Кажется, можно быть уверенным, что если бы главное правление Компании представило о сем зле куда следует и просило бы о защите высочайше дарованных Компании привилегий и пособии к обороне ее имущества, то прозорливое и попечительное правление Компании отказало бы в просьбе оного,[233] и тем более, что отогнать от своих областей контрабандистов есть дело позволительное; а правительство американских Соединенных областей объявило уже, что оно не может запретить своим подданным не торговать там-то и там-то и что всякий из них за поступки свои в чужих владениях и за нарушение постановлений в оных должен сам за себя ответствовать.

Семейство колюжей с острова Ситхи в воинской одежде

Рисунок М. Тиханова

Надобно, однако ж, откровенно сказать, что правление компанейских владений не так устроено, чтоб могло поставить их в почтение у приходящих туда иностранцев. Мне кажется, что всякое торговое общество, владеющее по воле своего правительства областями, получившее право иметь военные силы и крепости, действовать не только оборонительно, но в случае нужды и наступательно против врагов оного, обязано сохранять в своих крепостях и войсках совершенный военный порядок и устройство. Теперь в компанейских владениях недостает трех главных вещей: определенных должностей, различия чинов и единообразной одежды или мундира. Правитель, или начальник крепости, по своему соизволению назначает должности, определяет в них кого хочет, сменяет когда хочет, и всяк одевается, как кому угодно. Во всей крепости не увидишь ни одного человека, похожего на солдата.

Иностранцы, приходящие с кораблями в компанейские владения, могут ли подумать, чтоб оные составляли области и укрепленные места, российскому скипетру принадлежащие, когда они не находят там ничего подобного регулярному гарнизону? Естественно, они заключат, что места сии не иное что, как временные оборонительные укрепления, сделанные промышленниками для защиты себя против диких, следовательно, и никакого уважения к ним иметь не могут. Я сам несколько раз, приезжая с своими офицерами в компанейские крепости, смеялся над странною противоположностию, ими представляемою: подъезжая к ним, видишь довольно хорошо укрепленные места, снабженные достаточною артиллериею, и флаг, в своем месте величественно развевающийся, – все это вместе имеет приличный воинственный вид. Но лишь войдешь в крепость, как вдруг представляется взору стража почти во все возможные платья русского простого наряда одетая, и не увидишь ни одного чиновника, который походил бы на военнослужащего человека: все они одеты во фраки, в куртки или в сюртуки. По моему мнению, Компания должна иметь свой мундир, правительством утвержденный. Единообразная воинская одежда не к одному только украшению и наружному блеску служит, как то многие полагают. Напротив того, я думаю даже, что она есть начало или первое основание дисциплины в войсках.

Умеренно свежий ветер с западной стороны благоприятствовал нам до самой полуночи на 22 августа, но после перешел он к северу и хотя был нам совершенно попутный, однако ж дул с такою ужасною силою, что, убрав почти все паруса и облегчив мачты, спустив сколько возможно верхнее вооружение на низ, шли мы прямо по ветру с превеликою опасностию, по причине волнения ожидая каждую минуту, что или вал ударит в корму, либо от неосторожности рулевых шлюп бросится к ветру, и валом переломает у нас все вещи на палубе. В дрейфе же оставаться мне не хотелось, чтоб не терять времени и попутного ветра; а потому, принимая все возможные осторожности, шли мы с величайшею скоростию и почти до полудня с опасностью, а потом смягчившийся ветер и волнение, сделавшись легче, избавили нас от всякого опасения.

