Шамиссо писал об Алеутских островах в геологическом отношении, но он посещал всего один остров Уналашка.

Мне кажется, наступает время заняться подробной описью этих островов. Морские и земляные звери просят запусков, и чем лучше занять алеутов в такое время, как не розыском и добычей произведений своего края. В настоящее время год, два, пять полного запуска целого отдела, при распорядительности, нисколько не уменьшат сбора определенного количества пушных промыслов. В стране, мной осмотренной, нет морских бобров, но число шкур земляного зверя и лучшей против островных шерсти зависит получить по требованию; но, опять прибавлю, при должной распорядительности.

5 июня с попутным восточным ветром мы оставили Уналашку; 7-го, около полудня, видели в пасмурности остров Св. Георгия, а к 6 часам вечера подошли к острову Св. Павла. Ветер не переставал дуть от оста с пасмурностью: флага, означающего возможность сообщения, не поднимали в селении, и мы, поворотя назад, вынуждены были малыми галсами держаться под островом.

Вид Иллюлюкского селения на острове Уналашка

Рисунок И. Вознесенского, 1843 г.

Наконец, 8-го к вечеру ветер отошел к северо-востоку, несколько выяснело, выкинули флаг. Бриг, обрезав вплоть камни юго-западного мыса, стал на якорь на так называемом западном рейде. Огромные массы льда носились у прибрежья. К закату прибыл управляющий островом и байдара для принятия товаров и припасов. Надо было поднимать груз с киля, принять или передать колониальные новости, запастись водой и свежим сивучьим и котовым мясом, яйцами морских птиц и прочим, и все это было сдано и принято в течение пяти часов. Зато какой хаос представлялся на бриге, когда в 11 часов ночи мы вступили под паруса.

На острове Св. Павла я взял несколько пар сивучьих горлов для торбасов команды[10].

Управляющий, почтенный старик креол Шаешников, сказывал, что прошло только четверо суток, как оторвало льды от острова. Нельзя было и думать идти на север: отойдя 30 миль к юго-западу, командир привел к ветру, и десять суток мы лежали в дрейфе, в непроницаемом мокром тумане, развлекаясь ловлей на уду трески и падением на палубу морских птиц, ударявшихся с налета о паруса.

На Уналашке я отведал китовое мясо, которое вкусом и видом, показалось мне, похоже на говядину. Здесь на бриге угощали нас каждодневно студенем и соусом из сивучьих ластов. Из рук повара-художника, конечно, сивучий ласт займет не последнее место на столе гастронома, но приготовленный полуалеутом не теряет той особенности, которая свойственна мясу всех животных, питающихся произведениями моря.

20 июня при западном ветре мы обошли с наветра остров Св. Матвея и взяли курс на юго-восточную оконечность Св. Лаврентия. К полудню 21-го ветер зашел к северу и принудил нас лавировать. В 4 часа за полдень, находясь в 60 милях от мыса Румянцева и в 70 от южной оконечности острова Св. Лаврентия, мы увидели необозримые равнины неподвижного льда. Плавающие отдельные глыбы попадались нам еще с полудня. Это обстоятельство заставило командира поворотить и вторично несколько дней продержаться в море.

27-го, к вечеру, получа юго-западный ветер, мы пошли между островом Св. Лаврентия и Чукотским Носом и наутро, обогнув северную оконечность острова, спустились к острову Азияк. При ясном небе термометр до 2 часов за полдень показывал +15° по Реомюру.

Остров Св. Георгия

Рисунок И. Вознесенского, 1843 – 1844 гг.

Казалось, мы распрощались со льдами: с полночи накрыл туман, а когда к 8 часам утра 29-го я вышел наверх, то нашел, что бриг штилеет в густом льду. Множество моржей со своими малютками, оглушая нас ревом, то царапались на судно, то кувыркались, то, вылезая на ближние льдины, как бы с удивлением смотрели на чуждого соседа. Мы не имели времени заниматься ими, иначе могли бы настрелять и наколоть штук до сотни. К 6 часам вечера, с помощью весел и легкого ветра от юга, бриг выбрался на вольную воду.

