— Вы, монсеньер, хорошо все обдумали, прежде чем принять это решение? взволнованно спросил Фариболь.

— Да, друг мой. Я все хорошо продумал и мое решение непреклонно.

Моим единственным желанием является жить с сыном и Ивонной.

Слишком много пролилось крови и слишком много погибло невинных людей, связанных со мной. Я не хочу, чтобы немногие оставшиеся верные друзья потеряли жизнь или свободу. Пусть бог покарает моих врагов.

Через час, сидя вокруг грубо сколоченного стола, все наблюдали, как Фариболь писал письмо, которое диктовал ему монсеньер Людовик.

— А как, монсеньер, мы закончим это письмо?

— Мы пишем его одной даме, Фариболь.

— Верно, монсеньер, но эта дама является женой узурпатора, в ее руках находится ваш сын и, следовательно, она ваш враг.

— Неважно. Пишите: "Остаюсь, госпожа маркиза, уважающим вас слугой".

Как только Фариболь написал это, сын Анны Австрийской твердой рукой в конце письма написал свое имя. Потом сложил письмо, запечатал и вручил его Дорфи, выполнявшему роль доверенного лица и почтальона.

— Я передам пергаменты только тогда, когда будет возвращен мой сын, сказал монсеньер Людовик. — Если они откажутся от моего предложения, то борьба будет продолжаться.

Прошло три недели. Как-то Фариболь и монсеньер Людовик прогуливались вокруг домика. Неожиданно они увидели всадника, рысью скакавшего по дороге. Сын Анны Австрийской узнал Дорфи.

— Какие новости он мне привезет? — прошептал монсеньер Людовик.

Спустя несколько минут молодой всадник поднялся на гору и протянул монсеньеру Людовику пакет, запечатанный печатью с инициалами госпожи де Мэнтен.

— Я привез добрые известия, — проговорил он.

— Спасибо, друг Дорфи, — ответил дворянин. И добавил, направляясь к домику: — Пойдем.

Монсеньер Людовик лихорадочно пробежал письмо маркизы. Она с удовлетворением принимала его условия и просила, чтобы он приехал в Лион, где ему будет передан сын в обмен на интересующие ее пергаменты.

Он обнял плакавшую от радости Ивонну. Они решили, что мать, желавшая поскорее увидеть сына, вместе с Мистуфлетом немедленно отправится в Лион, а монсеньер Людовик приедет туда только через два дня, в день, указанный в письме. Сопровождать его будет Фариболь, а Онэсим и Дорфи останутся в домике и будут ждать распоряжений.

Так они и сделали. Через два дня после отъезда в Лион Ивонны и Мистуфлета, в путь отправились монсеньер Людовик и Фариболь.

Колокола прозвонили одиннадцать часов утра, когда Фариболь остановил повозку, в которой они приехали, перед трактиром "Красный лев". Здесь они должны были встретить Ивонну и здесь же, по совету госпожи де Мэнтен, должен был остановиться монсеньер Людовик.

В этот момент Ивонна прошла мимо трактирщика, церемонно поклонившегося ей. Монсеньер Людовик протиснулся сквозь толпу слуг, стоявших у входа, и подошел к жене. Супруги радостно вскрикнули и поцеловались.

— Взгляни на нашего сына! — воскликнула взволнованная Ивонна и передала ребенка мужу.

Это была чудесная картина. Счастливый отец расцеловал сына, а молодая мать в восхищении наблюдала за ними.

Потом супруги поднялись в свои комнаты, а Фариболь и Мистуфлет словно два брата сердечно приветствовали друг друга.

Для отдыха осталось совсем мало времени. Согласно указаниям в письме час свидания приближался. Монсеньер Людовик должен был явиться во дворец губернатора города и там передать пергаменты.

Попрощавшись с женой и сыном, монсеньер Людовик в сопровождении Фариболя и Мистуфлета вышел из трактира.

Часовой перед дворцовыми воротами, по-видимому, получил ясные указания. Как только монсеньер Людовик со своими провожатыми подъехали к нему, он дважды стукнул мушкетом в дверь и крикнул:

— Открывайте!

Одна створка ворот медленно повернулась на огромных петлях, пропуская всадников во двор, освещенный дрожащим светом двух толстых факелов.

