В настоящее время, чтоб пользоваться и новыми подданными, и произведениями страны по тем условиям, которые раскрыты современным просвещением, торгаш должен замениться человеком образованным, который пользовался бы высшей доверенностью колониального начальства; должна быть определена система как относительно сбора пушных промыслов, так и вообще внутреннего управления краем, причем крайне беречься, чтоб введением в быт туземцев новых элементов жизни не истребить тех коренных добродетелей, которыми руководствуются все народы, напутствуемые естественным светом, светом добра.

Путешественнику, посещающему неизведанную страну, естественно, представляется первому узнать, что за люди, с которыми он вступает в сношения. Но для удовлетворения любопытства ему не к кому иначе обратиться, как к местным жителям. Так сделал и я с окружавшими меня туземцами.

– Кто вы? – был первый мой вопрос.

– Юггыт – люди, – отвечали они.

– Так, но откуда?

– Я тачигмют, я паштолигмют, я атхвигмют, – и так далее: каждый рассказывал о своем жиле или селении.

– Хорошо, но как вы все себя называете?

– Чнагмют – береговыми жителями.

– Прекрасно. – Я понял, что чнагмют есть их местное или областное прозвание. – Ну, а те, которые живут с вами по соседству, как те люди называются?

– На полночь от нас живут малейгмюты, или, по другому произношению, налейгмюты[33], прозвищное название; к полудню – квихлюагмюты, магмюты, агульмюты, кускоквигмюты, – все названия местные; ахкугмюты[34].

– Все так, но как вы считаете, соплеменными ли себе те народы?

– Да вот и твой толмач[35] наш; он говорит одинаковым с нами языком, у него и оклад лица, и глаза, и волосы – все наше. Вот и этот (указывая на тунгуса, поступившего в команду экспедиции) и этот брюнет (тюменский мещанин, один из числа команды редута) – все наши, но они забыли свой язык.

Видя, что мои этимологисты занеслись в выспрь, я обратил разговор на настоящий предмет, спрося:

– А к востоку какие названия ваших соседей?

– Там, – отвечали мне, – живут инкалики-улукагмюты, инкалики-такаякса, инкалиты-анвигмюты, а за ними инкалих-люаты, дальние инкалиты; вообще, всех их мы зовем юг-ельнук – чужие, немцы.

– А разве они с вами не одного языка?

– Нет, у них свой особый.

– А как они сами себя называют?

– Не знаем.

– А что значит инкалиты?

– Гнидые, вшивые, – было мне ответом, – мы их прозвали так потому, что они не стригут волос.

– Как же вы зовете своих одноплеменников?

– Кан-жулит, – отвечали мне, – приморские. Канг-юлит, туземцы реки Квихпак; канг-ельнут, туземцы Кускоквима.

– Что же значат эти слова в переводе?

– Единоязычные.

Все туземцы посещенных мной колен племени народа канг-юлит согласно отзываются, что предки их пришли от севера. Сарычев в приложении словарей сидячих чукчей-намоллов и кадьякцев, первый наводит на одноплеменность этих народов. Ф. П. Литке, опытом удостоверившийся в тождественности их языка, указывает на сходство его с эскимосским. Приводя в доказательство одинаковость быта этих народов, он заключает о их единоплеменности, но вопрос, намоллы ли перешли на азиатский берег или от них отделились племена эскимосов и канг-юлит, предоставляет двоякое решение.

Двояко решение и лингвистов относительно родоначалия прибрежного народа северо-западной Америки. Одни причисляют их к семейству монгольских языков, другие к гренландскому племени. Которое мнение право, которое ошибочно, окажется только тогда, когда будет собрано и критически рассмотрено достаточное число надлежащих материалов.

Никто из путешественников к северо-западным берегам Америки, от Кука до последних обозрений Кашеварова, Диза и Симеона не представляет нам словарей для сличения наречий проживающих там племен, но корень языка признается всеми за один. Кашеваров только a priori принимает четыре наречия. Но там, где идет дело о том, чтобы по наречиям, восходя до корня, определить происхождение народа, такое разделение не имеет места; притом и оно ошибочно. Чугачи, усвоив множество слов туземцев Кенайского залива, говорят особым наречием от кадьякского, кадьякцы от аглегмют, аглегмюты от кускоквим и квихпагмютов, эти от поморцев южной части залива Нортона, наконец, последние от северных жителей, то есть малейгмютов. Как далеко к северу по прибрежью простирается наречие малейгмютов, мне неизвестно. Кашеваров отзывается, что оно, со слов дикарей, есть господствующее у самых северных племен, что, кажется, подлежит сомнению[36].

И я не посвящал особенно времени на собирание словарей племен, между которыми проживал[37], но в походах, проводя долгие вечера в разговорах с туземцами в их зимниках, для собственного употребления записывал некоторые общеупотребительные слова.

Из сличений собранных мной слов со словами наречий кадьякцев и намоллов виднее выказывается их родство, и это-то самое побуждает меня приложить сравнительный словарь этих племен. Не без основания полагаю, что он пригодится и для лингвистов, и для тех, которые будут продолжать исследование материка наших колоний.

Туземцы южной части залива Нортона большей частью роста среднего, большого, то есть за 10 вершков, я ни одного не видал. Держат себя прямо, вольно, в движениях быстрее алеутов, сложением довольно складны, телом смуглы, которое от частого паренья и трения уриной лоснится; окладом лица сходны с североазиатскими народами, в особенности с чукчами и камчадалами, как то видно из рисунков Крашенинникова и Постельса; у некоторых пожилых вырастают довольно густые бороды[38]; многие носят усы; но по телу безволосы, исключая присвоенных природой мест; рты и губы имеют довольно большие, зубы вообще ровные и белые, икры средние, ноги прямые, ступни ног замечательно малые.

Мужчины на оконечностях рта под нижней губой прокалывают отверстия, в которые вставляют корольки и другие костяные и каменные украшения; носовой хрящ продет у немногих.

У женщин я не видал, чтоб борода была шита, как у туземок Кадьяка и Квихпака. Также весьма немногие носят бисер или стеклярус в носу или под нижней губой. Рано, чтоб тому можно было полагать влияние русских, из которых охотников до прекрасного пола мало и обращают на то внимания.

Мужчины вообще все или стригутся, что называется под гребенку, или просто бреют головы. Женщины расчесывают ряд посередине головы и задние волосы вместе с передними, заплетая в косы, обвивают вокруг уха. Чтоб косы не распадались, их прикрепляют костяной или китового уса иглой, к вершине которой привязывают небольшие обрезки волка или росомахи. Таким образом, меха, заменяя пукли, придают отцвет лицу. Женщина и на севере умела найти, чем себя выказать.

Жители залива Нортона

Рисунок И. Вознесенского, 1843 г.

Подчиненности, основанной на признанной или присвоенной власти, между туземцами не существует, но некоторые считаются семействами почетными, и если старшина рода почетных, умюалик²⁰⁶, опытный торговец, искусный охотник и человек благодетельный для своих собратий, то его при общественных совещаниях слушают предпочтительнее. Не на всяком жилье туземцев находятся такие роды: из приморских на двух, в Паштолике и Кикхтагуке. Труд не по воле им тягостен. При заселении редута Св. Михаила мы зачастую имели нужду или в проводниках, или в других каких пособиях. Охотники не выискивались, и управляющий принужден был вносить дела в общее собрание стариков, которые, обсудя, назначали кого-нибудь из молодых, и тот не смел более отговариваться.