Девять суток, большей частью при пасмурной погоде, мы проходили между островом Св. Лаврентия и материком, подходя почти каждодневно к сплошному ледяному полю, протягивающемуся от мыса Азачагьяк (Мелей капитана Кука) через весь залив Нортона к мысу Родней. Наконец, 9 июля при северо-западном ветре и ясной погоде, заметя множество несомого сплавного леса, заключили, что ледяную гряду прорвало, и точно, в 4 часа пополудни нам удалось вступить в залив Нортона. Всю ночь мы шли между рассеянными глыбами льда и поутру 10-го, определясь по мысу Дерби, спустились к редуту Св. Михаила.

В 6 часов вечера я кончил свое морское плавание.

По инструкции мне надлежало, распорядясь отправкой на Квихпак припасов и материалов экспедиции, самому следовать в Коцебу-зунд для обозрения в губе Эшшольца удобного места к основанию заселения.

Как ни щекотало мое ученое самолюбие такое поручение, но, проживя неделю в редуте, я принужден был отказаться от этого. Весь порядок снаряжения экспедиции, изъясненный на письме, не мог составиться на деле: один был занят сдачей редута, другой едва таскал ноги от хронического ревматизма, третий, как толмач, был необходим при отправлении команды к основанию заселения в Нулато; туземец Утуктак, ходивший толмачом при экспедиции Кашеварова и определяемый инструкцией ко мне в ту же должность, как человек вольный, начисто отказался, отозвавшись, что в ту пору был холост, а теперь имеет двух жен-красавиц и через них, живя в соседстве с русскими, ни в чем не нуждается. К тому же мне предстояло озаботиться изготовлением зимней одежды для себя и команды, закупкой лавтаков¹⁹⁴ для байдары, постройкой нарт, осмотром и прикупкой собак, которых вместо 60 штук, как мне было сказано в Ново-Архангельске, я нашел всего налицо 19; словом, мне предстояло создать экспедицию, а проживя неделю в редуте, я ничего не посмел доверить управляющему, человеку, так же как и я, новому в этом крае.

В отчетах Главного правления Компании за 1842 год значится, что исследований в Коцебу-зунде я не мог совершить по множеству льда, встреченного в Беринговом проливе. Увидя, что походом в Коцебу-зунд я потеряю время, необходимое на своевременное изготовление к экспедиции на реку Квихпак, я известил командира брига «Охотск», что остаюсь в редуте Св. Михаила, и в то время, когда бриг ходил в Мечигменскую губу и к Гвоздевым островам, я делал поездку к реке Уналаклик. Самый бриг возвратился к редуту 6 августа, то есть в то время, когда полярные моря становятся доступными мореплавателю. Со стороны северо-западных берегов Америки это доказывается плаваниями Кука, Коцебу, Васильева, Бича и, наконец, компанейского судна «Полифем» в 1838 году. Правда, зима на 1842 год, по свидетельству всех туземцев Алеутских островов и Берингова моря, была из самых жестоких, что подтверждалось и поздним относом льдов от островов Уналашка, Прибыловых и залива Нортона, но из этого о непроходимости между льдов при следовании к Коцебу-зунду я никаких заключений не представлял.

Командир брига «Охотск» на следующий год отозвался в неуспехе своего предприятия касательно осмотра Коцебу-зунда теми же льдами, но в 1843 году он возвратился от мыса Эспенберг 16 июля: это время можно почесть точно довольно ранним для выноса льдов из глубины залива. Коцебу, в путешествии своем 1815 года, вышел только из Петропавловского порта 15 июля, а в зунд вступил 1 августа. Бич производил опись этого залива и обзор устья реки Букланд тоже в августе.

Впрочем, весьма любопытно было бы в точности исследовать, бывают ли годы, в которые льды не выносятся из Коцебу-зунда: это послужило бы разрешением того, почему знаменитый Кук прошел мимо этого залива, вовсе его не заметя. Для Российско-Американской компании это исследование важно тем, что рано ли, поздно ли, а она вынуждена будет основать свое заселение в том крае. Выяснение последнего мнения показано при поисках, произведенных мной, относительно существования сообщений между бассейном Квихпака и Коцебу-зундом.