С полудня ветер стал утихать неприметным образом, а к вечеру дул весьма умеренно. Благополучные с западной стороны ветры, при ясной погоде, с коими очень хорошо мы плыли, держа к мысу Мендосино, служили нам до 24-го числа, а в ночь на сие число настал южный ветер, принесший с собою пасмурную, дождливую погоду. Сей противный нам ветер дул до 4 часов утра 27-го числа, а потом уступил северо-западному ветру, который скоро усилился, принес холодную погоду и позволил нам, правя настоящим путем, идти со скоростию 7 и 8 миль в час. 30-го числа в 10 часов утра мы увидели к востоку гористый берег, казавшийся в расстоянии от нас миль 40 или 50. Северо-западный умеренный ветер и ясная погода стояли во весь день; мы плыли вдоль и в виду берега; нас беспокоила только большая зыбь. Ночь на 31-е число была прекраснейшая, какой мы давно уже не видали: на небе не было ни одного облака, луна и звезды сияли в полном блеске. Умеренный ветер от NW дул до самого рассвета, а потом сделался гораздо крепче и нанес облака; над берегами же стояла мрачность, не позволявшая нам их видеть, хотя мы и приблизились к мысу Мендосино на 15 миль расстояния.

С полудня ветер от NW стал ужасно усиливаться и скоро превратился в жестокую бурю при совершенно ясной погоде. Мы, спустив брамстеньги и все тяжести с мачт на них и закрепив все паруса, едва могли идти по ветру под одним фоком.

В 9 часов вечера мы были весьма недалеко от крепости Росс, к которой нам нужно было подойти.

Сентября 1-го, поутру, ветер дул по-прежнему жестокий, при совершенно ясном небе, и хотя он был нам попутный и крепость Росс находилась от нас не далее 30 миль, но как она стоит на прямом, совершенно открытом с океана берегу без всякой гавани или якорного места, то и невозможно почти было в такую бурю подойти к ней; да если б с некоторою опасностию мы подошли, то было бы бесполезно по невозможности иметь с берегом сообщения.

С полудня буря стала смягчаться, а в 4 часа дул уже обыкновенный крепкий ветер и волнение уменьшилось; посему мы пошли к берегу; но скоро после захождения солнца ветер совсем почти затих, и происшедшая от того весьма большая зыбь лишила нас совсем хода: в ночь мы едва подавались вперед.

Сентября 2-го до 6 часов утра была тишина с превеликою зыбью; а после легкий ветерок подул от О прямо, нам противный. Погода же была совершенно ясная, лишь берега были покрыты мрачностию. Мы их видели только несколько минут, когда солнце из-за них выходило; после опять они скрывались, хотя мы от них не далее находились, как милях в 15 или 18. Около полудня ветер тихий сделался от юго-востока, с которым мы пошли к берегу. На небе не было ни одного облака, и солнце весьма ярко сияло, но мрачность скрывала от нас берега, к которым, однако ж, умеренный ветер, дувший ровно по направлению оных, позволял приблизиться безопасно, и мы смело шли под всеми парусами до половины десятого вечера, будучи беспрестанно готовы сделать нужное движение для поворота шлюпа от берега. В сие время вдруг он открылся прямо у нас перед носом, и мы увидели бурун, или прибой морской, и услышали шум оного; тогда тотчас легли в дрейф и нашли глубину 35 сажен. Берега против нас, казалось, образовали впадину или вдавшийся немного изгиб. Счисление наше и видимое положение берега показывали, что мы находились весьма близко того места, будучи от берега в расстоянии от 2 до 3 миль, где стоит крепость Росс; почему, поворотив, мы выпалили из двух пушек и сожгли фальшфейер для возвещения жителям о нашем соседстве и чтоб они зажгли огонь, а сами между тем пошли от берега к югу, опасаясь, чтоб так близко к оному не застигло нас безветрие. Тогда зыбь могла бы привести нас в опасное положение.

Отворотив от берега, мы в ночь на 3-е число и днем по причине пасмурности, скрывавшей от нас берега, лавировали вблизи оных, в ожидании, когда они откроются, до самого полудня; а в 1-м часу пополудни увидели берег в расстоянии от нас миль 5 или 6 и скоро после того рассмотрели крепость Росс, на которой развевался флаг Российско-Американской компании. Тогда и мы подняли свой флаг при пушечном выстреле и, приблизясь к берегу на расстояние миль двух, увидели ехавшие к нам от него три алеутские лодки: на одной из них в 2 часа пополудни приехал к нам правитель крепости коммерции советник Кусков, от которого я имел удовольствие узнать, что главный правитель компанейских селений флота капитан Гагенмейстер находится в Монтерее и что я могу непременно застать его там.