Нет нужды пересказывать содержание этих книг — Хейердал изложил в них свою теорию достаточно ярко и убедительно. Однако, по словам американского археолога Роберта Уокопа, специалисты «с тревогой следили за хейердаловскими бестселлерами. Ведь всякий раз, когда эти бестселлеры оказывались в первом десятке наиболее читаемых книг, тысячи новых поклонников “Кон-Тики” и “Аку-аку” пополняли армию дилетантов. А энтузиасты приключенческой литературы не выносят “узколобых” ученых, подвергающих педантичной критике дерзновенные теории белокурого героя-викинга наших дней, победившего бурный Тихий океан, чтобы доказать, сколь истинны его гипотезы, вопреки всем “ученым-очконосцам”, утверждавшим, что такое путешествие невозможно».

Полемика вокруг теории Хейердала продолжается и поныне. Но следует с удовлетворением констатировать тот факт, что в настоящее время точки зрения спорящих во многом сблизились. Специалисты по Океании признают, что в глубокой древности, вне всякого сомнения, происходили культурные контакты между Полинезией и Южной Америкой (другой вопрос — насколько велик был вклад индейцев Перу, Боливии, Чили в полинезийскую культуру и, прежде всего, в цивилизацию острова Пасхи с ее гигантскими статуями и платформами, иероглифическим письмом, обрядом «человека-птицы»). В последних работах Тура Хейердала, в свою очередь, нет упоминаний о «таинственных белых людях», которые «покинули Перу так же внезапно, как и появились там», и, «навсегда оставив берега Южной Америки», дали начало полинезийцам. Сейчас Хейердал признает большую роль «восточноазиатского элемента» в формировании полинезийцев и их культуры (хотя и полагает, что он проник в Полинезию через Гавайские острова, причем северо-западное побережье Америки послужило своеобразным «трамплином»), но считает, что «ни в Индонезии, ни в Северо-Западной Америке, ни отдельно, ни вместе, не удалось найти достаточно убедительного объяснения всей полинезийской культуры», ибо «в большей части Полинезии, особенно на о. Пасхи, этом уединенном, ближе всех расположенном к Перу острове, обнаруживаются многочисленные признаки иного расового и культурного субстрата».

Предки нынешнего населения Полинезии, по мысли Хейердала, не являются первооткрывателями островов — их опередили мореплаватели Южной Америки. Успешное плавание плота «Кон-Тики» наглядно доказало, что «южноамериканский бальсовый плот обладает качествами, о которых современные ученые раньше не знали, и что тихоокеанские острова расположены в пределах досягаемости для исторических судов, отплывавших из Перу», как пишет Хейердал в послесловии к книге «Путешествие на “Кон-Тики”». Дальнейшие эксперименты показали, что благодаря так называемым гуарам, хитроумной системе выдвижных досок-килей, бальсовый плот способен маневрировать и ходить против ветра. А это значит, что на плоту из бальсы можно достичь любой точки океана — и «Тихий океан был доступен для древних мореплавателей из Южной Америки в такой же мере, как и для выходцев из Азии».

О плаваньях в Великом океане, именуемом Мамакоча — «Мать морей», — повествуют старинные предания индейцев Боливии, Перу, Эквадора. Они говорят о кишащем птицами, но безлюдном острове Коату, об обитаемых островах Кюэн, Акабана, Ава-Чумби, лежащих дальше на запад от Кюэна, об огненном острове Ниначумби… Примерно за сто лет до вторжения завоевателей-испанцев правитель государства инков по имени Тупак Юпанки, рассказывает легенда, приказал «построить огромное количество бальсовых плотов, на которых разместилось больше 20 тысяч избранных людей». Морской поход длился не то девять месяцев, не то целый год. Вернувшись из него, Тупак Юпанки привез с далеких островов в океане людей с черной кожей, бронзовый трон и другие трофеи.

