Он уже забыл о том, что лишь каприз богатого юнца привел его к этой, такой не похожей на остальных, рабыне. Теперь юношу переполняли самые чистые и нежные помыслы по отношению к ней. Именно сейчас, в эту прелестную ночь, он понял, что то, чего он так ждал, пришло. Валерий влюбился. Безумно и крепко. Простое влечение сменилось необходимостью быть всегда рядом с той, которую он любит. И мысль о невозможности этого, вдруг камнем легла на сердце.

— Почему, на самом деле, ты принадлежишь не мне? — в сердцах воскликнул Валерий. — Ведь я так люблю тебя!

Увидев, как на глазах Актис навернулись слезы, он кинулся к ней и, обняв, стал осушать ее лицо своими губами. Девушка обвила его шею руками и с нежностью прижалась к нему. Когда губы Валерия нашли ее губы, Актис первая впилась в них с неожиданной для себя страстью.

Поцелуй был долгим. Когда дыхания уже стало не хватать, Валерий, захотев перевести его, и набрать воздуха, немного осла бил объятия и почувствовал, как почти невесомое тело девушки, выскальзывает из его рук.

Актис в блаженной истоме падала вниз, но юноша успел подхватить ее и снова губы его сомкнулись с устами рабыни. Почувствовав вкус ее губ, нежность языка и твердость зубов, он уже не мог остановиться. Голова кружилась, и они, чтобы не упасть, легли на землю, не прерывая поцелуя.

Поцелуй следовал один за другим, и их все не хватало. Влюбленные продолжали ласкать друг друга, нарушая тишину ночи блаженными стонами и нежными словами любви.

За этим занятием их застало приближение рассвета. Почувствовав его, Актис забеспокоилась. Она встрепенулась, и отстранившись от юноши, произнесла, глядя в сторону востока:

— Наверно, мне пора. Скоро наш надзиратель Корнелий будет будить нас на работу.

— Дъявольщина, — выругался Валерий. — Тебе попадет, если мы опаздаем. Трудно будет уломать этого идиота Корнелия в следующий раз, если я сразу нарушу его условия.

Проклиная жестокую судьбу, влюбленные, стараясь не шуметь; побежали к эргастулу Актис.

Когда Валерий уже собирался закрыть за любимой дверь, он еще раз поцеловал ее и сказал:

— Прощай. Как только у нас будет возможность, я тут же приду к тебе опять.

Положив ключ у порога, он быстро направился к дому Фабии.

Пройдя розарий, сад и парк, он залез в окно дома и оказавшись в одной из комнат для гостей, блаженно растянулся на расстеленной с вечера кровати. Сон долго не приходил. Уже начало всходить солнце, когда утомленный Валерий отдался в его власть.

Когда в полдень он выходил из своей комнаты, то тут же встретился с Фабией. Незаметно для нее он поморщился, но тут же сделал приветливое и виноватое лицо.

— Ты что же, мой друг, — стала укорять его Фабия, — забыл дорогу к моей спальне?

— Твой муж так долго топал из таблиния в атрий, что я не решался выходить, — виновато забормотал Валерий. — А потом вдруг на меня такая сонливость напала, что я крепко заснул.

Ему было неприятно врать, и юноша с облегчением вздохнул, когда увидел приближающегося Леонида.

— Ну, как тебе спалось, дорогой племянник? — спросил легат.

— Я прекрасно выспался, дорогой дядя! — ответил вежливо Валерий.

— Признаться, ты нас вчера удивил, когда вечером, после ужина, вдруг упал нам на голову, прямо, как Ганнибал в старину. Твой отец тяжело болен, а ты бродишь по городу один, без охраны. Не слишком ли это легкомысленно, молодой человек?

Валерий понурил голову. ЗаМетив это, Леонид рассмеялся.

— Ну, не унывай, — похлопал он племянника по плечу, — я имею право изредка дать тебе нагоняй. Не так ли?

— Разумеется, дядя, — сказал Валерий.

— Ну, тогда пойдем к столу. Пообедаем, поговорим. Затем, может, сходим в баню.

За столом, где присутствовала Фабия, Леонид, уже приступая к фруктам, завел разговор о жене.

— Ты знаешь, Тит, — сказал он, обращаясь к Валерию, — .моя супруга получила письмо от своей тетки из Помпей, в котором та требует, чтобы Фабия обязательно навестила ее в ближайшие дни.

Услыхав эту новость, Валерий сильно обрадовался, хотя, естественно, не подал виду. Он вежливо спросил о необходимости такой поездки.

