Известно, что блаженной памяти император Павел I государственною грамотою пожаловал на определенное время исключительную привилегию одному соединенному обществу под названием Российско-Американской компании, производить на островах Северо-Восточного океана и по северо-западному берегу Америки промыслы и торговлю на правах и постановлениях, высочайше утвержденных. В грамоте означены пределы российских владений, на исключительную выгоду помянутому обществу пожалованных. Право обладания России сим краем основано на началах, принятых за истинные и справедливые всеми просвещенными народами, а именно: по праву первого открытия и по праву, еще того важнейшему, первого занятия. Вся Европа ведает и признает, что северо-западный берег Америки, от широты 51° к северу, открыт нашими мореплавателями Берингом и Чириковым. Русские первые из просвещенных народов подробно изведали здешний край и основали в нем свои промыслы; а потому, кажется, нет никакого сомнения, чтобы Россия, наравне с прочими державами, имеющими в их зависимости подобные области или колонии, не могла располагать ими сообразно с своими постановлениями, основанными на благе и выгодах ее подданных.

Но, к удивлению моему, как в нынешнем, так и в прежнем[232] моем путешествии, я видел совсем другое. Граждане соединенных областей Северной Америки ежегодно посылают туда по нескольку судов, число коих иногда простирается до двадцати, для торговли с жителями в пределах России принадлежащих и ею занятых. Подрыв, какой они делают торговле и промыслам Американской нашей компании, простирается до чрезвычайности. Довольно сказать, что в бытность мою на Сандвичевых островах нашел я там несколько судов, принадлежащих помянутой республике, из коих одно собрало на северо-западном берегу Америки в два лета 3600 бобров, другое в одно лето получило их более 1000. Из сего можно видеть, какое большое число сих животных все они ежегодно доставляют в Кантон. Все сии бобры или, по крайней мере, самая большая часть из них должны были бы чрез руки россиян идти к китайцам.

Старшина колюжей с острова Баранова в воинской одежде

Рисунок М. Тиханова

Это еще не все. От сей, можно сказать, хищнической торговли происходит другое, гораздо важнейшее зло: сии суда снабжают жителей порохом, свинцом, ружьями и даже начали доставлять им пушки, явно с намерением употреблять сии орудия против россиян, из коих весьма многие пали от действия оных, и я смело могу утверждать, что самая большая часть русских промышленников, погибших от руки диких американцев, умерщвлены порохом и пулями, доставленными к ним просвещенными американцами.

Я не понимаю, каким образом согласить такую явную вражду сих республиканцев с правами народными. Свобода их плавать при берегах мест, нами занятых, должна бы основываться на одном из следующих трех обстоятельств. Первое: если бы государь, пожаловав право одному обществу россиян на промыслы и торговлю в известной части своей империи к исключению всех прочих своих подданных, не хотел иностранцев лишить сих выгод и в грамоте своей, не упомянув о них ни слова, подразумевал, что они могут оными пользоваться наравне с Российскою компаниею. Но таким образом изъяснять высочайшую грамоту невозможно. Второе: что торгуют они в наших владениях с согласия и позволения самой Компании, но и этого нет; ибо захочет ли Компания добровольно дать участие в правах и выгодах, ей одной волею монарха предоставленных! Наконец, третье: что места, занятые Компаниею, суть угодья общие, в которые всяк, кто пожелает, может иметь свободный въезд; а это возможно ли допустить? Сие означало бы, что государь пожаловал Компании чужое – то, что России не принадлежит.

Я уже выше сказал, что на обладание местами, нами занимаемыми, Россия имеет неоспоримое право, и хотя капитан Кук приписывает себе первое открытие северо-западного берега Америки выше широты 57°, но он был введен в сие заблуждение по незнанию о плаваниях в том краю наших мореходцев и что тот край был нам лучше известен, нежели англичанам. Например: славный сей мореплаватель утвердительно пишет, что он нашел большую реку, которую лорд Сандвич назвал его именем. Кук приводит и доказательства, что это действительно река. Но русские знали, что так называемая Кукова река есть не река, а большой залив, который мы и теперь называем Кенайскою губою. И если бы не Ванкувер, то и по сие время русским никто бы не верил, а открытие Кука считали бы за истинное, и залив слыл бы и ныне рекою. Но Ванкувер, соотечественник и последователь Кука, подтвердил опытом опись русских.

Пролив между Кадьяком и Афогнаком Кук принял за залив. Другого пролива между Кадьяком и Аляксою Кук вовсе не знал, но русским он был известен под именем Кенайского пролива. Англичанин Мирс (Mears) в 1786 году, зашед в него, не знал, где он, доколе русские к нему не приехали и не сказали, что он в проливе, которым может пройти безопасно. Он по их наставлению прошел пролив и весьма наглым образом счел его своим открытием и даже дал ему имя; но Портлок, также англичанин, которому Мирс о полученном им от русских сведении сказывал, напечатал о сем в своем путешествии.

Капитан Кук сделал также и другие ошибки, которые русским были известны, например: острова Ситхунок и Тугидок принял за один остров и назвал островом Троицы (Trinity Island). Евдокийские острова, или Семиды, также показались ему одним островом и так положены на карту под именем Туманного острова, и пр. Прежним нашим мореплавателям запрещалось объявлять свету о своих открытиях, а журналы и описи их были представляемы местному начальству, которое в те времена, по примеру испанцев, все их держало в тайне и тем лишало славы своих мореплавателей. Впоследствии многие из сих бумаг сгнили и растерялись; оставалось лишь несколько кратких выписок из них, да и те были сделаны людьми, в мореплавании не сведущими, каков, например, Миллер^{234}, который, вероятно, многого, в морских журналах писанного, и не понимал. Если бы нынешнему мореплавателю удалось сделать такие открытия, какие сделали Беринг и Чириков, то не токмо все мысы, острова и заливы американские получили бы фамилии князей и графов, но даже и по голым каменьям рассадил бы он всех министров и всю знать; и комплименты свои обнародовал бы всему свету. Ванкувер тысяче островов, мысов и пр., кои он видел, роздал имена всех знатных в Англии и знакомых своих; напоследок, не зная, как остальные назвать, стал им давать имена иностранных посланников, в Лондоне тогда бывших. Беринг же, напротив того, открыв прекраснейшую гавань, назвал ее по имени своих судов: Петра и Павла; весьма важный мыс в Америке назвал мысом Св. Илии, по имени святого, коего в день открытия праздновали; купу довольно больших островов, кои ныне непременно получили бы имя какого-нибудь славного полководца или министра, назвал он Шумагина островами, потому что похоронил на них умершего у него матроса сего имени.

Но Беринг и Чириков – не одни наши мореплаватели, которые обозревали тот край; впоследствии там плавали Левашев, Креницын и многие штурманы, командовавшие торговыми судами, которых журналы могли быть любопытны и полезны, если бы в Охотске с них брали списки и отсылали в Адмиралтейскую коллегию, где бы из них делали надлежащее употребление. Если бы журналы наших мореплавателей не сгнили в архивах, а были бы исправлены, сличены один с другим, приведены в исторический порядок и напечатаны, тогда иностранцам (от мыса Св. Илии к северу) не осталось бы другого занятия, как только определить долготы разных мест астрономическими наблюдениями, чего наши мореплаватели тех времен не имели способов делать.

После всего, мною в сих строках приведенного, странно покажется, что директоры, управляющие делами Компании, позволяют чужестранцам пользоваться правами и выгодами, монаршею милостию одной ей дарованными, или, лучше сказать, допускают их грабить Компанию.