше ожидать Фариболь подошел к двери кабинета и несколько раз стукнул кулаком. Дверь открылась и показался лакей.

— Что вам угодно? — высокомерно спросил он.

— Как что мне угодно? Тысяча молний! Я хочу переговорить с монсеньером Людовиком, моим хозяином.

И прежде чем слуга успел помещать ему, он оттолкнул его и вошел в кабинет, заметив в смертельной тоске, что там никого нет.

— Господин, — обратился к нему лакей, хорошо знавший свое дело, — ваш хозяин вышел отсюда четверть часа назад вместе с господином графом де Дарлей и господином маркизом де Барбезье.

— Врешь, свинья, врешь! — закричал бывший учитель фехтования, схватив лакея за горло и сильно встряхнув его. — Говори правду или я пристрелю тебя!

— Я… я скажу все, что знаю!

— Говори скорее!

— На вашего хозяина здесь набросились два человека. Они его связали и накинули на голову капюшон, прежде чем унести его.

— Куда? Отвечай! — в ярости крикнул Фариболь.

— Они прошли через сад… Я почти уверен, что они вышли через ворота на Сону.

— Ах, подлецы! Ловко они нас надули! — прорычал Фариболь. — Но только смеется тот, кто смеется последним!

Он засунул пистолет за пояс и спросил лакея:

— Ты знаешь этих людей, уносивших моего хозяина?

— Я знаю только человека, который привел их сюда: это господин де Сен-Мар.

— Он! — испуганно воскликнул Фариболь. — Значит, все потеряно!

В четыре прыжка он пересек приемную и коридор, выскочил на крыльцо и крикнул Мистуфлету:

— Предательство, предательство!

Мистуфлет, беспокойно размышлявший о том, не присоединиться ли ему к своему товарищу, ошеломленно спросил:

— Как вы сказали, патрон?

— Монсеньер Людовик в плену. Его увез Сен-Мар, — и вскочив на коня, он добавил: — Немедленно отправляйся в трактир, незаметно предупреди госпожу. Через полчаса я присоединюсь к вам.

Они приказали открыть ворота и выехали со двора. Фариболь пустил своего коня галопом. Он обогнул обширный дворец губернатора по периметру стены и направился к реке Соне, где проходила дорога из Парижа.

— Ах, тысяча миллионов чертей! — воскликнул он. — Я убью этого подлого Сен-Мара или пусть меня все называют фариболем![21]

Однако трюк, подготовленный предателями, дал соответствующий результат. Бедный Фариболь, расстроенный и запутавшийся, вынужден был ни с чем вернуться к своим друзьям.

Они даже не знали, где находился монсеньер Людовик, и первым делом занялись выяснением этого вопроса. Фариболь, Мистуфлет и Онэсим, как всегда храбрые и верные, обследовали все дороги, пока не выяснили, наконец, что таинственный пленник был заключен в Бастилию. Теперь следовало продумать способ, как освободить его из этой тюрьмы.

Ивонна тем временем, спасая сына, под защитой Дорфи направилась в Париж, в то самое убежище, о котором говорил ей маэзе Эгзиль. Убежище оказалось очень хорошим. Снаружи это была безобидная и тихая аптека, но внутри через систему переходов она была связана с несколькими подземными помещениями, о существовании которых никто не подозревал.

Но судьба распорядилась по-своему. Несмотря на предосторожности, принятые сторонниками монсеньера Людовика, карлик опознал Мистуфлета в одном из посетителей аптеки. Это привело к тому, что ненавистный монстр стал днем и ночью наблюдать за аптекой, подозревая, что Ивонна с сыном спрятались именно там.

Ненависть не давала покоя Ньяфо, но он надеялся насладиться местью.

Наступила ночь. В подземном жилище Ивонна размышляла о своих верных друзьях, отправившихся как всегда в город с намерением найти какое-нибудь средство, которое позволило бы им проникнуть в Бастилию, где, по сведениям, находился монсеньер Людовик.

Отсутствие храбрых защитников странно действовало на нее, вызывало какое-то неясное предчувствие.

За себя она не боялась, она была достаточно сильна и была готова постоять за себя. Но как быть с сынишкой?

Размышляя таким образом, она присела рядом с колыбелью и стала смотреть на маленькое личико ее ангелочка. Вдруг она насторожилась и взглянула на Дорфи, только что вошедшего в комнату.

— Ты слышал? — спросила Ивонна.

— Что именно, мадам?

— Слушай… Я не ошиблась… Кто-то вошел в дом…

Действительно, кто-то тяжело прошел по каменным плитам коридора.

Еще чьи-то шаги послышались в лавке.

— Вы правы, мадам! — согласился Дорфи. — Словно что-то ищут.

Они обнаружили вход в подполье, открыли крышку… Теперь спускаются… идут по коридору… Что означает этот шум?

— Можно не сомневаться — это враги, а шум — это стук прикладов мушкетов по стенам.

Молодой человек проверил, легко ли вынимается из ножен шпага, взял два заряженных пистолета и положил их около Ивонны, которая внимательно прислушивалась к звукам, издаваемым врагами.

Шум в коридоре постепенно затих.

— Они не обнаружили вход в наше убежище, — успокоившись, проговорил Дорфи. — Они скоро уйдут. В аптеке маэзе Эгзиля нет ничего такого, что вызывало бы подозрение.

— Возможно… Нелишне удостовериться в этом, — возразила осторожная Ивонна, имевшая достаточный опыт общения со своими врагами.

Она направилась в угол комнаты, где виднелись две резиновые трубы с акустическими рожками на конце, скрытно выходившие в помещение аптеки.

Это было изобретение Эгзиля и благодаря ему можно было из подземелья слышать все, что делалось наверху.

Один рожок Ивонна поднесла к своему уху, второй отдала Дорфи.

Они сразу же ясно услышали, как подозрительные визитеры переговаривались между собой:

— Нет, месье, — проговорил один, — коридор мы обследовали, там нет никаких секретных выходов.

— Мы все перевернули и не нашли ничего подозрительного, — вторил ему другой голос.

Им ответил слабый голос, от которого вздрогнула Ивонна. Она узнала Ньяфо.

— То, что я ищу, — находится здесь, — возражал карлик. — Я уверен, они здесь, и я хочу схватить их живыми или мертвыми. Понимаете?

Снова послышались шаги по деревянной лестнице. Возобновился стук прикладов о стены. Этот стук достиг той части стены, которая поворачивалась вокруг своей оси, образуя вход в подземелье. Стена была обследована сверху донизу и безрезультатно. Ни один удар не попал в пружину, посредством которой приводилась в действие потайная дверь.

В шуме ударов и топанья ног слышался слабый и хриплый голос Ньяфо, поторапливавший своих людей, словно охотничьих собак.

Видя, что обыск не дает никакого результата, но убежденный, что те, кого он искал, все еще находятся где-то в подвале, он решил применить средство, дающее превосходный результат. Таким средством был огонь.