— Да, придется ехать, — ответил Леонид. — Видишь ли, тетка эта, была близка с матерью нашего принцепса и никому не позволяет игнорировать свои просьбы.

Немного все помолчали, поедая персики и запивая их белым яблочным вином. Затем Леонид, внимательно наблюдая за юношей, сказал:

— Ты знаешь, моя жена хочет, чтобы ты поехал вместе с ней, чтобы она не скучала. Что ты на это скажешь?

Тень легла на чело Валерия. Это не ускользнуло от внимания Леонида. Фабия тоже ждала, что он скажет. Валерий молчал.

— Что же ты молчишь? — спросил Леонид.

— Мне неловко, — проговорил Валерий. — Но, понимаете ли, я, видимо, не смогу.

Он с трудом посмотрел на Фабию. Женщина при этих словах закусила от обиды губу. Это тоже заметил Петроний Леонид.

— Я должен поехать к отцу, — продолжал лгать Валерий. — Он совсем плох. Врачи уж не надеются.

— Что же, Тит, ты действительно прав. Дело достаточно важное, чтобы быть причиной твоего отказа, — Леонид говорил эти слова, не глядя на жену, но видно было, что он доволен. — Я бы непременно сам с тобой отправился к брату, но, к сожалению, дела службы, не выпускают меня за пределы Капуи. Ты уж меня прости. И перед стариком, своим отцом, тоже попроси за меня прощения.

— Разумеется, дядя, — Валерий ополоснул руки в поднесенной рабом чаше с розовой водой. — Я так огорчен, что вынужден тебе отказать.

— Ну что ты, какие могут быть разговоры! — легат стал утешать племянника.

— Видишь, Фабия, — обратился он наконец к жене, — тебе придется искать себе другого спутника.

Фабия была бледна и кусала губы. Она старалась не смотреть на Валерия. Видеть довольную физиономию супруга ей тоже не хотелось. Сославшись на головную боль и жару, она покинула столовую и ушла к себе. Из ее комнат сразу же послышались звуки пощечин и затрещин, раздаваемых ни в чем не повинным служанкам.

Проводив жену удовлетворенным взглядом, Леонид велел собираться в баню.

— Пойдем со мной, — сказал он Валерию. — Я тебя, сынок, там кое с кем познакомлю. Вот увидишь, Тит, ты останешься доволен. Уже будучи в бане, Леонид представил племяннику Аполлония Муску. Валерию понравился бесхитростный старый вояка, и между ними завязался оживленный разговор.

Актис качало от усталости. Спать! Страшно хотелось спать. Но лишь мысли о Валерии помогали девушке пересилить себя. Она с волнением и беспокойством думала о том, как же в будущем встречаться с молодым человеком по ночам, а днем работать в цветнике.

Задача перед ней стояла, можно сказать, не разрешимая. Актис надеялась только на то, что Валерий сможет что-нибудь придумать. Иначе их встречи будут просто невозможны. К рабыне, работавшей рядом с Актис, вдруг подошел Корнелий. Сделав ей пару замечаний, он отослал девушку к пруду за листьями кувшинок, а сам подошел к Актис и, хитро поблескивая глазками, спросил:

— Что это ты так вяло работаешь?

— Работаю не хуже других, — ответила рабыня.

— В том то и дело, — вздохнул садовник, что вы все ужасные лодыри. Работаете только из-под палки.

— А как же нам еще работать? — удивилась Актис.

— Работать надо с любовью к нашим господам, которые нас кормят и одевают.

Садовник помолчал немного, затем отошел от Актис и пустился поучать другую рабыню. В сущности, Корнелий не был вредным, но его назойливость и ворчливость порой сильно досаждала рабам.

Ночью Актис спала, как убитая, и утром ее еле добудились подруги-цветочницы. Последовал очередной день, ничем не отличавшийся от других. Все также было жарко, также кололи шипы роз, и старший садовник также не давал девушкам покоя. Корнелий, видя, как кто-нибудь кончает работу, тут же давал ему новое задание. Было странно, что в этот вечер девушек впервые не пустили к ужину с цветами. Не было никакого ужина. Не было ни одного гостя. Госпожа приказала нести кушанья в свои комнаты, где и поужинала без мужа. Леонид ел один, и ему не понадобились венки из роз. Весь вечер девушки провели в помещении. Корнелий, чтобы они не сидели без дела, тут же нашел им занятие; он заставил их чинить прохудившиеся корзины для цветов. Рабыни занялись делом, радуясь, что не увидят госпожу, и болтая между собой.