На каких островах побывали плоты Тупак Юпанки? Добрались ли они до Меланезии, действительно населенной темнокожими людьми? Или, как считает Хейердал, «чернокожих» вполне можно было найти среди жителей острова Мангаревы, ибо «открывший остров Бичи обнаружил среди чрезвычайно пестрого по составу населения людей с такой же темной кожей, как у меланезийцев»? Или рассказ о путешествии Тупак Юпанки вообще является выдумкой (ведь в легенде утверждается, что экспедиция привезла бронзовый трон, челюсть лошади и очень много золота, — между тем ни на одном из островов Океании нет ни бронзы, ни золота, ни, тем более, лошадей)? Возможна и такая постановка вопроса: не исчезли ли легендарные острова (например, «Огненный остров»), о которых повествуют индейские предания, в океане? Быть может, путь мореплавателям на плотах облегчался промежуточными «вехами», островками и островами, лежавшими на пути из Южной Америки к Полинезии? Данные океанографии говорят, что такие острова и островки, действительно, поднимались когда-то из пучин океана.

Мы уже рассказывали о страшном Чилийском землетрясении 1960 года и о тех разрушениях, которые оно причинило на материке. Но, если отвлечься от его катастрофических последствий, землетрясение это внесло существенные изменения и в распределение суши и моря: за несколько секунд прибрежная полоса шириной 20–30 километров и протяженностью 500 километров опустилась почти на два метра и под воду ушло около 10 000 квадратных километров земли! О тех же грандиозных изменениях, которые произвело Чилийское землетрясение в подводном рельефе (ведь эпицентр его находился в океане), мы можем лишь только догадываться. Подобные катастрофы, безусловно, случались и раньше. И в результате их под воду могли уходить целые острова и архипелаги.

К восточной части зоны разлома острова Пасхи, близ 83-го меридиана, под углом 45 градусов примыкает хребет Наска, простирающийся на тысячу километров в северо-восточном направлении и доходящий почти до берегов Чили. Склоны этого подводного хребта очень круты; предварительное исследование показало, что по крайней мере три горы в этой горной цепи были островами, — они имеют плоские, срезанные абразией, вершины, т. е. являются гайотами (вполне вероятно, что дальнейшие исследования хребта Наска откроют новые гайоты). Небольшая глубина над вершинами гайотов — 300, 329, 402 метра — говорит о том, что погружение произошло сравнительно недавно. Если суммировать скорость опускания дна и повышение уровня Мирового океана после окончания последнего ледникового периода, добавить эффект землетрясений, то гипотеза о существовании «архипелага Наска» на памяти человечества будет не такой уж рискованной и маловероятной. Хребет обладает корой субматерикового типа, имеющей мощность порядка 15 километров. По краям же хребта идет типично-океаническая, тонкая, кора. Вероятно, когда-то здесь существовал большой участок суши или, по крайней мере, архипелаг, испытавший погружение. Какую роль сыграли затонувшие острова архипелага Наска в контактах между полинезийцами и жителями Южной Америки (и играли ли они ее вообще) — предстоит выяснить в будущем.

В книгу Тура Хейердала «Приключения одной теории» включена статья «Остров Кокос — база доиспанского судоходства?» Хотя на этом острове археологических раскопок провести не удалось, древние плантации кокосовых пальм, найденные там, привели норвежского исследователя к выводу, «что разведение кокосовых пальм на острове Кокос имело смысл лишь в случае, если остров был либо густо населен, либо занимал удобное положение для мореплавателей, которые проходили через этот район и нуждались в пополнении провианта».

Исследования археологов в Центральной Америке и на Тихоокеанском побережье Южной Америки приносят все новые и новые доказательства культурных контактов, существовавших между этими двумя очагами самобытных цивилизаций Нового Света. Осуществлять связь по суше, через непролазные джунгли Панамского перешейка и Колумбии, было делом очень трудным: намного легче было проделать этот путь по Тихому океану. И остров Кокос, лежащий на пути из Эквадора в Гватемалу, по мнению Хейердала, представлял идеальную промежуточную гавань в открытом море, ибо «на нем доиспанские мореплаватели могли отдохнуть и запастись водой и кокосовыми орехами».