Во дворе их встретил слуга. Он как будто ожидал их прибытия. Увидев, что монсеньер Людовик спрыгнул с лошади, он быстро подбежал т; нему, почтительно поклонился и проговорил:

— Попрошу вас, монсеньер, следовать за мной. Мне приказано проводить вас в кабинет господина губернатора.

Фариболь передал поводья лошади своему другу Мистуфлету и обратился к дворянину:

— Я прошу, монсеньер, разрешения сопровождать вас!

— Только до приемной, дорогой друг, — разрешил монсеньер Людовик, — но в кабинет губернатора, ты сам понимаешь, нельзя.

Следуя за слугой, монсеньер Людовик и Фариболь поднялись по лестнице и вошли во дворец губернатора графа де Дарлей. Через минуту слуга ввел монсеньера Людовика в комнату, где сидели у камина маркиз де Барбезье и губернатор.

Монсеньер Людовик держался спокойно и не обратил никакого внимания на бледность маркиза и некоторое волнение графа.

Трое дворян почтительно приветствовали друг друга. Потом монсеньер Людовик осторожно развернул пергаменты и положил их на стол:

— Госпожа маркиза де Мэнтен, — заговорил он властным голосом, выполнила первую часть обещания и я надеюсь, что она выполнит и вторую. Со своей стороны я тоже выполняю свое обещание. Вот выкуп

за сына и за мою свободу!

Барбезье забрал пергаменты и осторожно положил их во внутренний карман камзола.

— Кроме того, — добавил сын Анны Австрийской, — я собираюсь покинуть Францию и через восемь дней сделаю это.

— Хорошо, монсеньер, — ответил маркиз, — госпожа де Мэнтен, как она сообщает в послании, которое я вам привез, передает вам значительную сумму. Половину этой суммы я могу вручить вам сегодня.

Монсеньер Людовик ничего не ответил. Губернатор ударил по звонку и приказал появившемуся слуге:

— Передайте это золото спутникам монсеньера.

Покончив с формальностями, монсеньер Людовик холодно откланялся и направился к выходу. Губернатор с трудом отодвинул в сторону тяжелую портьеру, скрывавшую дверь, и торопливо четыре раза ударил по звонку.

Дверь неожиданно распахнулась и на пороге появились два здоровенных типа. За ними виднелась фигура Сен-Мара. Они бросились на монсеньера Людовика, и пока один из них держал его за горло, второй накинул ему на голову капюшон из плотной ткани, надвинул его на плечи и обмотал веревкой вокруг шеи.

Полузадушенный монсеньер Людовик не мог ни кричать, ни защищаться. В мгновение ока его связали по рукам и ногам. Потом Сен-Мар взял факел и скомандовал своим помощникам:

— Следуйте за мной!

Монсеньера Людовика подхватили за плечи и за ноги и понесли за Сен-Маром. Маркиз де Барбезье и граф де Дарлей проводили их до выхода из кабинета.

Монсеньера Людовика вынесли во второй двор, где наготове стояла карета с открытой дверцей. Здесь же во дворе толпились человек десять всадников. Командовал ими Росарж.

Пленника запихнули в карету. По бокам уселись те самые, мощного телосложения, похитители. Сен-Мар уселся напротив. Маркиз де Барбезье лично захлопнул дверцу кареты. По знаку Росаржа все всадники вскочили на коней.

Приблизительно через час их догнала еще одна карета с точно таким же эскортом. Росарж остановился и о чем-то переговорил с пассажирами, высунувшимися из окна второй кареты.

После этого два экипажа поехали на расстоянии примерно двадцати метров друг от друга, а потом и вовсе разъехались в разные стороны.

Сен-Мар с пленником направился по дороге в Невер, а вторая карета, двигавшаяся медленнее, выбрала дорогу на Париж.

Маркизу де Барбезье пришла идея использовать второй экипаж, поскольку предполагалось, что Фарибол и Мистуфлет попытаются отбить монсеньера Людовика и, естественно, будут преследовать карету, направлявшуюся в Париж. Когда же они поймут свою ошибку, будет уже слишком поздно, чтобы двигаться по настоящему следу. Позднее СенМар сможет беспрепятственно перевезти пленника в Бастилию.

Итак, Фариболь остался в приемной, ожидая монсеньера Людовика.

Внимательно прислушиваясь и придерживая рукой шпагу, он спокойно подождал минут десять. Но прошло еще некоторое время и Фариболь не выдержал: