— Бичи стали для нас настоящим бичом, — невесело каламбурит начальник уголовного розыска Туапсинского ГОВД Владимир Панкратов. — Когда в России отменили статью за бродяжничество, бомжи ринулись на юг. Они обживают свалки, в их среде совершаются жестокие преступления. У людей, живущих в нечеловеческих условиях, происходят психологические сдвиги. И каннибализм — еще не самый страшный из этих сдвигов.

…Смотрим документальную видеозапись. Кучи мусора. Кострища. Бутылки из-под водки. Камера медленно «наезжает» на топор. Голос за кадром: "Кровь!"

Этим топором на туапсинской свалке совершено очередное убийство.

("Комсомольская правда", 02.12. 1995)

В начале 70-х гг. в США и Европе в магазинах сувениров появились в продаже небольшие, размером с два кулака, человеческие головки. Поражало мастерство изготовления: натуральные волосы, мягкая гладкая кожа, почти живые глаза, сочные губы, а зубы и вовсе были уменьшенной копией человеческих — с характерными щербинками, дуплами и даже признаками настоящего кариеса в некоторых местах. Головки продавались в дорогих фешенебельных магазинах и пользовались успехом. Они украшали подсвечники и пепельницы, вмуровывались в хрусталь, а к иным приделывались туловища из пластмассы или папье-маше — получались куклы.

В подавляющем большинстве это были головки чернокожих африканцев. Европоидные головки были большой редкостью. Несмотря на то, что владельцы магазинов, в которых они продавались, бомбардировали фирму-изготовителя требованиями приступить к массовому производству белых головок, количество их не увеличивалось. Но жаловаться торговцам не приходилось: и черные хорошо брали.

В 1976 г. внезапно и необъяснимо, количество поставляемых в продажу головок резко пошло на убыль и вскоре они исчезли. Появление странных головок и не менее странное их исчезновение прошло мимо внимания западной прессы, захваченной в те годы уотергейтом, ирано-иракской войной и Афганистаном, а у нас, в пору застоя, об этом вовсе ничего не писали.

В 1975 г. (это годы наибольшего распространения головок) некий зубной техник из Дортмунда оказался в магазине, где было выставлено десятка два головок. И среди них — европоидная, которая сразу привлекла внимание посетителя. Она напомнила ему сына, который четыре месяца назад бесследно исчез в Центральной Африке. С разрешения продавца он взял головку в руки и внимательно рассмотрел. Он готов был поклясться, что это уменьшенная голова его сына. Те же волосы, глаза, даже родинка возле носа… Сувенир стоил дорого, но техник его купил. А придя домой, вооружился лупой и первым делом осмотрел зубы головки. И тут у него от волнения затряслись руки. Он знал рот сына, как свой собственный, все пломбы на его зубах, а вот эту коронку он ставил сам, по своей технологии, и ни один дантист в мире не мог бы ее поставить так! Хотя зубы, как и вся голова, были уменьшены более чем вдвое, он не сомневался, что это голова его сына.

Он отправился в полицию. Там на него посмотрели, как на сумасшедшего, хотя и с сочувствием. Несчастный отец, ему всюду мерещится погибший сын. Блюстители порядка повертели головку в руках и пожали плечами. Игрушка, сувенир, внешняя схожесть случайна. Одним словом, в полиции не нашли достаточных оснований, чтобы открыть уголовное дело.

Отцу ничего не оставалось, как обратиться в частное сыскное бюро. Имя детектива, который взялся за расследование и стал таким образом главным действующим лицом этой истории мало кому известно. Среди коллекционеров упорно держится мнение, что он русского происхождения, родители его прибыли в Германию из оккупированных территорий в годы второй мировой войны. Одно из его вымышленных имен — Йохан.

Получив задание, Йохан отправился в Лондон, где находился оптовый магазин страшных сувениров. Там выяснилось, что даже владелец магазина ничего не знает о происхождении товара. Фирма-поставщик все держит в глубочайшем секрете. Все же удалось узнать, что партии головок доставляются из Харара (Эфиопия). Прилетев туда, Йохан обнаружил, что здесь всего лишь перевалочная база, склад, заправляет которым весьма сомнительная организация, связанная с партизанскими группировками в некоторых странах в Центральной Африки. Сведения об этой организации, которые удалось добыть в местном отделе Интерпола, оказались весьма скудными. Важнейшим из них было то, что базируется организация в Центрально-Африканской республике, оттуда и поступают головки. Но ведь именно там по контракту работал сын дортмундского техника, и там же он бесследно исчез! Таким образом, конечным пунктом путешествия Йохана стала столица ЦАР — город Банги.

В те годы эту страну сотрясали внутренние конфликты. Совсем недавно свергли императора. Немногие европейцы, которые работали в Банги, не рисковали совать свой нос дальше столичных окраин. Детектив обосновался в городе и завел знакомства с некоторыми из здешних белых, узнав от них (в этом не был особой тайны), что здесь, в Банги, действительно странно и необъяснимо исчезают люди. Имеется в виду — белые. Хотя африканцы, наверное, тоже исчезают, но белые заметнее, их мало, они на виду, и исчезновение каждого из них — это событие.

Исчезали они практически по одному и тому же сценарию: уходят на встречу с каким-то африканцем и не возвращаются. Сыщику настоятельно рекомендовали не ввязываться в сомнительные предприятия, пусть даже ему сулят золотые горы.

Йохан прожил в Банги около двух месяцев. Осматривался, заводил знакомства, осторожно расспрашивал. И вскоре на него «клюнули». Один африканец показал ему увесистый золотой самородок, сказав, что у него еще два десятка таких же и что он хочет их продать. В ЦАР это, сделать трудно, а вывезти за границу он не может, белому это сделать легче. Сыщик пообещал заглянуть к нему в бунгало на далекой окраине Банги. Встреча была назначена на поздний вечер. В условленное время Йохан явился, и хозяин бунгало, прежде чем начать деловой разговор, предложил ему виски. Видимо, он слишком пристально следил за тем, как гость подносит к губам стакан, ибо Йохан внезапно выплеснул питье ему в лицо, достал кольт и ткнул им в голову африканца. Негр признался, что он должен был отравить своего гостя. За трупом Йохана приедут люди из большой виллы за рекой. Он работает на эту виллу. После недолгого запирательства добавил, что до Йохана травил несколько белых. Их трупы забрали на виллу. "Зачем?" — спросил сыщик. Негр ответил коротко: из них делают «нга-нгоро». Так на местном наречии называются мумифицированные тела.

Очевидно у Йохана были причины не доверять местной полиции. В дальнейшем он действовал на свой страх и риск.

Прежде всего он решил проникнуть на виллу. Но эта задача была не из легких: вилла хорошо охранялась, вооруженные посты были расставлены уже на дальних подступах к ней. Положение осложнялось тем, что в последние дни, после визита в бунгало, Йохан чувствовал за собой слежку.

Ночью, во время проливного дождя, он оказался на дороге, связывавшей Банги с заирским городом Зонго. От этой дороги к вилле отходила ветка, и по ней, как уже не раз замечал Йохан, в сторону виллы часто следовали закрытые грузовики — всегда в сопровождении джипа с вооруженной охраной. И на этот раз в сумерках он увидел караван из трех грузовиков. Джип ехал впереди.

Речка Мбому, большую часть года мелкая и гнойная, во время дождей невероятно разбухает, затопляя деревянные мосты; в сезон дождей через нее курсирует паром. Грузовики остановились в ожидании парома, и в этот момент Йохану представился удобный случай под покровом ливня и темноты заглянуть в кузов крайнего из них.

В ту ночь Йохан был не один, а с инженером-бельгийцем, посвященным в его планы. Этот бельгиец был последним, кто видел Йохана живым. Позднее он рассказывал, что Йохан бесшумно забрался под брезентовый полог грузовика, потом через минуту полог снова раздвинулся и в проеме показалось смертельно бледное лицо сыщика. В кромешной тьме часто вспыхивали молнии, и в их блеске бельгиец увидел, как, высовываясь из кузова, Йохан ему что-то показывает. В первое мгновение бельгиец не понял, что это такое. Лишь потом он разглядел, что это были отрубленные человеческие головы. Йохан показывал их ему, знаками давая понять, что ими полон грузовик. Но тут затарахтел мотор, грузовик тронулся, вполз на паром, и Йохан задернул брезентовый полог, оставшись в кузове.